Другие города на черноморском побережье, в центре страны и на болгаро-турецкой границе в течение ночи-дня переходили под контроль партизанских отрядов или поддерживающих новое Народное правительство Болгарии воинских частей. Это не говоря про те населенные пункты, через которые шли передовые части 5-й Ударной.
Столицу Софию и большие города на юге, отжатые болгарами у греков, порты на Эгейском море и на юго-западе, у греческой и югославской границ, в первый день операции были оставлены без внимания. София у нас по плану стоит на второй день операции. Со всеми остальными городами-гарнизонами будут разбираться соединения 1-го Украинского фронта по мере их продвижения на юг
[144].
С заявлением Советского правительства об оказании военной помощи Народному правительству Болгарии получилось хитро. В будущем в учебниках историки напишут: 12 мая провозглашено Народное правительство, 12 мая оно обратилось к Советскому правительству, 12 мая СССР признал новое правительство Болгарии и принял решение помочь ему. Вроде бы все верно. Но… заявление Советского правительства о признании нового правительства Болгарии и о военной помощи этому правительству было опубликовано вечером 12 мая в виде малюсенького сообщения ТАСС на предпоследней странице газеты «Вечерняя Москва». По радио в Москве 12 мая про Болгарию вообще не упоминали. В результате в американском посольстве обратили внимание на сообщение ТАСС поздно вечером. Информация ушла в Вашингтон. Там еще было утро, но все газеты уже были напечатаны, так что сообщение ТАСС в США распространилось только с вечерними выпусками газет. После этого новость начала расползаться по миру. И до Анкары она дошла только к середине дня 13 мая. Но было уже поздно. В Анкаре к этому времени и сами сообразили, что что-то неприятное из Болгарии на Стамбул накатывает.
В ночь с 12 на 13 мая передовые части армии перешли болгаро-турецкую границу. Очень скоро выяснилось, что мы, то есть Ставка, Генштаб, ну и я до кучи, несколько погорячились. К середине дня 13 мая из допроса пленных турок выяснилось следующее. То, что система обороны Стамбула и проливов с севера имеет четыре рубежа, мы и так знали. Это были укрепрайоны первого рубежа непосредственно у самой северной границы Турции. Триста километров укреплений. В этот первый рубеж входили и два сильных укрепрайона вокруг дорог, ведущих от болгарской границы к Стамбулу в районах Эдирне и Кыркларели. Второй рубеж обороны представлял собой практически прямую линию. Она начиналась на берегу Черного моря, в пятидесяти километрах к югу от болгарской границы, и заканчивалась на берегу Саросского залива Эгейского моря, тоже в пятидесяти километрах к востоку от греческой границы. На этом рубеже обороны не было каких-то ярко выраженных приоритетов в расстановке сил и средств. Все укрепления и войска были равномерно распределены на всем его двухсоткилометровом протяжении.
Третий рубеж обороны – в тридцати километрах к востоку от Стамбула, двадцатикилометровая линия укреплений между озерами Дуругель и Бю-юкчекмедже. Четвертый рубеж – непосредственно вокруг европейской части Стамбула и вдоль берега Босфора. В мирное время на всех четырех рубежах было около ста тысяч личного состава. В случае войны или угрозы таковой планировалось усиление этих рубежей резервистами до как минимум двухсот тысяч. Но война для Турции началась сначала в Трансиордании и Ираке. С севера никакой угрозы не наблюдалось, и все мобилизованные были использованы в наступлении на Ирак, Аравию и к Суэцкому каналу. Обширные и не сильно заселенные захваченные территории нуждались в постоянных воинских гарнизонах. Вот там и осталось все несостоявшееся усиление стамбульско-босфорской обороны. Затем началась война на Кавказе. Кадровая армия Турции и сборная солянка армии Роммеля быстро стачивались там о советскую оборону. Возникла потребность в усилении вновь формируемых дивизий кадровым личным составом. Так, в двадцатых числах марта с рубежей обороны было изъято около пятнадцати тысяч кадровых солдат-сержантов и офицеров. В середине апреля на Кавказский фронт было отправлено еще столько же кадровых военнослужащих и половина всей артиллерии с первого и второго рубежей укрепрайонов. В начале мая в восточные провинции Турции отправились еще десять тысяч солдат и офицеров, вся артиллерия с границы, за исключением небольшого числа орудий, оставшихся в Эдирне, и половина пушек с третьего рубежа.
В итоге к 13 мая турецкие силы, противостоящие 5-й Ударной, выглядели следующим образом. Семь тысяч размазаны ровным слоем по пограничным заставам и приграничным укреплениям. 23 бойца на километр границы. Тысячные гарнизоны в укреплениях Эдирне и Кыркларели. На втором рубеже – две крепостные дивизии общим числом в пятнадцать тысяч. 75 солдат на километр фронта. Третий рубеж – десять тысяч бойцов. 500 человек на километр фронта. Четвертый рубеж, включая гарнизон Стамбула и укрепления береговой обороны, – двадцать пять тысяч. Артиллерийских орудий на всех четырех рубежах, не считая береговые батареи, было около сотни. Больше половины из них 37—45-мм, и ни одного калибром свыше 100 мм. Причем только четверть этих орудий располагалась на направлениях, по которым должна наступать 5-я Ударная. Бронетехники в европейской части Турция не имела вообще, за исключением нескольких БТР в гарнизоне Стамбула. Все было отправлено на восток страны. Автотранспорт тоже был весь изъят для нужд войск на востоке. Все части европейских укрепрайонов перешли на гужевой транспорт, коего тоже было не шибко много. Авиация турок здесь состояла из одного истребительного полка, летавшего на старых версиях «Мессершмиттов» и лицензионных польских PZL Р-24
[145]. Тридцать турецких истребителей против приданного моей армии авиакорпуса. Смешно. Туркам не очень.
Вот так вот. А мы-то по максимуму считали турок. Исходили из двухсот-двухсотпятидесяти тысяч в общем и из семидесяти-восьмидесяти тысяч турецких солдат в районах нанесения основных ударов армии. В реальности же получается, что их всего не более шестидесяти тысяч, а там, где мы пойдем, их нам встретится тысяч тридцать – тридцать пять. Из максимальных сил противника и считали свои силы. У нас три сотни танков, две сотни САУ, пять десятков зенитных самоходок, две сотни стволов артиллерии калибром 122–152 мм, сотня 120—160-мм минометов, установленных на бэтээры, семь десятков «катюш», почти вся пехота на бэтээрах, все тылы на грузовиках. Ага, как говаривал в другом времени покойник Жуков, при таком соотношении в докладе командованию о противнике не упоминают, а докладывают о достижении указанного в приказе рубежа и запрашивают дальнейшую задачу.
