Хищник резко вошел.
Я только немного вскрикнула.
Он вошел так, как нужно было – полностью заполнив меня собой.
Склонился темной громадой сверху, сверкая своими мистическими глазами, и начал ритмично двигаться, ловя мои вздохи, не давая отстраниться, прикрыть глаза.
Казалось, ему было нужно видеть все то, что происходит со мной, и эта откровенность опаляла жаром все вокруг, хотя на моей коже едва ли осталось местечко, не горящее от его влажных горячих поцелуев.
Мной овладело новое, невиданно чувство: мне нравилось, что мной руководит мужчина. Появилось чувство, что я в его власти, и я хотела ему подчиняться.
Он нежно поцеловал меня, и тут я почувствовала, как тело сводит судорогой. Сначала одной, потом второй и мое сознание рассыпалось на миллиарды осколков.
Он в два счета догнал мое состояние, излившись в мое лоно, и, кончив, поцеловал в висок. Этот жест, этот влажный от страсти поцелуй стал для меня спусковым крючком: я расплакалась.
Мне казалось, что я впервые ощущаю такую нежность, такую заботу во время секса.
Глава 24.
Анжелика
Мы с Хищником засыпаем в обнимку. Впервые в жизни меня не вышвыривают из комнаты, как ненужную вещь, а прижимают к себе. Для меня эти ощущения в новинку, я не знаю, как воспринимать происходящее, не понимаю толком собственные эмоции, но я позволяю себе расслабиться, потому что, кажется, мне хорошо. Миллиард незнакомых чувств насквозь прошибает тело и пробирается в душу. Я не хочу привыкать к этому. Понимаю, что потом будет больно. Следует держать руку на пульсе, ведь для Хищника я всего лишь игрушка, средство достижения мести. Пусть сейчас он занимался со мной сексом и был нежен, но это ничего не говорит о том, что он принимает меня за девушку. Скорее всего, просто хотел снять напряжение… Отгоняю все мысли прочь и наслаждаюсь мгновением близости двух обнаженных тел.
Проваливаюсь в сон, в котором вижу Давида. Он пытается догнать меня и убить, оборвать мою жизнь в одно мгновение, но я ускользаю от него. Я больше не боюсь его, напротив, я уверена в своей победе. Я свергну Чопурия и стану его вдовой. Больше никто и никогда не сможет навредить мне, не будет указывать, что и как я должна делать, не будет угрожать мне.
Просыпаюсь от негромких стонов. Тело Хищника напряжено, каждый мускул на натянут, как струнка гитары. Я немного хмурюсь, пытаясь прийти в себя и окончательно пробудиться, чтобы образ Давида не путался с образом Хищника.
— Нет, Аня, пожалуйста, не уходи! — говорит мужчина во сне.
Я вижу появившуюся испарину пота на его лбу, осторожно прикасаюсь к его плечу подушечками пальцев, но боюсь разбудить. Если я начну толкать его, то это ничем хорошим не закончится, ведь он может испугаться и оттолкнуть меня, причинить мне боль. Я боюсь боли, слишком сильно, хотя, наверное, у меня должен был выработаться к ней иммунитет. Вот только Хищника мне жаль, поэтому приходится побороть все страхи.
Касаюсь подушечками пальцев его щеки, но это не помогает.
— Прошу тебя, останься! Не бросай меня! — мотает головой Хищник.
— Я рядом! — негромко шепчу я, словно эта просьба предназначалась мне, склоняюсь к его губам и невесомо прикасаюсь своими.
Несколько секунд замешательства сменяются пылким ответом на этот невинный поцелуй, который не должен был перерасти во что-то большее. Наверное, мне следовало отстраниться, но я не делаю этого и отвечаю на ласки мужчины.
Хищник целует меня так страстно, как делал это несколько часов. Он жадно сминает мои губы своими, а его руки оказываются на моих бёдрах, приподнимая и заставляя сесть на него. Чувствую его возбуждение и начинаю заводиться сама. Я не думала, что когда-то меня смогут возбудить мужские ласки, но это происходит не во сне, а наяву.
— Что за чёрт? — окончательно пробудившись, спрашивает Хищник, разрывая наш поцелуй. — Решила воспользоваться тем, что я сплю? Тебе так сильно понравилось, что не терпелось повторить?
Уголки его губ трогает улыбка, но я вижу, что он всё ещё обеспокоен — не лучшее время для секса. Да и поднимать его самооценку сейчас мне не хочется. Если он ожидал похвалы или благодарности — не получит. В конце концов, я всё ещё остаюсь его пленницей, судьба которой пока ещё не решена.
— Тебе снился кошмар, в котором ты говорил с Аней… Я подумала, что лучше разбудить тебя…
— И набросилась на меня! — выдыхает он.
— Я не набрасывалась! — пытаюсь оправдаться.
— Вот как? Я вижу кое-что иное, но спорить не стану…
Он выпускает меня из объятий, пусть чувствуется, что делает это вынужденно, и я соскальзываю, оказываясь рядом. Ложусь на спину и смотрю в потолок. Краем глаза отмечаю, что в окно заглядывает луна, моя спутница и лучшая подруга. Только ей я могла рассказать всё, только под ней могла рыдать как безумная и жаловаться на судьбу, а с наступлением утра надевать дежурную улыбку и делать вид, что всё в порядке. Я с гордостью вздёргивала подбородок и давала интервью, говорила, какая хорошая и счастливая у меня жизнь, только бы тот, кто стоял за кулисами, тенью бродил за моей спиной, не сорвался, только бы не лишил меня дыхания.
Я жду, что Хищник прогонит меня, пожалеет, что уснул вместе со мной, но он не делает этого. Он берёт меня за руку и переплетает пальцы наших рук. Мне становится не по себе. Этот жест непонятен мне, чужд. Никогда раньше Давид не делал так. Он просто справлял нужду и прогонял меня. Он предпочитал спать один, поэтому у нас не было общей спальни, и это хорошо…
Справлял нужду…
Появляется отвращение к самой себе от этой мысли.
Противное чувство, из-за которого однажды я чуть было не наложила на себя руки. Поджимаю губы, чтобы избавиться от дурных воспоминаний. Не хочу сейчас об этом думать! Не хочу вспоминать проклятого дьявола во плоти, которого лишила бы жизни собственноручно. Если бы у меня только появилась такая возможность… На мгновение я задумываюсь, почему не сделала этого раньше? Находясь рядом с Давидом, я была слишком запуганная, боялась лишний раз шелохнуться, а как только выпорхнула из его хватки, поняла, что могла покончить с ним. Вот только вышло бы у меня лишить жизни человека? Наверное, ведь я — Чопурия! Мерзко становится от того, что у нас одна фамилия на двоих. Не хочу быть связана с ним даже этой незримой нитью, хочу разорвать её, избавиться от всего, что нас связывает, навсегда вытравить его из своей памяти и начать всё с чистого листа.
— Спасибо! Давай спать. Завтра нам обоим предстоит непростой день. — Низкие вибрации голоса Хищника ласкают слух, вырывая меня из плена неприятных воспоминаний.
Не знаю, что он имеет в виду, но и не хочу вдаваться в подробности. Просто закрываю глаза и позволяю себе расслабиться. Возможно, это первый и последний шанс почувствовать себя нормальной. Нормальной ли? Это большой вопрос… Что может быть нормального в постели с похитителем?
