– Что делать-то будем, командир? – К Андрюхе подошел Новоселов.
– Надо бы разобраться – успели ли немцы про встречу с «щукой» на базу сообщить, ну и вообще что они здесь делали? Обычный патруль или прицельно нас искали?
Делать нечего, надо остатки немецкого экипажа из машинного выцарапывать. Немецким владеют все. По-разному. Но для переговоров хватает. Пообещали немцам заблокировать машинное снаружи и затопить раумбот, объяснив, что у самих есть вполне мореходные плавсредства. А еще пообещали жизнь и хорошее питание, если те сдадутся. Поверили. Наивные. Кто ж в рейде по тылам противника с собой пленных таскает? Ну, естественно, если только именно за этим пленным и не послало родимое начальство. Штурман и два матроса в машинном оказались. Быстренько допросили охреневших. Ага, ожидали страшных русских увидеть, а из машинного их за шкирку выволакивают союзные британские морпехи. Раздельно допросили. Штурман утверждает, что радиостанцию чуть ли не первым снарядом развалило. Матросы-мотористы не в курсе этого, они ж у движка сидели во время боя. Патрулирование – обычное, никого специально не искали, сами обалдели от встречи с русской подлодкой. Ну, еще по мелочи кое-чего из нациков вытащили и прирезали недрогнувшей рукой теряющихся в непонятках морячков. Чего это союзники на нас взъелись? Так и померли, не узнав ответа.
А ответ прост. Весной 40-го немцы в Норвегии, раскатав англичан с норвегами, кое-чего трофеями прихватили. Пара вагонов с британской военной формой им в том числе досталась. Обычно немцы рачительно подходили к использованию всего прихваченного-уворованного. В трофейную форму часто переодевали всяки-разны полицейско-карательные формирования. Но вот той английской формы было не очень-то много, не нашли, кого в нее переодеть, так и пылилась она на складах, дожидаясь прихода в Норвегию Красной армии. И вот дождалась. И прибрали ее рачительные советские тыловики. Мало ли – пригодится. Пригодилась.
В тыл к противнику, конечно, можно идти в своей форме, но иногда если требует задание, то можно и во вражью переодеться. Фареры – английская база. Вот и были одеты советские осназовцы в форму британских морпехов, и были почти всем английским снаряжением-имуществом-вооружением экипированы. Лесов-то на архипелаге нету – от слова «вообще». Как перемещаться? Ползком? По ночам? Не наползаешься. А так – кто обратит внимание на еще одно отделение спокойно бредущих по вересковым зарослям королевских морских пехотинцев. Тут, главное, не нарываться и не наглеть.
Североморцы имели кое-какое представление о доставшейся в трофеи посудине. Движок завели и потихоньку пошли к берегу. Когда до места высадки оставалось с километр, открыли кингстоны, предварительно перетащив все немецкие трупы в трюм, своих погибших тоже пришлось на борту раумбота оставить. Прощайте, парни! Перегрузились в свои лодки. Отошли и подождали, пока раумбот не уйдет на дно, а то мало ли… Утоп «немец» быстро, ведь некому было задраивать переборки и бороться за живучесть.
Опять волны, опять болтает-швыряет надувные лодки. Но дошли. Первая лодка ткнулась в узенькую полоску галечно-каменистого пляжа. Подтянули за веревку вторую. Уф. Добрались. Охренеть, какая насыщенная высадка получилась. И потери уже в группе серьезные. Из шестнадцати бойцов почти половина осталась. Восемь и один легко раненный. Вообще по плану группа должна была, на две части разделившись, на разных островах работать. Но вот никто не рассчитывал на такие большие потери в самом начале рейда. Попытается группа, не разделяясь, поочередно все поставленные командованием задачки выполнить. Сложно, но выполнимо.
Раскидали быстренько руками – саперными лопатками гальку. Сдутые лодки закинули в образовавшуюся яму и обратно закидали ее камнями-голышами и вынесенными волнами водорослями. Скоро прилив придет и все здесь сровняет, вернув прежний вид пляжику. Вообще-то берега у Фарерских островков мало где имеют более-менее пологий спуск к воде. Все больше отвесные скалы. Вот и здесь так. Пляж метров на двести вдоль моря тянется, а от линии прибоя до почти отвесных двадцатиметровых скал всего-то метров пять-десять. А часа через три-четыре так и вообще камни пляжа скроются под водами прилива. Так чего ждать? Размотали веревки и полезли. Не впервой. Все бойцы группы, кто на Кавказе, кто на Карельских или Кольских скалах, альпинистскую подготовку проходили.
10 апреля 1943 года, г. Таганрог – п. Матвеев Курган
Неделя уже как я мотаюсь по Ростовской области. Весь в трудах. Ударная армия – далеко не бригада, слепленная мною в конце прошлого года по принципу с мира по нитке. Здесь усе гораздо серьезнее. Однозначно бы не справился в одну, так сказать, морду. Если бы не специально обученные люди. В мою бытность-будущность было-будет в Генштабе ГОМУ – Главное организационно-мобилизационное управление. Сейчас это – Главное организационное управление, совсем недавно бывшее Главным управлением формирования и укомплектования РККА. Вот спецы этого управления и впахивают. Все дивизии, сформированные с начала войны, – дело их рук. Волшебники. Немцы очень долго не могли врубиться, откуда берутся у русских все новые и новые дивизии, вроде наколошматили в 41-м их несчитано, а они как грибы в Сибири вырастают. Не было в вермахте схожего управления, каждая дивизия формировалась фактически самим же командованием дивизии. Нет, конечно, за призывниками немецкий комдив по домам-фермам не бегал и пушки-танки на заводах не выклянчивал, но сводил воедино всех солдат и всю технику, в строевые подразделения-части штаб дивизии. Геморрой еще тот. А в РККА этим занимались отдельные, специально выделенные и обученные специалисты. Только этим они и занимались. Можно сказать, поточное производство было – конвейер. А на конвейере, как известно, производительность гораздо выше, чем на примитивной мануфактуре.
Вот и моя 5-я Ударная формировалась так же. Где-то за Волгой или на Урале рождались стрелковые или танковые батальоны-полки. Затем они перебрасывались в Ростов, дополнялись подразделениями боевого и тылового обеспечения, сформированными в Сибири, на Северном Кавказе или в Средней Азии. И затем это все сводилось под команду уже укомплектованного офицерами штаба дивизии. К дивизиям добавлялись части корпусного усиления, прибывшие с Дальнего Востока или из-под Москвы – вот и корпус появился, ведь штаб корпуса тоже уже имеется, укомплектованный выпускниками различных высших офицерских курсов при Академии Генштаба или же недавно выписанными из госпиталей, порулившими уже войсками в бою штабными офицерами. Штаб армии работает. Не без проблем, но все решаемо. Артур справляется. Я – вроде тоже. Ношусь по области как заводной веник. ЦУ раздаю. Лекции иногда читаю. Да, приходится. Все же армия огромная. Более двухсот тысяч личного состава. Это без авиации. А если с ней и со всеми БАО и АСС (ага, это я еще в Рижском рейде, для авиадивизии Шестакова, нас прикрывавшей с воздуха, заставил сделать аварийно-спасательную службу для эвакуации экипажей сбитых самолетов. Как правило, это взводы ОСНАЗа при каждом авиаполку с транспортом из трофейных «Шторьхов» и отечественных Як-6
[103]. А теперь во всех ВВС начали АСС внедрять), то почти четверть миллиона наберется. И все эти двести пятьдесят тысяч штатных единиц невозможно заполнить опытными фронтовиками. Вот и делюсь фронтовой мудростью с выпускниками ускоренных командирских курсов или с наконец-то дождавшимися отправки на фронт из тыловых округов кадровыми офицерами. В приказном порядке во всех частях созданы постоянно действующие командирские семинары, на которых, после окончания занятий с подразделениями, успевшие повоевать фронтовики делятся своими знаниями и опытом с еще не нюхавшими немецкого пороха офицерами. Да, именно немецкого! Потому что были среди офицеров и ветераны, прошедшие Испанию, Халхин-Гол, Финляндию и по разным причинам до сих пор не участвовавшие в боях с вермахтом. А Испания – Дальний Восток все же несколько иной коленкор. Не особо пляшет наработанный там опыт против нынешних немцев.
