– Красиво, но надо считать, – тихо замечает Шапошников. – Опять же, что там в Швейцарии надумают?
– А если швейцарцы отвергнут наш ультиматум? – спрашивает Сталин. – Альпийскому фронту все же придется там в горах воевать. Румыны, югославы и все остальные все же довольно слабы, будут большие потери. Вам их не жалко, товарищ Брежнев?
– Я жалею прежде всего наших советских солдат.
– Но они же, можно сказать, наши союзники, – проговаривает Молотов. – Братья, так сказать, по оружию. А вы их за пушечное мясо держите.
«Ага. Держу. Сейчас я вам такого расскажу, мало не покажется».
– Для меня братья – татары, казахи, узбеки, армяне и другие народы Советского Союза. Потому как мы в одной семье, семье советского народа живем. И не может быть братьев вне семьи. Румыны-болгары и прочие греки могут быть для нас только друзьями. Могут. В будущем времени. Сейчас они просто соседи. А соседи бывают и плохими, и хорошими. Это брату ты помогаешь вне зависимости, сможет ли он помочь в ответ. А друг, друзья, дружба, она не может быть односторонней. Нет дружбы, когда в походе один тащит на себе два рюкзака, а другой идет налегке. В дружбе все поровну. Хотите быть нашими друзьями – тащите тот же груз, что мы уже два года тащим. В противном случае вы – нахлебники-иждивенцы и отношение к вам соответствующее. Хотите быть на стороне победителей, так идите и побеждайте.
– Интересные у вас рассуждения, товарищ Брежнев, – осуждающе качает головой Молотов. – А как же пролетарский интернационализм?
– В рассматриваемом вопросе мою позицию можно определить как антитроцкизм, и где-то по этому вопросу я солидарен с некоторыми лозунгами эсеров.
– Это что еще такое? – спрашивает Ворошилов.
– «Россия только охапка хвороста для пожара Мировой революции», «На штыках мы принесем свободу народам Европы и мира» – эти лозунги и стоящие за ними мысли и идеи уже давно отвергнуты нашей партией, но на деле, ведь если подумать, сейчас мы действуем или готовимся действовать как раз в соответствии с этими лозунгами. Приходит в Европу большой и сильный советский дядя, разгоняет всех плохих фашистов и буржуинов и на блюдечке подает народам Европы свободу. Будут ли эти народы ценить такую свободу? То, что досталось бесплатно, как правило, не ценится. Не разделяю эсеровских взглядов, но вот их лозунг – «Только в борьбе обретешь ты право свое» – считаю верным применительно к сложившейся ситуации. Советский народ обрел свое право на справедливую и свободную жизнь в тяжелой борьбе с белогвардейцами и интервентами. И сейчас подтверждает это свое право, добивая нацистских оккупантов-агрессоров. И европейские народы должны нести бремя борьбы за свою свободу в той же мере, что и советский народ. В этом случае можно будет их назвать друзьями и относиться к ним по-дружески. А если они не хотят бороться со злом, оккупировавшим их страны, что ж, они сами выбрали свою судьбу, судьбу покорного овечьего стада, судьбу, зависящую от воли пастуха. Пастух может быть хорошим или плохим, но в обоих случаях ни тому ни другому не придет в голову спрашивать мнение овец. Извините, немного резко выглядит, но, думаю, верно. Я тут недавно присутствовал на допросе одного чеха. Рабочий одного из заводов «Шкоды». Говорит: я же рабочий! Я антифашист! Что ж ты делал, как ты боролся с фашизмом? Я, говорит, в знак несогласия с фашистами все время ходил на работу в черной рубашке, в знак траура, и многие мои товарищи тоже на работу ходили в черном. Вот! А что завод твой делал? Танки. Для вермахта. Потом он с мастером из-за зарплаты поспорил-поссорился, и пришлось ему с завода увольняться. Семью кормить надо. Вот и записался он добровольцем в эсэсовский легион. Антифашист недоделанный! Не расстреливайте меня, говорит, я же свой, я рабочий! Вот как к таким относиться? Или французы. У них верхом сопротивления немцам считается плевок в спину немецкому патрулю, и то плюют только тогда, когда патруль за углом скроется. Герои! Как относиться к народам Европы, Лаврентий Павлович, наверное, может подтвердить мои слова, когда в партизанах-подпольщиках, в «Сопротивлении» реально в разы меньше народа, чем добровольцев в национальных легионах СС? Поэтому мне не жалко румын-итальянцев, которые, возможно, полягут в швейцарских горах. Не хотите быть овцами, берите винтовку – и в бой. Тогда и они сами смогут почувствовать себя настоящими свободными людьми, и мы к ним будем относиться, как к друзьям. А братьями я их смогу назвать только тогда, когда они сами попросятся в нашу советскую семью и когда мы будем готовы их в эту семью принять.
«Уф. Наговорил. Выпорют сейчас меня?»
Тишина в зале. Сталин встал из-за стола, прошелся по ковровой дорожке, пыхнул трубкой и поинтересовался:
– А что нам делать с этими народами-овцами, по вашему мнению, товарищ Брежнев?
– Свободный народ достоин права жить самостоятельно. Овцы же… Им нужен пастух. Не, не так. Им нужен воспитатель. Старший. Мы должны их воспитывать. Создавать-растить нового человека, новое поколение. Как у нас получилось у себя в стране вырастить новое поколение советских людей, которые свободную и справедливую жизнь воспринимают как единственно возможную, так и нам придется в Чехиях-Франциях растить-воспитывать новое поколение настоящих свободных людей. И пока там не вырастет такое поколение, нельзя давать самостоятельности таким народам, ведь стадо без присмотра очень быстро станет добычей натянувших овечьи шкуры волков-шакалов. Вот. Извините, если что, за несколько резкие аналогии, но без них не получается сформулировать свои мысли. Философских-литературных институтов не оканчивал, так что выражаюсь как могу.
Чуть было не началась дискуссия. Но ее прервал Сталин:
– Что ж, товарищ Брежнев, мы вас услышали. Про братьев-друзей поговорим подробно позднее.
Сейчас, я думаю, надо закончить с насущным. Насущное у нас сейчас – переговоры с итальянской делегацией. Есть мнение, товарищи, сформировать советскую делегацию для этих переговоров в следующем составе – товарищ Молотов в качестве руководителя делегации и товарищи Василевский и Брежнев как члены делегации. Другие предложения есть? Нет? Принимается. И второе. Для рассмотрения предложений товарища Брежнева касательно Альпийского фронта и других военных аспектов создать рабочую группу в следующем составе – товарищ Шапошников как руководитель группы, товарищи Василевский и Берия как члены группы и товарищ Брежнев как консультант группы. Есть другие мнения? Хорошо. Принимается. Советская делегация, думаю, уже может выдвигаться на переговоры.
Поехали. Итальянскую делегацию разместили в небольшом санатории в Подлипках, подальше от любопытных глаз. Мачтовые сосны перемежаются стройными березами, а между ними в вечернем воздухе носятся наперегонки майские жуки. Лепота. Вышли из машины, оглянулись вокруг, вздохнули и пошли прогибать потомков римлян.
Весь вечер и почти всю ночь торговались-переговаривались. Итальянцы, ясен пень, хотели максимально скостить свои обязательства перед СССР. Но им особо некуда было деваться. Они понимали, что если сейчас не договоримся, то СССР в общем-то останется при своих, а вот итальянскую сторону на следующих переговорах будут представлять уже совсем другие люди с совсем другим классовым сознанием. В какой-то момент меня достало это перетягивание каната, и я заявил:
