– Поставь меня, деспот! Я тебе что, куль с картошкой?! Я с кем говорю! Осман! Ай! – взвизгнула она, почувствовав шлепок по своему мягкому месту. – Ах ты!..
– Давай, давай, усугубляй свое и так незавидное положение! Я что тебе говорил после твоей последней попойки? И самое главное, что ты мне обещала? «Осман, я больше никогда не сделаю ни единого глотка! Простименя!» – передразнил я ее, просто кипя от гнева и вновь шлепая ее аппетитную попку, маячившую прямо перед моим лицом.
– Я тебя убью, Осман! Пусти сейчас же, я не пьяна! Я сейчас на всю улицу закричу! –продолжала она сыпать угрозами, пока я пытался запихнуть ее в открытую охранником заднюю дверь машины.
– В отель, – отдал короткое распоряжение, скручивая Ксюшу на сиденье и прижимая ее извивающееся тельце к себе. – А ты успокойся!
– Ах, успокоиться? Я сейчас так успокоюсь, что мало не покажется! Сейчас же высади меня, никуда я с тобой не поеду! – обращая на себя внимание водителя, продолжала истерику бывшая жена.
– Все в порядке, Влад, моя жена чуток перебрала, – кинул я водителю.
– Жена? Какая, к черту, жена?! – дернулась она в очередной раз.
– Хватит ругаться, Ксюша. И перестань сопеть! – хмыкнул я, почему-то начиная забавляться происходящим.
Кому рассказать, не поверят, что я веду себя как какой-то чокнутый псих! Да я практически похитил бывшую жену!
Уловив аромат ее духов и чистой кожи, инстинктивно наклонил голову и, не в силах сдержаться, прижался лицом к ее растрепавшимся в ходе нашей борьбы волосам. Мягкие пушистые локоны ощущались словно шелк, и пахло от них просто одурительно, что мигом лишило меня воли к сопротивлению.
– Ты что… Нюхаешь мои волосы? – шокировано спросила Ксюша, вдруг отбросив свою злость.
Молча провел носом вдоль ее ушка, дошел до шеи и невесомо поцеловал, отчего у нас у обоих перехватило дыхание. В голове не осталось ни единой мысли, только желание быть еще ближе, целовать откровеннее и избавиться от чертовой шубы, что мешала мне добраться до соблазнительной груди.
Ксюша тихонько всхлипнула и сама подставила мне нежную шейку, просто созданную для поцелуев.
И в этот момент мне вдруг стало плевать на все. На правильность происходящего, на нашу разницу в возрасте, на то, что это Ксюшка, и даже на водителя, который прекрасно понимал, чем мы занимаемся на заднем сиденье машины.
Я просто растворился в этом моменте уединения с женщиной, которая в один момент стала мне желаннее всех остальных.
Не знаю, как мы добрались до моего номера, но очнулся я лишь тогда, когда начал стягивать с нее ненавистную шубу, оставляя в этом соблазнительном платье, которое так сильно облепляло ее груди, что мне нестерпимо хотелось его с нее сорвать. Намокшая от шампанского ткань лишь усиливала это желание.
– Ксюша-а-а, с ума меня сводишь, – прошептал я прямо на пороге, начиная нащупывать молнию и никак не находя.
– Она сбоку… – прошептала девчонка, беря мои ладони и показывая, где именно нужно расстегнуть, чтобы добраться до столь желанного тела.
И тут я замер, шокированный происходящим.
Только начав расстегивать ее платье, я вдруг осознал, что даже не поцеловал ее! Че-ерт! Что эта девчонка творит со мной? Я ведь всегда думал трезво, никогда не поддавался зову плоти, но рядом с ней пали все барьеры, возводимые мной.
– Осман… – заметив мою заминку, прошептала Ксюша, вмиг закрываясь и начиная нервничать.
Не дав тревоге заполнить ее хорошенькую головку, я обхватил ее за голову и, наконец, поцеловал. Этотпоцелуй не был похож ни на один испытанный мной за мою жизнь. А поцелуев в ней было немало. Это не былнаш первый поцелуй, Ксюша не раз пыталась поцеловать меня, но сейчас ощущения были совершенно другими. Я словно… Пил ее. Пил и не мог напиться, с каждым движением дерзкого язычка желая все больше и сильнее. Словно ее губы были самой сладкой в мире конфетой, от которой невозможно было оторваться. Никогда еще я не испытывал нежности, смешанной со страстью. Мне одновременно хотелось спешить и отсрочить тот момент, когда я возьму ее. А я возьму. К черту запреты и мораль! Кому они нужны, когда так хорошо?
Когда желанная девочка извивается в руках, пылая от желания большего, и отчаянно отвечает на поцелуй.
Избавляю ее от платья прямо по дороге в спальню, контраст между полностью одетым мной и Ксюшей, на которой лишь колготки с нижним бельем, действует одурманивающе, повышая градус охватившего менявозбуждения.
Она крепче обхватывает меня ножками, когда я в какой-то момент нашего пути подхватываю ее на руки, крепко сжимая настолько соблазнительную попку. Ее грудь практически расплющена о мою, отчего соблазнительные вершинки маячат прямо перед моими глазами. Никогда еще путь не был так далек. Мне казалось, прошла вечность, прежде чем я опустил ее на кровать, тут же нависая сверху. Не было сил оторваться от сладкой девочки даже для того, чтобы стянуть с себя одежду.
– Помоги мне, – прохрипел я сипло, встречаясь с ее возбужденными глазками, в которых отражалось мое желание. – Твоя очередь меня раздевать.
Я видел, что Ксюша нервничает, и хотел, чтобы она действиями показала, что тоже этого хочет. Что происходящее желанно ей, что она согласна, а не просто поддается моему напору. Нет, я, конечно, знал, что она хочет и согласна, но какой-то части меня нужно было это подтверждение.
– Ксюшка… Ты же не пьяна? – вырвалось из меня, когда она, отмерев, начала помогать мне с костюмом.
– А ты? – хитро блеснув глазками, спросила она в ответ, приступая к пуговицам рубашки. – Не прогонишь меня с утра со словами, что ничего не помнишь и помнить не желаешь?
– Не надейся! – пытаясь не обращать внимания на царапнувшую внутри вину, ухмыльнулся я, скидывая рубашку вслед за пиджаком.
Оставались брюки, но их я стянул сам, слишком нетерпеливый, да и Ксюша не предприняла попытки к избавлению от них. Стеснялась.
– Ксюш, а ты точно хочешь? – словно давая последний шанс передумать и спастись самому, спросил я. Одна часть со страхом ждала ее отказа, а другая маленькая частичка, что еще не была опутана мороком похоти и желания, надеялась на него.
– Еще раз скажешь подобную глупость, и я уйду, – прорычала она почти зло и, приподнимаясь на локтях, запечатала мой рот поцелуем.
Все же страх получить отказ был сильнее, понял я, чувствуя, как затапливает облегчение от ее слов и действий.
То, как неумело действовали ее губы, лишь сильнее заводило, ведь от мысли, что она явно ни с кем не целовалась, стало так тепло на душе. Ее неловкие попытки углубить поцелуй и поспевать за движениями моих губ были явным тому доказательством. Она словно целовалась впервые. Хотя можно сказать и так, ведь кроме той нашей ночи, о которой я практически ничего не помню, у нее не было шанса узнать, какими могут быть поцелуи. И собственник внутри меня просто ликовал от этой информации…
