Ричард мозолит мне глаза. И если бы он ещё отвёз меня домой… Я бы снова села в салон автомобиля, что приятно пахнет бергамотом и лавандой. Забыла бы, что он принадлежит сестре. И точно сорвалась. Поцеловала бы, обняла.
Чтобы быть отвергнутой.
А потом ещё сидеть и мучиться. Разговаривать с совестью, что помашет мне ручкой, стоит нам с Ричардом остаться наедине.
Поэтому не препятствую, когда Шевцов говорит эти слова.
Всё равно.
Я уеду через три недели. Летние каникулы кончатся, и меня ждёт учёба. Там я и отвлекусь. Моё место не здесь, не в России, а в Лондоне, где всегда желаю быть.
А Илья… Побудет моим маленьким антидепрессантом, как бы эгоистично это ни звучало.
— Буду рада, — произношу и пугаюсь, когда улавливаю громкий и звонкий звук. Битого стекла.
И что-то мокрое на ногах. Немного режущую, но моментальную боль.
Осколок от разбитого стакана касается кожи, режет своим острым краем и падает на грязную, заляпанную соком плитку.
Не сразу понимаю, что происходит. Прозрачные стекляшки блестят при свете помещения вместе с жидкостью. А стопу, около костяшки, щиплет. На порезе начинает вырисовываться красная полосочка, что становится отчётливее с каждой секундой.
— Ой, Лиль, всё в порядке? — смотрю зачарованно на посуду, что сделала больно, и киваю. Никак не реагирую на это. Боли не чувствую. — Ричард, блин, аккуратней! Чуть сестру мне не убил!
— Всё хорошо, — вымученно приподнимаю уголки губ. Что-то я устала похлеще, чем в офисе у Райта. Эти трое как будто высосали из меня все силы. — Я не поранилась. Ладно, всем удачи!
Разворачиваюсь и иду на выход, чувствуя рядом с собой Илью, что аккуратно приобнимает за плечи и спрашивает, всё ли со мной в порядке. Может, мне надо в уборную или в аптеку.
Отрицательно качаю головой.
И очаровываюсь голосом, который разносится позади меня и поднимает волоски на затылке:
— До завтра. Не опаздывай.
Я не оборачиваюсь. Не говорю никаких слов. И не киваю головой.
Потому что завтра босс останется без личного помощника.
23. Цветочек и Босс
Лиля
— Ты напряжена, — Илья замечает моё состояние. Я всеми силами пытаюсь его скрыть, но получается у меня плохо. — Тебе некомфортно? Я что-то испортил?
— Нет-нет, — обеспокоенно поворачиваюсь в его сторону. Илья здесь не виноват! Просто… Настроение мигом катится вниз. Ногу немного жжёт.
Осколок прошёлся по коже, из-за чего она теперь слегка кровоточит.
А я молчу. Не привыкла жаловаться на свои проблемы.
— Всё хорошо! Просто я немного устала, — как же неловко! Шевцов чувствует теперь себя неуютно. — С утра на ногах. Сначала поехала к сестре, потом…
Начинаю тараторить, лишь бы он не почувствовал вины.
— Я понял-понял, Лиль, — прерывает он меня, слегка улыбаясь. — Не оправдывайся, всё хорошо. Сейчас домчим с ветерком. Ты располагайся пока. Расскажи о себе.
— Ой, а может, не надо? — как же я не люблю все эти разговоры! Особенно эти «расскажи о себе».
— Нет уж, начинай, — недовольно басит и продолжает аккуратно вести машину. А я с шумом выдыхаю. Ладно, Лили, ты ведь сама захотела, чтобы он подвёз тебя.
Наладить отношения, помнишь?
Отвлечься от Ричарда!
Вот и начинаем.
* * *
— Вот здесь! — смеюсь и прошу остановиться около нужных мне ворот. — Спасибо, что подвёз!
Только дотрагиваюсь до ручки, как чувствую тёплую ладонь, что опускается на мои пальцы.
Прикосновение током ударяет в руку, а кожу чуть покалывает.
— Стой! — оборачиваюсь на его звонкий голос. — А как же продолжение истории? Тот парень, Майк, что он сделал?
Улыбаюсь и всё же дёргаю за ручку двери.
— Узнаешь как-нибудь потом, — выпрыгиваю из салона автомобиля, полная энтузиазма. Настроение, что лежало под плинтусом, сейчас резво чешет вверх.
Стекло медленно опускается, показывая во всей красе Илью, что сейчас сияет от хорошего настроения. — До встречи!
Думаю, раз уж я ухожу с работы, мне нужно чем-то занять себя ещё почти три недели. Вот и буду проводить время в компании Ильи.
Даже номер ему свой оставила. Чтобы скучно не было.
— Погоди, — его слова вызывают удивление, но всё же жду, когда он сам выходит на улицу и обходит машину.
Грациозно подходит ко мне и встаёт напротив.
Между нами каких-то двадцать сантиметров, но я всё равно чувствую исходящее от него заразительное тепло.
— Хотел кое-что сказать. Напоследок.
Эти слова вызывают глупую улыбку, что последнее время не слезает с лица.
— Мог бы написать в сообщении, — намекаю ему, чтобы не забывал, что теперь он знает мой номер телефона.
— Я хотел сказать лично, — отвечает с придыханием, из-за чего сердце на миг останавливается.
Он уже не так игрив, как раньше. Сдержан. Пытается улыбаться, но настроение его меняется. Несильно. Между нами повисает тишина, и я задерживаю дыхание.
Когда он поднимает руку в воздух и цепляет прядь светлых волос, что лежат на плече, и отбрасывает её назад.
— Спокойной ночи, Лиль, — отвечает так тихо, что первая мысль — показалось.
Но нет.
Он продолжает улыбаться, а я смущённо опускаю взгляд на сухой асфальт.
Это всё, что он хотел сказать?
Пожелать спокойной ночи? Можно было ведь написать…
— И тебе, — шепчу, спешно отворачиваясь. Хочу стремительно убежать домой, чтобы продолжить краснеть там, но не успеваю.
Ладонь Ильи хватается за пальцы, переплетается с моими и тянет на себя.
Чуть оступаюсь и чувствую тягу назад. Поворачиваюсь и прижимаюсь грудью к его твёрдому торсу. Становится не по себе. Последняя моя близость, вот такая вот, была… С Ричардом. А потом последовал поцелуй.
Но сейчас… Я почему-то не уверена.
— Ты чего делаешь? — выдыхаю, сжимая ладошками тёмно-коричневую ткань рубашки. — Я ведь чуть не упала.
— Прости, — в его голосе искренние нотки вины, и я чуть растаиваю. — Но я не закончил.
Он неожиданно наклоняется вперёд.
А у меня в голове уже звучит тревога, что бьёт по вискам, барабанным перепонкам и всему остальному, что могу чувствовать.
В мыслях только один вариант: «Бежать!».
Но не могу. Не успеваю.
Только ощущаю громкое сердце, что бьётся гулкими ударами в груди.
