— Донна Изабель, вы хорошо себя чувствуете? Какая-то вы странная сегодня. Голова не болит?
— Изабель, не выходи замуж за старика! — из-за плотной шторы показалась голова с кудрявым чубчиком. Матео. — Он будет колотить тебя, и заставлять чесать ему пятки!
— Ах ты, маленький негодник! — Лучиана отдернула штору, и мы увидели двух сорванцов, прижавшихся к стене. — Ты что такое говоришь?!
Я принялась хохотать, а Марко выступил вперед и вступился за брата:
— Матео говорит правду! Брат Айонелы рассказывал нам, что старый судья заставляет ее чесать пятки и при этом кряхтит и говорит бранные слова!
— Успокойтесь, я не собираюсь выходить замуж за старика и чесать ему пятки, — не переставая смеяться, пообещала я, и мальчики, подбежав ко мне, уткнулись носами в юбку.
— И мы не уедем из «Мистико соларе»? — Матео поднял на меня темные глазки.
Меня так тронул этот умоляющий взгляд, что я чуть не расчувствовалась, хотя никогда не была склонна к сантиментам.
— Нет, мы остаемся здесь.
Мальчишки запрыгали вокруг меня, визжа, как ненормальные, а Лучиана схватилась за голову и запричитала, сетуя на жизнь и на мой, по ее мнению, опрометчивый поступок.
Этой ночью я долго не могла уснуть и мысли, как стая птиц кружились в моей голове. За весь этот сумасшедший день, я толком не успела разобраться в происходящем и теперь благодарила свою деловую хватку, трезвый аналитический ум и умение приспосабливаться к ситуации.
— Что ж, давай размышлять трезво, — сказала я вслух, глядя на большую луну, поднимающуюся над холмами. — Плюсы и минусы этого странного события.
В прошлой жизни я хоть и успешный бизнесмен, но по сути — одинокая и как не крути, не молодая женщина. Детей нет, из родственников — предательница сестра и куча вьющихся вокруг меня альфонсов, одним из которых оказался мой несостоявшийся муж. А здесь, молодое тело, большой дом, земли и мой расчетливый ум — прекрасный старт для начала!
— Прими это и успокойся, Надя, — снова прошептала я и сразу же окунулась в сладкий сон, с удовольствием зарывшись лицом в подушку. Это тебе не сорок восемь лет, ботокс и филлеры, когда боишься лечь на бок, чтобы не появились лишние морщины. А теперь можно… По крайней мере пока.
Утро началось с крика Лучианы, и с трудом разлепив глаза, я села в кровати. Господи, что опять произошло…
Не успела я громко и совсем не по-девичьи зевнуть, как в комнату ворвались мальчишки и залезли под одеяло с головой, толкаясь и тыча в мои ушибленные бока, острыми локотками.
Следом за ними вошла разгневанная Лучиана и, уперев руки в бока, воскликнула:
— Сеньор Марко и сеньор Матео, немедленно вылезайте из-под одеяла!
— Что случилось? — я чувствовала горячее сопение сорванцов и догадывалась, что они что-то натворили.
— Святой Франциск, эти дети сведут меня с ума! — женщина воздела руки и снова уперла их в крутые бока. — Они выпустили свинью, и эта скотина вырыла с десяток ям во дворе!
— Фатсо скучает в сарае! — раздалось из-под одеяла. — Ей грустно!
— Если бы она потерялась, было бы грустно вам, оказаться без мяса на столе! — Лучиана гневно топнула ногой. — Немедленно вылезайте!
Мальчишки все-таки выбрались из-под одеяла и встали перед ней, виновато понурив головы.
— Сколько это будет продолжаться? — она сверлила их строгим взглядом, но потом тяжело вздохнула и сказала. — Марш к столу! Я завтрак накрыла. Донна Изабель, вы тоже вставайте, уже солнце над виноградником!
Лучиана увела мальчиков, а я нехотя покинула кровать и, обнаружив фарфоровый таз с кувшином, умылась прохладной водой. Интересно, у них здесь душ есть? Ванна, скорее всего была, но купание в ней каждый день, могло обернуться некоторыми сложностями.
Я посмотрела на яркое солнце и сразу же в мою голову пришла замечательная идея — деревенский душ. Небольшая постройка на улице и емкость, в которой целый день будет нагреваться вода — все гениальное просто.
Глава 4
Завтрак состоял из ароматного хлеба фоккачо с сыром, сливочного масла и кофе с молоком. Но самым вкусным мне показался апельсиновый джем — прозрачный, с дольками фруктов, плавающих в янтарном, густом сиропе. Еще я обратила внимание на то, что вся посуда, от серебряных ложек и ножей, до дорогого фарфора, была в идеальном состоянии — Лучиана следила и за этим.
Мальчишки вели себя спокойно и съели все, что она положила им в тарелки. Вытерев липкие пальцы, они ерзали на стульях, готовые сорваться в любую минуту, но все же терпели, чувствуя свою вину за выпущенную свинью.
— Донна Изабель, чем вы займетесь после завтрака? — спросила меня Лучиана, подливая кофе в мою кружку. — Мне нужно сходить в город, взять в долг сахар и кофе… Если конечно Алонзо не откажет… Мы задолжали ему за два месяца.
— Я хочу сходить на виноградники, — сказала я, но мой взгляд не отрывался от серебряных столовых приборов. — Посмотреть, как там обстоят дела.
— Ну, сходите, сходите… — вздохнула Лучиана, собирая со стола тарелки. — Только вряд ли вы там увидите что-то новое…
Марко и Матео увязались за мной и, выйдя из дома, мы пошли по узкой дорожке, убегавшей к виноградникам.
Мальчишки бежали впереди, а я с любопытством разглядывала окружавшую меня местность. Зеленые рощи, густая трава, синее безбрежное небо и щебет птиц — рай на земле, не иначе.
Когда мы приблизились к ровным рядам виноградника, я увидела трех мужчин и двух женщин, собиравших урожай. Большие корзины с виноградом стояли в траве возле высокого вяза, и рабочие наполняли их, высыпая из плетеных кошелок, собранные гроздья.
Словно завороженная я взяла одну крупную кисть и подняла ее вверх под лучи оранжевого солнца. Тяжелая, с карамельно-мускатным ароматом, она покоряла своей первозданной красотой. В каждой ягодке, пронизанной золотым лучиком, виднелась косточка, окруженная прозрачной мякотью и, не удержавшись, я с наслаждением принялась есть виноград, чувствуя, как лопается на зубах упругая кожица.
— Доброе утро, донна Изабель!
Я повернула голову и увидела мужчину лет сорока в широкой рубахе и льняных штанах. Его строгое лицо было загорелым и обветренным, но темные глаза в сеточке морщинок, лучились добротой.
— Доброе утро, — я приветливо улыбнулась ему и смущенно кивнула на кисть винограда. — Очень вкусный.
— Да, один из ранних… — мужчина снял соломенную шляпу и неловким жестом пригладил волнистые волосы. — Донна Изабель, я прошу прощения… мы очень уважаем вас, но всем нам нужно кормить семьи… Этот виноград мы еще соберем, но потом…
Ему было неловко говорить это, но я его прекрасно понимала — кто будет работать за спасибо?
Черт, нужно было что-то предпринять, ведь если уйдут рабочие, все накроется медным тазом. Я лихорадочно соображала и тут же вспомнила серебро, которое присутствовало на столе и во время «званого» ужина и во время завтрака. Зачем эта никому ненужная роскошь? Плюс к этому дорогой фарфор… А если хорошенько перетрясти весь дом, то можно было найти еще много интересного, я была в этом уверена. Судя по тому, как это все бережно хранилось, меня ожидало немало приятных открытий.
