Глава 1.
Сергей
Наши дни.
Показ мод.
Больше похожий на ярмарку эскортниц.
Девушки вышагивают маршем по подиуму, красивые, гладкие, ровные, но, странное дело, я не чувствую эрекции.
Мне совсем не интересно глядеть на них. Я смотрю сквозь – прямо на своего заклятого врага. Человека, который должен ответить за свои чертовы прегрешения, умереть в адских мучениях.
Напротив меня сидит он - Давид Чопурия. И я вижу, что он несколько раз незаметно поправляет член в штанах, реагируя на девочек, которые смотрят на него сверху вниз, демонстрируя тряпки. Глаза его масляно блестят. Уверен, он бы не стал церемониться и уже давно нагнул кого-то из этих лощеных манекенщиц. Но держится. Держит себя в руках – улыбается своей отбеленной керамической улыбкой, потому что рядом находится весь цвет этого чертова города. Который он хочет возглавить после выборов.
— Шампанского? — Наклоняется ко мне девушка, сверкая декольте. От нее исходит запах приторных духов, и желание, всколыхнувшееся на мгновение, тут же пропадает. Противно.
— Нет. — Сейчас бы подошла бутылка чистого односолодового виски.
— Если вам чего-то захочется, дайте мне знать, — она стреляет прицельной улыбкой и отходит. Я сижу в первом ряду – место для богатеньких буратино, и потому персонал этого закрытого показа мод сделает все, чтобы я ни попросил.
Но я смотрю на своего врага и чувствую только одно - черную ненависть.
Сжимаю руки в кулаки, потому что перед глазами начинает сгущаться тьма.
Дышу ровно. Вдох – выдох, и пульс, набравший скорость, постепенно успокаивается.
Да, мне нужно прикончить Давида Чопурию, но не сейчас.
Я хочу, чтобы он страдал, чтобы корчился в агонии. Захлебывался рвотными массами. Пытался вырвать себе глаза, чтобы не видеть того, что причиняет боль его черной душе.
Хочу, чтобы его сердце рвалось из грудной клетки. Натянутые жилы трещали, как дрова в огромном костре.
Мне нужно, чтобы он издох, как собака. Но только после того, как мои страдания и тупая боль отольются в его теле.
Показ мод, простая пуля в лоб с места напротив – это не то, о чем я мечтал долгие семь лет. Совсем не то.
Потому что это слишком просто для этого отродья.
Я возьму самое дорогое, что у него есть, сожму в кулаке, раздавив на мелкие части, и пущу эту пыль прямо в его озверевшие от боли глаза.
Он будет корчиться в агонии, но не сможет ничего изменить, совсем как я когда-то…
Музыка меняется, и на сцену выходят мулатки.
Я в упор смотрю на Чопурию, и ловлю все оттенки его звериного, противного возбуждения.
Это не человек, это гадкий койот – он уже не может скрыть свою похоть, которая разливается по венам, заставляет округляться глаза. Но в какой-то момент он вдруг с трудом отрывает взгляд от молоденькой манекенщицы и смотрит прямо, туда, где заканчиваются кулисы.
Там, в темноте, куда не добирается свет софитов и любопытствующие фонари сотовых телефонов, стоит девушка. Она внимательно, немного волнуясь, следит за тем, как проходит показ. Изящная фигура, закованная в длинное темное платье с рукавами до запястья, высокий каблук-шпилька, блестящий из-под подола, длинные волосы, убранные наверх, открывают лицо сердечком.
И меня словно ударяет обухом по голове.
Потому что она невероятно выделяется из всей этой черно-белой массы. Она расцветает яркими красками, словно жар-птица, от нее исходит ореол этого прекрасного, почти забытого мною волшебства - весь спектр цвета.
Это удивительно - снова видеть цвета. Снова вбирать в себя все эти оттенки. Снова восторгаться многообразием мира, и от того чувствовать себя хоть ненадолго, но живым.
Захлебываюсь от неожиданности.
В груди печет. Чувствую потребность вскочить и в одно мгновение оказаться рядом с ней, чтобы вобрать в себя все то, что она распространяет - жадно вглядеться в цветную палитру красок.
Девушка складывает руки спереди, и от этого движения ее полная, красивая грудь приподнимается, чуть перекатываясь к тонкому, как лезвие ножа, вырезу. Я чувствую, что мой член не просто заинтересованно приподнимается. Он встает колом. Даже на расстоянии, в темноте и в этом ужасном балахоне, скрывающем каждый сантиметр ее молочного тела, девчонка умудряется излучать настоящее притяжение.
Я очень хорошо его чувствую.
И не только я.
Рядом с ней задерживается официант.
По телу пробегает дрожь - мне хочется вырвать ему глаза. Странное желание.
Он кивает ей, и она вдруг замирает.
Смотрит вперед, за мою спину.
И я знаю, на кого. Давид Чопурия за моей спиной напрягается. Сужает глаза. Недовольно скрипит зубами. На его щеках начинают играть желваки.
Он чувствует тоже самое, что и я - хочет избить в мясо этого официанта, который посмел заговорить с ней.
Девушка тут же ныряет за штору, присоединяясь к организаторам шоу. Как зверек, почуявший опасность.
Моя мишень ведет плечом и немного расслабляется, и через секунду этот хренов гандон уже раздевает глазами одну из мулаток на сцене.
— А сейчас поприветствуем нашего дизайнера, фею, сотворившую это волшебство!
После этих громких слов под резкий бит выходят друг за другом все манекенщицы. Их очень много. В зале раздаются аплодисменты – сначала сдержанные, но идут по нарастающей. Свет направлен только вперед, и реальность словно смещается. Есть только этот водоворот на белом подиуме и черный вакуум вокруг.
И вдруг на середину сцены быстрым уверенным шагом выходит она. Теперь я могу отчетливо рассмотреть ее красивое лицо сердечком, жадно выпить все особенности хрупкой фигуры, захлебнуться ореолом женственности, исходящей от нее волнами. Несмотря на то, что она облачена в темное платье какого-то болотного цвета с длинными рукавами, юбкой в пол, а шея закрыта гофрированным серым воротником, девушка источает больше секса, чем все окружающие ее манекенщицы.
В ней столько цвета, что я захлебываюсь возбуждением.
Красный, розовый, синий, зеленый, коричневый, бежевый…
С огромным трудом останавливаю себя, чтобы не сорваться с места на глазах всего огромного зала и не присвоить себе это сокровище.
Я вижу цвета впервые за семь лет.
И я, блять, оглушен этим открытием.
Аплодисменты вокруг нарастают, превращаясь в гул.
— Наш смелый дизайнер – Анжелика Чопурия!
Чопурия…Жена моего кровного врага…
