Чертов Чопурия! Чертов гаденыш.
Как ему удалось найти двух таких женщин на планете, где живут семь миллиардов людей?
Я – хренов монохроматик. Моно, который не может различать цвета. И мою черно-белую жизнь раскрашивала красками только моя сестра. Сестра, которой уже давно нет в живых. И даже сны с ней за эти годы поблекли, я уже не помню, какого цвета были ее глаза. И тут…Спустя столько времени я встречаю еще одного реагента. Девушку, которая обладает способностью показывать цвета. Только мне – хреновому моно. И снова этот человек связан с Давидом Чопурия. Она - его жена.
Все эти семь лет я представлял, как буду убивать, минута за минутой человека, который был ему дорог, и теперь, обнаружив ее, понимаю, что не могу причинить вред той, кто может открыть для меня великий мир цветов, кто может раскрасить мою серую жизнь красками в буквальном смысле…
Но…
Мой план в любом случае должен быть претворен в жизнь.
Потому что я дал слово Ане, что ее смерть будет отомщена.
Любым способом, даже если мне придется расплатиться за эту месть своим последним вздохом в черно-белом мире.
Я достаю сотовый телефон и нахожу контакт одного из парней, с которым сидел. Знаю, что он на выходе из казенного дома точно не бросил свой бизнес.
Быстро набираю сообщение: «Волына. Маслины. Ксива». Знаю, что и оружие с патронами, и поддельные документы он сделает быстро и без вопросов. Деньги на все это есть – только сегодня я проверил все дела, на которые еще осталось право моей подписи после заключения.
Осталось кое-какое имущество, акции, земля…
Но все это меня не интересует – путь законопослушного бизнесмена, который радеет за свое процветание, пока мне не доступен. Он меня не интересует до тех пор, пока с пути не будет убран черный камень с именем Давида Чопурии… Одно только его существование на этой планете, один только факт того, что он ходит по этой земле после того, что он сделал, отравляет черным ядом все мое существование.
Рука складывается в кулак.
Со всей силы бью по стене. Еще и еще раз.
Не-на-ви-жу!
Перед глазами стоит ее лицо. Она грустно улыбается, опустив глаза в пол. Скромная. Красивая. Родная…
Удар. Еще один.
Больше она никогда не будет так улыбаться.
И больше я никогда не смогу ее увидеть.
Руку сводит. Но я не могу остановиться.
Кажется, что только таким образом можно вытеснить всю тьму из моей и без того черно-серой души.
Моя проклятая особенность сейчас раздражает до невозможности.
Если с рождения я всегда видел мир в черно-бело- сером цвете, то прямо сейчас хочу увидеть оттенки красного. Все, мать его, оттенки!
Хочу увидеть кровь на своих руках, сбитых костяшках не бесплотно-серой, а по-настоящему красной, бордовой, чтобы она ослепила глаза, чтобы взорвала сетчатку, раскрошила глазное яблоко, ворвалась в мозг. Может быть, тогда станет легче. Может быть, тогда это тянущее вниз ощущение безысходности отпустит.
— За что! — развернувшись вполоборота, с размаху ударяю по шкафу с книгами, и он послушно разваливается на части, складываясь карточным домиком, как в каком-то сраном боевике. Книги летят в разные стороны, отпуская на волю страницы.
Локтем добиваю остов чертового шкафа, будто бы он виноват в том, что сейчас происходит со мной.
С жалким хлюпаньем он валится на пол.
Переступая через мусор, подхожу к двери, где висит зеркало. Смотрю не видящими глазами на свое отражение и не вижу его.
Потому что внутренним взором вижу не серого мужика с потемневшими глазами, от которого исходят волны злости и ярости, а яркую, красивую, дерзкую девушку.
Она переливается всеми цветами радуги. Красными, желтыми, синими всполохами – всем тем богатством, которого я был лишен все это время, всю свою жизнь…
Потому что я – моно. Врожденная монохромазия сделала мой мир самым мрачным цветом – черно-белым. И для меня в этом мире есть только одно спасение – люди-реагенты. Каким-то вселенским чудом мой мозг, мои глаза видят этих людей цветными. Они будто бы не только источают цвет, они реально раскрашивают все пространство вокруг себя светом, насыщая смыслом все, что я вижу, словно волшебник своей сраной палочкой.
Этих людей до смешного мало.
Этим человеком была сестра.
И этим человеком оказалась Анжелика Чопурия. Жена моего врага.
Как мне ее убить?
Как я теперь смогу ее убить?
Да, я вполне способен это сделать. У меня получится претворить свой план в жизнь – я выманю Давида в ловушку, как и планировал – чтобы он наблюдал, корчась в агонии от невозможности ей помочь, спасти.
Я буду разрывать ее на части.
Она будет умирать медленно.
Крича во всю глотку.
Умоляя о пощаде.
Глядя в глаза своему мужу.
Из-за которого и пострадала.
А уже после ее последнего вздоха, я примусь за Давида.
И уже тогда он пожалеет, что родился.
И он не будет стонать, нет.
И не станет умолять.
Он захлебнется всей той яростью, которая точила меня все семь лет.
И я сделаю так, что он умрет сам.
Но не сразу.
Далеко не сразу.
А только после того, как сойдет с ума от страха и жестокой боли.
Я выхватываю ключи от машины с подоконника и выхожу на улицу, под черное небо, усеянное былинками звезд. Закрываю за собой двери. Дохожу до автомобиля, тщательно укрытого брезентом и ветками, так чтобы его никто не мог заметить снаружи. Завожу мотор.
И только когда машина трогается с места, задаю себе самый важный вопрос: как я смогу убить ее? Как я смогу лишиться всех красок мира, которые только что обрел?!
Но я это сделаю.
Потому что дал слово. Себе и Аньке.
Глава 8.
Анжелика
Понятия не имею, кто этот человек.
Зверь? Хищник? Маньяк?
Он действует на меня каким-то странным образом, и я становлюсь чересчур мягкой, податливой в его руках.
Возможно, все дело в том, что рядом со мной впервые оказался мужчина, в котором бурлит тестостерон, плещется через край. Он кажется каким-то настоящим. Мышцы моего похитителя налиты свинцом, а каждое его движение пробуждает внутри волну мурашек. Я не знаю его имени, поэтому буду называть его Хищник… Это определение явно подходит ему. Хищник заприметил добычу и набросился на нее… Он почти растерзал мое тело, но мы вовремя остановились. Впрочем, следовало ли это делать?
