И мы ведь… Просто фиктивные жених и невеста. Да, у нас скоро свадьба, но…
Боже! Что мне делать? Пойти порыдать? От радости или горя?
Не знаю! Мысли вперемешку.
Неосознанно трогаю себя за живот.
Неужели?..
Где-то там бьётся маленькое сердце?
Я безумно счастлива, но… Не знаю. Оправиться не могу от увиденных двух линий. А вдруг это ошибка?
Потом в больнице окажется, что тест некачественный или бракованный? Что тогда делать?
Сжимаю в дрожащих пальцах тонкую полоску.
Снова веду ладонью по животу.
И улыбаюсь, как безумная, когда ощущаю покалывающее тепло.
Нет-нет, я чувствую. Желанная беременность. Моя желанная беременность.
В голове беспорядок, как и на душе. Мысли мечутся от одного угла к другому.
Что говорить Беркуту? Правду? А что потом? Он меня выгонит. Но я ведь его невеста… У нас, в принципе, всё в порядке, так ведь? Да, порой он груб, несносен, но это ведь его ребёнок!
Тем более в последнее время мы хорошо общаемся.
Всё наладилось!
И я скажу ему.
Вылетаю из ванной комнаты и бегу по коридорам в надежде, что Беркут ещё не уехал в аэропорт. У него, кажется, какая-то бизнес-встреча в Питере. Не уверена, он мало рассказывает мне о делах.
Хм, или стоит дождаться его прилёта? Нет, потом у него не будет времени. Да и лучше сказать перед отъездом, чтобы он мог остаться один и подумать.
Нахожу своего жениха в нашей спальне. С недавнего времени - да… Всё поменялось, и мы даже спим вместе. Ужинаем. Правда, Беркутов всё ещё скептически относится к Шарику, но разрешает ему оставаться в комнате, хоть и в лежанке.
– У меня есть к тебе серьёзный разговор.
Я улыбаюсь, видя Беркута. Стоит у зеркала, поправляет рукава белой, наглаженной мною же рубашки.
– Не сейчас, – отрезает холодно. Что с ним сегодня? Встал не с той ноги?
– Ладно, – киваю, решая не портить ему настроение. Время есть. – Поговорим, как прилетишь. Правда, это важно.
Обидно, что я остаюсь дома. Но… Чего я ожидаю? У нас ненастоящие чувства. Точнее… У него ко мне нет чувств. Только похоть. И желание.
– Мирослава, – вдруг произносит моё имя. Он редко его говорит. А сейчас смотрит в отражение зеркала, и взгляд направлен чётко на меня. – Есть темы посерьёзнее. Ты была у врача?
Я сглатываю от волнения. Во рту пересыхает.
– Ты жаловалась на головные были. И тебя тошнило в последние дни.
– Об этом я и хотела поговорить… – срывается с губ. Неужели заметил?
Беркут оборачивается. Засовывает руки в карманы штанов. Голова запрокинута назад совсем немного. Смотрит на меня спокойно, с холодным огоньком в карих глазах.
Хотя я вижу там что-то ещё. Это испуг? Нет, не думаю.
– Я предупрежу, Мира, - произносит тихо, бархатистым голосом. - Если залетишь – пойдёшь на аборт.
От одной фразы больно становится.
– Что? – не могу поверить в услышанное.
Хотя, чего я ожидала?
У нас в контракте всё прописано. Никаких детей.
Но почему?
– Мне не нужны дети, – чеканит твёрдо, хлестко ударяя словами. – Ты должна была это понять. Я всего лишь купил тебя для своих целей.
Сердце сжимается от боли. Что он такое говорит?
Добивает. Любит видеть меня такой. Непонимающей, сломленной.
И я молчу, не зная, что ответить, и сжимая в холодных пальцах тест с двумя полосками…
Изменения в женихе меня напрягают.
Он ни разу не заикнулся за всё время, что купил меня! Более того, он сказал закрыть эту тему! Но теперь сам же и вскрывает старые раны, делая больно.
Беркут настолько не желает детей? Но почему?
- Купил, значит, - шепчу себе под нос. Опускаю взгляд. – Кажется, тебе придётся продать меня обратно.
Возвращаю всё внимание на мужчину.
- Я беременна, - заявляю, не стесняясь. Мне плевать, что он скажет. Хотя честно скажу, его выражение лица обескураживает. До этого оно было бездвижно, спокойно, а сейчас… нет, оно не кривится в страшной гримасе. В глазах снова проносится странный огонёк. Я абсолютно не понимаю, что там! – И аборт делать не собираюсь. Я думала, что бесплодна, и когда судьба подарила мне шанс на счастье, упускать я его не собираюсь.
Хочу развернуться, уйти.
Но Беркут подлетает ко мне за несколько секунд. Хватает за подбородок, сильно сжимая его горячими пальцами.
- Сделаешь, - цедит сквозь зубы. Глаза безумные, как у умалишённого. Или маньяка. Я не знаю! Но взгляд пугает до дрожи. Не могу пошевелиться, тело становится таким бездвижным, ватным, будто я занималась в зале целую неделю и не могу пошевелиться. – Выбирай. Сестра или ребёнок.
Он что, шантажирует меня?
- Какой же ты козёл… - выпаливаю. Толкаю его в плечи, пытаясь освободиться. Сердце рвётся на куски. Душа стремится наружу, не желая здесь находиться. Я бы и сама не против избавиться от этого человека рядом, но…
Я вспоминаю глаза Милы.
Я ездила к ней несколько недель назад. Сказала, что скоро ей сделают операцию. Я видела тот детский, счастливый взгляд! И так просто разбить её мечту, её надежды…
- Мира! – восклицает грозно. – Сделай. Иначе потом пожалеешь.
Последние слова он говорит не с угрозой, не с предупреждением.
- Да что с тобой такое? – выпаливаю, изучая его напряженное лицо. – Ты боишься? Стать отцом? Или что? Я не понимаю! Почему у тебя вечно такие блеклые глаза, когда мы обсуждаем эту тему?
- Сделай, - зло чеканит. – Сегодня же. Иначе…
- Я помню! – кричу. – Сестра.
- Молодец, - одобрительно кивает. Отпускает меня. И вместо того, чтобы оставаться здесь и плакать, срываюсь с места, бегу по коридору дома. Тело бьёт сильной дрожью, пальцы норовят уронить этот чёртов тест. Я сама выкидываю его в урну. Забегаю комнату, хватаю сумку. Еле держусь на ногах.
Ты козёл, Беркутов! Козёл!
Быстро покидаю комнату, направляюсь на выход. А через полчаса сижу на лавке в парке, набирая бабушку. Вся в слезах, заплаканная, на нервах.
