– Так оно и есть, – хмыкнул я. – Отцу – пятьдесят девять, а матери – сорок шесть. Но ты права, она выглядит моложе своего возраста.
– Ого! Это во сколько же они поженились?! – удивилась Диляра.
– Получается, в пятнадцать, – подсчитав в уме, ответил я.
– Хорошо, что сейчас ранние браки запрещены, – скривилась она.
– Ее никто не заставлял, – зачем-то оправдывался я. – Она была никем, пока не вышла за отца. Зная мою мать, она с детства была расчетливой и прекрасно осознавала выгоду от брака с моим отцом.
– А мои родители поженились по любви. Семья мамы была состоятельнее семьи отца, – с улыбкой поделилась Карамелька. – Папа ее похитил.
– Жаль, что эта традиция вымерла, я бы тоже тебя похитил, – шкодливо ухмыльнулся я, проводя рукой по ее оголенному бедру. – Это спасло бы нас от многих проблем.
– Не сомневаюсь, – закатила она свои карие глазки. – И какие же проблемы у тебя были?! – возмутилась она, понимая смысл моих слов.
– Мне бы не пришлось столько за тобой бегать…
– Ага, шантажировать меня, запугивать, – перебив меня, Карамелька начала загибать пальцы.
– Вообще-то шантажировать было особо-то и нечем, – признался я в том, в чем давно хотел признаться.
– В смысле?! – вскочила она с места, отбросив мою ласкающую ладонь в сторону.
– В смысле – видео не было, – хмыкнул я, пытаясь скрыть нервозность.
– Ты, что, меня обманул?! – вскидывая руки, прошипела вдруг по-настоящему разъяренная Диляра.
– Прости? – полувопросительно попросил я.
– Ты… знаешь, кто ты?! Я… У меня просто нет слов! – открывая рот, как выброшенная на берег рыба, прохрипела она. – Гад! Не смей ко мне подходить! Я иду спать, иначе наговорю много такого, чего ты заслуживаешь!
– Карамелька! – крикнул я вслед унесшейся тайфуном девушке.
Да уж, не такой реакции на свое признание я ожидал.
24
– Ну, хватит дуться! – обнял меня муж, обвивая мою талию рукой и прижимаясь к моей спине. – Мы так и проведем этот день? Ты же была так счастлива тем, что проведешь время с семьей…
– А мне не на что обижаться?! По-твоему, твои игры и манипуляции – это нормально?! – прошипела я, пытаясь убрать его руку.
Меня все еще трясло от мысли о его обмане. Я ведь так переживала из-за этого мифического видео! Столько слез пролила!
– Мой тебе совет, малыш, если тебя кто-то шантажирует – убедись, что ему действительно есть что предъявить, – имел наглость издеваться этот гад.
– Ты еще и смеешься надо мной?! – прорычала я, оборачиваясь к нему.
– Не смеюсь, а шучу. Ну и напутствую. Кто, если не муж, научит тебя уму–разуму? – невозмутимо продолжал он рыть себе яму.
Фыркнув на его чушь, я двинулась дальше по магазину, рассматривая витрину и пытаясь успокоиться. Своим поведением этот напыщенный индюк лишь раззадорил меня. А я ведь собиралась простить его!
«Подумать только, какая же я легковерная дурочка, что поверила ему! Даже не потребовала показать то злосчастное видео!» – негодовала я.
– Я выбрал подарок и даже оплатил его, пока ты тут обижаешься, – шепнул на ухо демон. – Поехали.
Демонстративно промолчав, я молча вышла из магазина и направилась к лифту. Спрашивать, что он купил, не стала, папа бы в любом случае оценил подарок. Да и не нуждался он ни в чем, кроме самого знака внимания.
– Малыш, ну, хватит, в самом деле, – заводя машину, вновь попытался задобрить меня муж.
Но я ведь скала – когда мне это надо. Алихан еще не знает, как хорошо я умею обижаться! А сейчас, когда я, дура, решила забыть о мести и начать настоящие отношения, пусть узнает, какое сокровище досталось ему в жены. Капризное и зловредное! Так–то.
Родители жили за городом, так что путь, принимая во внимание субботние пробки, занял почти час, который я провела за перепиской с Линой. Успев нажаловаться подруге, я почувствовала некоторое облегчение, но злость и обида все еще бурлили во мне.
– Эй! Мы не доехали! – возмутилась я, когда, свернув с тропы, что вела к дому родителей, Алихан внезапно затормозил.
– Знаю, но не хочу, чтобы ты предстала перед родственниками надутой и обиженной. Еще подумают, что я обижаю свою жену, и отберут тебя у меня, – отстегивая свой ремень безопасности, улыбнулся муженек.
Но улыбка была совсем не той, к которой я привыкла. Алихан словно… извинялся.
– Прости, малыш, но мне не жаль, – тут же испортил он все снова. – Ведь скажи я, что сожалею, соврал бы.
– Господи, какой же ты все-таки…
Договорить мне не дали, тут же запечатав рот поцелуем. И коснулись его губы настолько нежно, что я тут же растаяла, забыв про все свои обиды.
– Прости, что причинил тебе боль… Обещаю так больше не делать, – прошептал он прямо мне в губы, обжигая их своим жарким дыханием и вновь скрепляя свои слова очередным сладким поцелуем.
И, возможно, я – дура, но я поверила. Его голос звучал так искренне, что я просто не могла поступить иначе.
– И чтобы скрепить это обещание… – прошептал он, разрывая наши губы и доставая что-то из кармана…
– Когда ты успел? – наблюдая за тем, как он достает из коробочки кулон из белого золота в виде сердца, усыпанного бриллиантами, прошептала я.
– Ты была слишком злой, чтобы заметить, – откидывая мои волосы в сторону и надевая на меня цепочку, прошептал Алихан. – Прощен? – расправляя мои локоны по плечам и любуясь проделанной работой, спросил он.
– Прощен… но не за бриллианты, а за искренность, – обнимая его и утыкаясь ему в грудь, прошептала я.
– За это я тебя и люблю, Карамелька, – едва слышно прошептал он, заставляя замереть мое сердце.
Я промолчала, слишком счастливая, чтобы портить момент нашего единения. Лишь прижалась к мужу теснее, молясь богу, чтобы на этот раз все было по-настоящему и никто бы не сглазил мое счастье.
– Ты светишься как рождественская елка, – заметила Лина, когда я помогала им с мамой расставить горячее.
Мужчины уединились в кабинете, где, я уверена, папа устроил Алихану допрос.
– Я, что, не могу быть счастливой? – усмехнулась я в ответ.
– Можешь, конечно, но вот для такой улыбки нужен особый повод, – не сдавалась подруга. – Или дело в этом прелестном украшении, которое просто невозможно не заметить? – кивнула она на мою шею.
На фоне моей черной водолазки, которую я надела с кожаной юбкой, кулон действительно очень ярко выделялся, сверкая камнями.
– Украшение – лишь повод, – заметила мама, подходя сзади и обнимая меня. – Тут дело в дарителе, я права?
