Ужас ходячий!
Переодеваюсь в тесную одежду и проклинаю того вора, что так не вовремя проник в дом Ланиных. И на Макса, который категорически отказывается ходить в зал.
Майка не налезает. Выкидываю за ненадобностью. А вот штаны сидят идеально. И на том спасибо.
Выхожу из комнаты, улавливая бегающую по комнате ванильку, таскающую по углам постельное бельё. Уже успевает постелить новое.
Резко останавливается, оборачивается на меня.
И прирастает к полу, приоткрывая пухлый рот в удивлении. Зелёные глаза истерично бегают по телу, так и крича от досады.
— Не налезло? — спрашивает разочарованно.
Качаю головой.
— Сойдёт. Спать всё равно сейчас лягу. И тебе советую. У нас завтра ранний подъём…
Уже сегодня. Но, кажется, Лили так рано не встанет. А я вот и не пожалею. Буду злым дядькой.
— Да, я уже уходила. Хотела пожелать тебе спокойной ночи и предупредить, что я очень тихо кричу, поэтому если в дом ворвётся грабитель или убийца и начнёт меня убивать, то ты не услышишь… Поэтому будь, пожалуйста, начеку.
Глаз от её несуразной, непонятной речи дёргается.
— Если так боишься, можешь остаться со мной, — внезапно выпаливаю и чуть улыбаюсь.
— Чего? — опять хлопает невинно ресницами.
Я, честно, удивлён сейчас не меньше её.
Вот такой я. Неожиданный.
— Если хочешь — оставайся, — твержу снова. — Кровать большая, места много. Тебе только нужно ещё одно одеяло.
Это самоубийство.
И я это понимаю.
Спать с Лили в одной кровати — да, я камикадзе. И придурок.
Зато побуду счастливым пару часов, пока буду спать.
Да и мне так спокойней будет. Только во сне о ней заволнуюсь — глаза открыл, увидел, и готово. Никуда мчаться не надо. А с её везением… Не удивлюсь, если на дом обрушится метеорит, мы вступим в контакт с инопланетянами, и всё в этом роде. И только из-за Лили.
— Ты уверен? — после твоего вопроса, Цветочек, должен быть, но что-то резко меняется.
— Я жду несколько минут и отклоняю своё предложение, — произношу слегка сердито и серьёзно. И не зря. Ланина кивает головой, убегает, и ей хватает пятьдесят секунд, чтоб сбегать до своей комнаты и принести плед.
Вырубаю свет, заваливаюсь на кровать и надеюсь, что эта ночь пройдёт быстро и незаметно.
Хотя лежать вот так рядом с Цветочком, который зажался на краешке, отвернувшись, немного напрягает.
Это всё фруктовый гель для душа. Дурной. Головокружительный.
Поэтому, пока моя рука сама не потянулась к её талии, не легла на нежную кожу и не притянула к себе, отворачиваюсь и произношу:
— Спокойной ночи, Лили.
Мне стоит это огромных усилий. И будь я сейчас чуть бодрее и веселее, непременно бы что-нибудь натворил.
Но нет. Нам с Ланиной везёт — я выжат как лимон.
Да только когда она говорит следующие обычные, но неожиданные для меня слова, тело невиданной силой наливается:
— И тебе сладких снов, Ричард.
Но стараюсь утихомириться.
Да, я сейчас лежу с полуобнажённым Цветочком в одной кровати. Моё тело к ней тянется, разум отвергает. Поэтому закрываю глаза и стараюсь уснуть.
От греха подальше.
А он сладкий. Тянущийся. И безумно вкусный.
Нельзя.
И только чувствую лёгкую дрёму, накрывающую потихоньку сознание, как слышу мелодичный голос, будто пропевающий моё имя.
— Рич…
И я напрягаюсь от одних только трёх букв.
Потому что совершенно не знаю, что этот человек может выкинуть.
Но и из-за того…. Что хорошенько знаю себя.
49. Цветочек
— Спасибо, что остался со мной, — выдавливаю, краснея до кончиков ушей. Безумие. Мало того, что я сама предложила ему остаться в этом доме, я теперь не знаю, что и сказать. Ещё и Райт вытворяет такое…
Предлагает вместе спать.
На одной кровати, под разными одеялами.
И это, с одной стороны, хорошо… Мне не страшно. Не боюсь ни тени, ни шороха. Знаю, что Ричард рядом. И если кто-то снова проберётся в дом, он обязательно поможет мне.
Но с другой…
Мне нереально неловко. Особенно сейчас, когда мы ещё не спим, а я вдруг решаю заговорить с ним.
— Куда бы я делся.
Отчего-то мне становится смешно. Хихикаю в неплотную ткань пледа, укрываясь с головой.
— Я думала, ты откажешь, если честно, — признаюсь.
— Кем бы я был, если бы оставил маленькую девочку одну в большом доме и с взломанными замками?
Мне становится не по себе, когда он обращается ко мне как к маленькой девочке. Но принимаю это, чувствуя, как улыбка пропадает с лица.
Или это из-за того, что…
Резко подскакиваю на кровати. Включаю ночник и поворачиваюсь в сторону Райта. Ладошки потеют, и я сжимаю ткань атласных шорт. Успела переодеться, чтобы не спать в халате.
— Как это с взломанными? — пусть я буду похожа на наивную дурочку, но мы что… Сейчас открыты? — То есть, в любую минуту в этот дом может кто-то войти?
— Ага.
Почему он так спокоен?!
— И тебя ничего не напрягает? — изумлённо смотрю на его спину. Отвернулся, не поворачивается, глаза закрыты. Пытается уснуть, а тут я… Мешаю ему спать. Но я волнуюсь. Вдруг что-то случится?
И нас во сне убьют?!
— Ну ты и дурочка, Лиль, — Ричард усмехается, открывает веки и поворачивается в мою сторону. Смотрю за тем, как перекатываются его крепкие и идеальные мышцы. Как они, сверкая, переливаются на свету. Красиво… — Нас не убью…
Не понимаю, почему он так стопорится со словами, когда смотрит на меня.
Я и сама замираю как остывший воск. Я что, произнесла свои мысли вслух?
Но всё это отходит на задний план, когда Райт неожиданно обрывается на половине фразы и смотрит чуть ниже моей шеи. Всего на секунду, но этого мне хватает, чтобы понять, в чём дело.
Пока его горячий взгляд скользит ниже, по моему телу, шестерёнки в моей голове останавливаются. И опять начинают работать, когда Райт подскакивает на кровати.
Хватаюсь за плед, которым укрывалась, и кричу сама себе, какая же я идиотка!
Ну как так можно было забыть, что я в кровати с взрослым мужчиной в одной короткой и открытой пижаме! Это хорошо, что я её вообще надела! Привыкла спать в одних трусиках и свободной майке.
И зачем только вставала? Ограбят да ограбят!
