— Откуда вам это известно? — Массимо приподнял бровь, и я поняла, что он злится.
— Дорогой, пора перестать удивляться нашей осведомленности, — хмыкнула тетушка Марселла и тут же заявила: — Мы приехали, чтобы пригласить донну Изабель на бал в честь праздника «Сиреневой ночи». Девочке нужно развеяться и выйти в свет.
— Конечно! — поддержала ее графиня и, окинув мою фигуру быстрым взглядом, сказала: — Мне бы очень хотелось сделать хоть что-нибудь для дочери Аллегры!
Глава 12
Лучиана пребывала в полнейшем шоке от такого общества за один раз собравшемся в нашем доме и когда я поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок перед обедом, возбужденно сказала:
— Донна, это невероятно! Маркграф! Его матушка! Вдовствующая герцогиня! Чем я буду их угощать? Они, наверное, привыкли деликатесы разные кушать, а я министроне* приготовила!
— Не переживайте вы так, — успокоила я ее, быстренько умывшись над фарфоровым тазом. — Ваша стряпня, не сравнится ни с какими деликатесами!
Она помогла надеть мне чистое платье и прошептала:
— Неужели графиня знала донну Аллегру?
— Похоже на то, — я пригладила волосы и посмотрела на нее. — И нам это на руку. Когда и кому мешали связи?
— Они что, хотят, чтобы вы присутствовали на балу в замке? — Лучиана затянула ленты на моем корсаже и придирчиво осмотрела со всех сторон. — Красавица!
— А почему бы и не поприсутствовать? — я озорно улыбнулась. — Все-таки мой отец барон и я имею право на такие развлечения!
Снизу раздалось веселое тявканье, и я отправилась к гостям, дабы их не пришлось спасать от любопытных носов Марко и Матео.
Гости пили кофе в гостиной и мальчишки с любопытством разглядывали незнакомых им людей, стоя в дверях. Щенки уселись у их ног и виляли хвостами, высунув языки.
— Поздоровайтесь с его светлостью, — я подтолкнула близнецов к маркграфу. — Это мои братья — Марко и Матео.
— Добрый день, ваша светлость, — в один голос звонко произнесли они, и Массимо улыбнулся им.
— Приветствую сеньоры, мне очень приятно познакомиться с вами.
Малышня тут же заважничала и бочком направилась к графине и тетушке Марселле.
— Ваша светлость, — Матео приложился к ручке матери маркграфа и брови женщины поползли вверх.
— Мое почтение, — Марко согнулся пополам, заложив руку за спину, и проделал тот же ритуал с вдовствующей герцогиней.
Женщина расхохоталась и весело воскликнула:
— Мадонна! Да они чудесны!
Я тоже была приятно удивлена — мои братья оказались галантными кавалерами, не смотря на столь юный возраст.
— Сеньоры, вы составите нам компанию за обедом? — совершенно серьезно поинтересовалась графиня, и Матео так же серьезно ответил ей:
— Мы с братом просим прощения, ваши светлости, но нас за завтраком заставили съесть слишком много каши.
— Раз так, то мы не смеем настаивать, — маркграф веселился во всю, глядя на близнецов. — Было приятно познакомиться с вами.
Мальчишки важно дошли до дверей, но как только оказались за ними, помчались сломя голову под звонкий лай Чикко и Пеппе.
— Какие очаровательные сорванцы! — восхитилась тетушка Марселла. — Из них вырастут покорители женских сердец!
— Дорогая, как тебе удается совмещать заботу о виноградниках и вилле с воспитанием мальчиков? — графиня выглядела удивленной. — Ты сама еще находишься в таком нежном возрасте…
— Мне пришлось рано повзрослеть, — ответила я и заметила, как Массимо смотрит — он словно изучал меня, словно хотел докопаться до скрытых глубин, но у него это не получалось и он загорался еще сильнее.
— Да, судьба оказалась жестока к вам, — вздохнула женщина и в это время в гостиную вошла Лучиана.
— Прошу к столу.
Вопреки переживаниям бедной женщины, ее министроне понравился всем, а особенно тетушке маркграфа, которая не скупилась на похвалу. Я догадывалась, что Лучиана стоит за дверями, слушает, что говорят о ее стряпне и довольно улыбается.
— Изабель, детка, мы хотим сделать тебе подарок, — графиня отложила приборы и промокнула губы салфеткой. — Платье. В нем ты отправишься на бал. Завтра на виллу приедет портниха и снимет с тебя мерки.
— Но… — я хотела возразить, но герцогиня не дала мне этого сделать.
— Никаких «но», дорогая! Просто прими от нас этот дар. Тем более, он от чистого сердца.
— Советую не отказываться, — смеясь, шепнул мне маркграф. — Иначе эти сеньоры устроят скандал.
— Я все слышу! — тетушка Марселла пригрозила ему пальцем. — Несмотря на возраст, у меня отличный слух!
Уже на улице, после того, как Массимо помог своим родственницам устроиться в экипаже, он задержался и сказал:
— Донна Изабель, я прошу прощения за моих неугомонных сеньор. Мы отняли у вас много времени, и подозреваю, что наше неожиданное появление, добавило вам хлопот.
— Что вы, вам не стоит извиняться, — ответила я, улыбаясь графине, которая наблюдала за нами из окошка кареты. — Я рада, что познакомилась с ними. Они замечательные!
— С этим не поспоришь, — маркграф поцеловал мне руку и запрыгнул в седло. — До встречи, донна Изабель.
— До встречи, ваша светлость, — я еще долго смотрела на удаляющийся экипаж и всадника на темном жеребце и не могла перестать улыбаться.
— Это просто чудо какое-то… — тихо произнесла за моей спиной Лучиана. — Не иначе, как его светлость неравнодушен к вам!
— С чего вы это решили? — я резко развернулась к ней и нахмурилась. — Глупости!
— Я все-таки жизнь прожила, и кое-что смыслю в этих делах, — она упрямо поджала губы. — Точно вам говорю — маркграфу вы приглянулись!
— И слышать ничего не хочу! — я крутнулась на каблуках и направилась в хозяйственную часть двора. — Пойду, посмотрю, как устроились наши погорельцы.
Но мое сердце радостно трепыхнулось от слов Лучианы. Я, конечно, замечала его взгляды, да и внимание, которое он мне оказывал, не было похоже на проявление дружеской заботы, но делать поспешные выводы не решалась — время покажет.
А возле домишек, постепенно принимавших ухоженный вид, деревенские устроили небольшой праздник. На грубо сколоченном столе стояли вино, сыр и виноград в большом керамическом блюде. Возле него собрались мужчины и женщины, переодетые в новую одежду и, завидев меня, замахали руками.
— Донна Изабель! Просим вас к столу! Не побрезгуйте выпить с нами вина!
— С удовольствием! — я подошла к ним, и рабочие наперебой начали благодарить меня за одежду и угол, столпившись вокруг. Это было приятно, но я чувствовала себя неловко и чтобы прекратить поток дифирамбов, подняла кружку и сказала:
