— Бывший, — киваю и продолжаю. — Я тебя вспомнил. Ты упал на повороте, перевернув мусорный бак.
Повсюду послышались тихие смешки.
— Было такое, было, — Горыныч уже слегка улыбается. Почёсывает макушку и явно добреет, когда перед ним стоит свой. — И ты мне помог. Поэтому третье место и занял.
Да, теперь я точно его вспоминаю. Как только мог позабыть? Столько уже людей прошло мимо меня.
— Но бывших не бывает!
Он отходит назад и отодвигает стул.
— Ну, рассказывай, чем тебе принцесса насолила? — он похлопывает по стулу, а остальные бугаи садятся на свои места. Возвращаются к своим делам, а я спокойно отрицательно машу головой. Нет уж, душу изливать я не собираюсь.
— Домой ей пора, — говорю грубее, чем следует. Тонкие пальчики сильнее сжимают меня сильнее от недовольства. — Маленькая она ещё по таким барам ходить.
— А кто она тебе? Она тут на одного говнюка жаловалась. Босс её. Говорит, проклинает его всеми словами.
Сжимаю крепко зубы. Вдавливаю пальцы в поясницу этой маленькой проблемы, что сейчас скулит где-то позади от боли.
Треснуть бы её хорошенько.
— Муж сестры её старшей я, — качаю головой. Значит, говнюк я, да. Что же она ещё, интересно, успела про меня рассказать? — Жена распоряжение дала доставить мелкую домой. Вот. А она по барам гуляет. Я поэтому её забираю. Спасибо за приглашение, мы пойдём.
— Давай-давай! — понимающе кивает. — Удачи! Только не обижай! И не серчай за тот случай!
Как же. Сейчас она у меня получит.
А про те соревнования я уже и забыл. Кончилась бурная молодость. Не до этого мне сейчас.
— Попробую, — улыбаюсь, разворачиваюсь и пытаюсь сдержать в груди бурлящий гнев. Не знаю, отчего так злюсь. Из-за того, что говнюком меня назвала? Вряд ли. Но что-то покоя не даёт.
Выхожу из бара, громко хлопаю дверью.
— Не злись, — подаёт голос цветочек, спокойно лёжа на плече. — Я ж любя говорила, что босс у меня…
— Хватит, — грубо отрезаю, не желая об этом говорить.
Быстро доходим до машины, ставлю Ланину на асфальт. Даю ей время подышать свежим воздухом, пока она болтыхается за спиной и подметает волосами асфальт. А сейчас открываю переднюю дверь авто и велю ей садиться.
У меня дерьмовое настроение. Мне хочется кого-нибудь убить. Например, девчонку, что стоит на месте и не желает садиться в машину. Косится на меня недоверчиво.
— Ну! — гаркаю на неё. Та опускает взгляд в пол, сминает пальцы, но не идёт.
— Не пойду, — от её слов, резко, сам того не ожидая, ударяю кулаком по звонкому металлу. Пытаюсь сдержать себя в руках.
— Да чёрт, что опять не так?
— Не хочу с тобой никуда ехать, — изрекает девчонка, вставая в позу.
Да за что мне это?
Смотрю на поникшую мордашку, подрагивающие плечи, и понимаю, что это надолго.
Хоть самому в машину заталкивай. Да боюсь за маньяка примут. Вон, в баре чуть за вора не посчитали.
Снимаю с себя чёрный пиджак и ругаюсь себе под нос. Нет, эти сёстры меня до дурки доведут.
Приближаюсь к Лиле, опять вдыхаю запах её фруктовых духов и накидываю на плечи пиджак. Она тонет в нём, но зарывается в ткани, продевая руки в рукава.
И маленькие ладошки, показывающиеся в огромных прорезях, смотрятся довольно-таки мило.
— Почему? — не отхожу от неё ни на шаг. Ещё минута, и я запихиваю её в машину. — Не заставляй меня злиться ещё сильнее. Меня из-за тебя чуть в баре не избили. Мне ещё повезло, что Горыныч лицо моё запомнил. И я его. Принцесса байкеров, блин.
Она неожиданно резко поднимает голову. Смотрит на меня своими зелёными яркими глазами, источая такой же гнев, как и я. И всё. На одной волне. Злимся друг на друга и сами не понимаем, почему.
Хотя, нет, я понимаю. Слишком много от цветочка проблем.
А вот с её стороны такую агрессию — не понимаю.
— Это я должна злиться! — вскликивает, демонстрируя на своём милом лице недоумение и псевдоярость.
Вот и всё. Ванилька пропадает. А она мне больше нравится именно такой. Молчаливой. Смущающейся.
— Ты мне свидание испортил! Зачем?
Что?
— Я испортил? — выгибаю бровь, не понимая предъявы. — То есть из-за того, что твой мужик не пришёл на встречу, виноват я?
— Ты! — поднимает руку и тычет указательным пальцем мне в грудь. И кольцо поблёскивает. Для него надела? — Илья написал мне! Сказал, что ты задерживаешь его на работе! И он приехать не может! А ты ведь знал, что я должна была встретиться с ним сегодня. Мы ведь вчера это обсуждали!
Шевцов что, в конец офигел?
Отстраняюсь от цветка и опускаю ладонь на дверь, распахивая её сильнее.
— Садись, — говорю уже жёстче. Бескомпромиссно. Хватит, надоели мне эти игры. Если сейчас скажу, что Илья сам отказался идти сегодня — маленькая недотрога всё равно не поверит.
Не собираюсь оправдываться.
— Садись, Лиля, — делаю последнее предупреждение. Потом в машину она залезет уже не сама.
— Я пойду, — она резко обхватывает сумку, что всё это время сжимает свободной рукой. И пытается уйти.
36. Босс
А мне надоедает этот детский сад. Догоняю её в один шаг.
Ловлю за руку, дёргаю на себя. Разворачиваю, видя, как на зелёные глаза наворачиваются слёзы.
И из-за чего дурёха плачет?
Не успеваю спросить. Прижимаю к себе, чувствую на груди маленькие ладошки, что в следующую секунду начинают барабанить по телу.
Никак не комментирую это, сосредотачиваясь только на одном — тихих всхлипах и таких же негромких словах:
— Чтоб ты провалился, — прячет лицо, прислоняясь лбом мне в грудь, и плачет. Бьёт, пускает слёзы и незаслуженно материт меня. — Не даёшь спокойно жить. Зачем ты вообще тогда пошёл в тот клуб? Дома сидеть не учили? Зачем? Чтобы потом так мучить меня? Мыслями? Действиями? Я пытаюсь отвлечься, переключиться, а ты…
Она снова всхлипывает и бьёт уже намного слабее. Никак не реагирую на её истерику, молча выслушивая то, что копится у неё в голове.
— Только мешаешь! Приходишь, заставляешь… — рубашка начинает намокать сильнее. А я только смотрю в блондинистую макушку и не знаю, как поддержать. — Чувствовать! Опять! Как ты не поймёшь? Чем ты ближе… Тем мне тяжелее.
Понимаю.
Но ничего не могу сделать.
Хоть и сердце бьётся быстрее. Рядом. Отбивает чечётку. Вот сейчас, на данный момент. Когда слышу её слёзы. Болит всё. До единой клеточки тела. А внутри что-то разбивается. Как стекло об асфальт. Звонко, громко.
