Следующий день – воскресенье. Как сказал Мухаммед (мир ему): «Воскресенье – день, когда сажают деревья и строят дом». Воскресенье – первый день новой трудовой недели, и не грех, оставив развлечения, заняться делами. А дел у дяди Базаргана в Стамбуле было много. Пшеницу и другое зерно дядя собирался в германский рейх продавать. Закуплено было много зерна. Свезли его на несколько складов в пригородах Стамбула в ожидании погрузки в эшелоны. Да вот беда – русские-кяфиры заняли Румынию и Югославию, и теперь нет сухопутной дороги из Турции в Германию. А контракт-то надо выполнять. Вот и поручил пару недель назад «дядя» «племяннику» подобрать кораблики для перевозки зерна в Италию. Правда, не получилось у Геворка подобрать что-то действительно большое. Война на дворе. Практически все крупные суда на армию работают. Но вот с небольшими, тонн на сто-двести-триста, корабликами-паромами проблем не возникло. Когда в конце зимы – начале весны в Турцию пошел обильный поток вооружения и всякой-разной техники из рейха, то собрали тогда к Стамбулу со всей Турции и окрестных черноморско-средиземноморских стран небольшие паромчики, на которых и тягали прибывающие из Германии вкусняшки с европейского берега Босфора на азиатский. Кроме того, еще и из рейха завезли несколько десятков самоходных десантных барж и саперно-десантных паромов. Вот эти небольшие суда-баржи в значительном количестве сейчас и простаивали по берегам пролива, лишившись работы все из-за тех же кяфиров, перерезавших железнодорожное сообщение с рейхом. И цена на фрахт-аренду этих суденышек упала неимоверно из-за явного превышения предложения над спросом.
Вот и ездили Геворк и «дядя» Базарган по портам-причалам-пристаням с инспекцией. Оценивал «дядя» и работу Геворка, и годность барж-паромов для его, «дядиного», бизнеса. Что-то, естественно, отбраковывалось, но большая часть сборной флотилии была признана годной к использованию. Капитанам судов выдавался аванс и назначалось место и время погрузки. Иногда это были совсем небольшие причалы у захудалых рыбацких деревушек. Так чего тут удивляться? В приличном порту за стоянку и погрузку-разгрузку приличные же деньги надо отдать. А в бизнесе каждая пара
[134] на счету. Ясно дело, что лучше небольшой бакшиш старосте в прибрежной деревеньке вручить, чем на бакшиш и официальные сборы в торговом порту раскошелиться.
А если разницу в сборах-бакшишах перемножить на почти пять сотен судов… Вот об этом и разговор. Не удивлялись капитаны необычному месту погрузки. Впрочем, не особо и необычными были эти места, просто были они нечасто используемыми. Погрузку назначили на четырнадцатое мая. Чего не сразу, не сейчас? Зачем ждать? Так вы что, думаете, эти маломерки в Италию пойдут? Ага, щаассс! Половина перетопнет. Пойдет флотилия до острова Лемнос, и там запланирована перегрузка уже на нормальный сухогруз-зерновоз. Вот только этот трамп до Лемноса доберется только к шестнадцатому мая. И зачем тогда паромам болтаться две недели у чужих берегов? Вот так вот.
Воскресенье и понедельник потратили «племянник» и «дядя» на «инвентаризацию» зафрахтованного маломерного флота. «Дядя» остался доволен и в ночь на вторник убыл в Александрию на удачно подвернувшемся торговом судне. А Геворк, снабженный приличной суммой денег, остался курировать «дядину» пшенично-транспортную коммерцию.
2 мая 1943 года, г. Стамбул и его окрестности
К воротам Румельской крепости подъехал белоснежный кабриолет, в котором знатоки немецкого автопрома, несомненно, узнали бы шестиместный 320-й родстер производства фирмы «Мерседес-Бенц».
«Шикарная машина. Уважаемого человека, однако, везет». Так, наверное, подумал рядовой, несущий службу у ворот крепости. И получил хорошего пинка от своего сержанта.
– Чего рот раскрыл? Забыл, что ли, о чем господин майор предупреждал? Бегом шлагбаум поднимай, сын ишака!
Пока лимузин протискивался в ворота средневековой крепости, сержант сломя голову побежал докладывать коменданту крепости о появлении долгожданного гостя.
– Уважаемый Мехмет-бей! Какая радость! Как добрались? – Навстречу выходящему из кабриолета солидному господину в белом льняном костюме и соломенной шляпе бежал пузатенький майор-артиллерист. Не иначе здешний начальник.
– Наконец-то вы до нас добрались, уважаемый Мехмет-бей. Уж и не надеялись…
– Ну, перестаньте, майор. Я всего лишь скромный торговец, а вы расшаркиваетесь передо мной, как перед командующим округом.
И действительно, чего это комендант крепости так эмоционирует? Все очень просто. С недавних пор широко известный в узких круга египетский торговец зерном господин Мехмет Рефик занялся еще и поставками продовольствия, фуража и хозимущества в турецкую армию. Видимо, хорошие знакомые у господина Рефика в министерстве обороны образовались.
Выгодное это дело, армию снабжать, да еще во время войны. Много есть желающих на этом руки погреть и кошелек пополнить. Но вот у уважаемого Мехмет-бея как-то получилось обскакать других конкурентов и получить подряд на поставки продуктов и другого имущества в части и подразделения Стамбульского гарнизона. Раньше-то этим прибыльным делом занимался уважаемый Фаттах-бей, но у него неприятность приключилась. Русские самолеты прилетели Стамбул бомбить и, наверное, случайно уронили бомбу на его склады, и как раз в то время, когда Фаттах-бей инспектировал эти склады. Много чего там сгорело. И Фаттах-бей сгорел, даже тела его не нашли. Печально. Но ведь не оставишь голодать защитников республики. Вот и выбрали старшие начальники из всех желающих поставщиков уважаемого Мехмет-бея. Были, правда, и другие достойные кандидаты на бизнес Фаттах-бея, но у них вроде как какие-то проблемы случайно образовались. У кого дом сгорел, у кого любимая яхта на сорванной с якоря мине подорвалась. Некогда другим кандидатам было о защитниках отечества думать, свои бы проблемы разгрести.
Мудрым человеком новый поставщик оказался. Нос не задирает от знакомства с большими начальниками. С простыми офицерами на равных себя ведет. И даже денюжку неплохую подкидывает. Ну, как подкидывает? Делится. Тут дело вот в чем. Завезут, к примеру, от Мехмет-бея на позиции береговой батареи двадцать тонн продуктов, масел всяких технических, брезента, лопат, лампочек электрических, мыла хозяйственного да колючей проволоки, ну и еще чего полезного-необходимого. А командир батареи в документах-накладных за двадцать пять или даже за тридцать тонн расписывается. Разницу и делят меж собой комбат и уважаемый Мехмет-бей. Поровну делят. А ну как проверка? Так и под трибунал можно влететь. А под трибунал, да в военное время, – дураков особо не сыщешь. И что командир батареи дурнее дурака, что ли? Ответ неверный. Война ведь на дворе! А это значит, что стреляют. Слава Аллаху и Ататюрку, в Стамбуле пока не стреляют, но вот русские бомбардировщики прилетают иногда. И бомбы кидают. И кто эти бомбы считает? Кто будет сравнивать, сколько бомб в русские самолеты было загружено и сколько бомб на турецкой земле разорвалось? Даже если на земле посчитают разрывы, как узнать, сколько бомб русские скинули. Вооот! Может ведь русская бомба на военный объект упасть. Может. Русские, собственно, за этим и прилетают, чтоб, значит, военные объекты бомбить. Может бомба в вещевой или продовольственный склад попасть? Может. А если не попадет? Как тогда недостачу объяснять? Вот тут мудрость уважаемого Мехмет-бея и проявилась. Раздобыл он где-то трофейные русские бомбы, говорят, немцы с захваченных в 41-м году русских арсеналов кой-чего союзникам подкинули, румынам да болгарам. А Мехмет-бей по случаю этих бомбочек у болгар и прикупил. Мало ли – пригодятся. Вот и пригодились. К бомбам на всякий случай обычная взрывчатка прилагается. Иблис его знает, а ну как не сработает русская бомба? И вот договаривается Мехмет-бей с комбатом, что раз в месяц на позициях батареи будет гарантированно рваться русская бомба. Продсклад сгорел. Вещевой склад сгорел. Все нажитое непосильным трудом сгорело! Новые поставки нужны. И опять привезет все необходимое Мехмет-бей. И опять по-честному поделится с комбатом. Мудрый и уважаемый человек Мехмет-бей.
