– Я согласен, если моим ужином станешь ты, – обхватывая ее сзади и прижимаясь к ней всем телом, соблазнительно прошептал я ей на ухо.
– Ну уж нет, мне, как и тебе, нужен перерыв! – засмеялась она, пытаясь выпутаться из моих сковавших ее рук.
– Кто сказал? – накрывая ладонями так несправедливо обделенные мною сегодня груди, спросил я.
– Я-я-я… – почти поддавшись на мою провокацию, простонала она.
Если бы она не сбежала, вспомнив про покупки и проклятое мороженое, я бы сегодня точно не выпустил ее из-под себя. Мы даже душ не приняли, и тот факт, что она была перепачкана мной, не давал мне покоя.
– У меня там всё болит, и если ты не сбавишь обороты… – смущенно пожала она плечами, вдруг умолкнув.
– Я сделал тебе больно?! – взволнованный ее словами, потребовал я ответа, разворачивая ее к себе лицом и внимательно оглядывая.
– Нет, но… ты должен понимать, что всё это ново для меня, и я не могу за тобой угнаться. Мне нужно больше времени… чтобы восстановиться…
– Знаешь, ты так мило смущаешься, что мысль о перерыве просто убивает меня, – пытаясь побороть возбуждение, выдохнул я.
Ксюша лишь мило хлопала ресницами, даже не понимая, до какого состояния доводит меня простым лишь взглядом.
– Так и быть, приготовим ужин и дадим тебе передохнуть, – усмехнулся я, выпуская ее из своих рук. С трудом сдерживал себя от пошлой шутки, удивляясь совершенно несвойственному мне поведению. Но Ксюшу так и хотелось дразнить, чтобы насладиться ее реакцией.
Никогда еще я не чувствовал себя настолько беззаботным и счастливым.
12 глава
Полгода спустя…
– Я сам себе завидую… – раздался голос Османа, а сам он появился позади меня.
– А я себе, – улыбнулась я в ответ.
Вернее, попыталась. В последнее время невеселые мысли всё чаще заполняли мою голову, отравляя существование.
Вроде бы всё было хорошо и переживать мне было не о чем, но неудовлетворенность от статуса наших отношений всё больше всплывала на поверхность. Я чувствовала себя героиней дешевого романа в роли любовницы миллиардера, и это удручало.
Если в начале наших отношений я успокаивала себя тем, что со временем всё перейдет на другой уровень, то сейчас я была в этом не уверена. За прошедшие шесть месяцев Осман ни разу не заговорил о браке или детях.
– А может, ну его, этот театр? – обвивая мою талию руками и зарываясь в мою оголенную, благодаря высокой прическе, шею, прошептал этот коварный соблазнитель.
– И пропустить столь долгожданную премьеру? – заканчивая красить губы вишневой помадой в тон своему платью, спросила я.
– Ты слишком соблазнительна, чтобы показывать тебя другим мужикам.
– А я думала, что именно для этого и нужны красивые женщины, чтобы хвастаться перед другими особями мужского пола, – поддразнила я его, разворачиваясь и поправляя его галстук-бабочку.
До чего же он был хорош. Я просто застыла завороженная. В черном смокинге и с новой, более короткой стрижкой, Осман смотрелся просто невероятно. У меня аж слюнки потекли.
– Знаешь, лапа, моя бы воля, я бы тебя в паранджу укутал, – скользя ладонями по моим бедрам и останавливаясь на моей попе, прошептал он, наклоняясь.
– Помаду размажешь! – отстранилась я, разрывая наши объятия и подхватывая свое пальто. – Поехали, пока и в самом деле не пропустили спектакль.
Не понимая, почему так резко отреагировала, я начала надевать в туфли на шпильках. С каждым днем мне было всё сложнее держать в себе переполняющие меня претензии. И от его желанной близости становилось лишь больнее.
Никогда не думала, что стану для любимого мужчины лишь сексуальным объектом, не годящимся ни для чего кроме постели…
– Ксюш, – строго зыркнул на меня Осман, когда я во время антракта подхватила бокал шампанского. – Ты же знаешь, чем всё это кончится.
– Может, на этот раз реакция будет не такой, откуда ты знаешь? – не зная, зачем веду себя подобным образом, возразила я, и не думая отказываться от своей затеи.
Возможно, опьянение придаст мне сил высказать всё, на что у меня не хватало смелости?
– Я не хочу проверять. Отдай, пожалуйста, бокал, – нежно попросил он, лишь раздражая меня этим.
Мое настроение менялось просто со скоростью света, сводя меня с ума.
– Что происходит, Ксюш? – игнорируя то, что мы на людях и придвигаясь ко мне вплотную, спросил Осман. – Ты уже несколько дней сама не своя. Я думал, это как-то связано с твоим расширением, но что-то мне подсказывает, что работа тут совершенно ни при чем.
Черт! А мне-то казалось, что я лучше контролирую свои эмоции. И то, что списываю всё на стресс, связанный с открытием кондитерской, сработает. Но Осман каким-то образом читал меня словно раскрытую книгу.
– Я…
– Осман? – прозвучал удивленный женский голос, на который мы оба развернулись.
– Диляра… – произнес он с придыханием, заставив меня замереть в его руках.
Сначала я подумала, что ослышалась, но, лишь бросив взгляд на застывшее лицо Османа, поняла – передо мной не кто иная, как любовь всей его жизни. Невеста, бросившая его, предпочтя его друга. Женщина, которой я завидую и которую ненавижу.
– Привет… – неловко начала она, потом оборвала себя и растерянно рассмеялась. – Боже, прости, я просто немного в шоке оттого, что встретила тебя здесь!
– Привет, – вежливо улыбнулся Осман, отстраняясь от меня и поворачиваясь всем корпусом в ее сторону. – А я теперь тут живу. Так что это, скорее, я удивлен, что ты в Питере.
– Приехали по работе, а бизнес-партнеры подарили билеты, ну вот мы и решили провести культурный вечер, – как-то смущенно развела она руками.
Только сейчас я заметила, что она беременна. Свободное бежевое платье скрывало изгибы ее фигуры, но аккуратный животик всё равно был виден. Кажется, это уже третий их ребенок.
– Где Алихан? – спросил Осман, оглядываясь.
– Пошел за соком для меня. Не представишь мне свою спутницу? – наконец обратив на меня внимание, спросила Диляра.
– Конечно. Это Ксюша. Ты должна помнить о ней, – как-то нервно, выводя меня на передний план, произнес он.
Неужели Осман смутился? Мне казалось, мы уже преодолели всё, связанное с нашей разницей в возрасте, и то, что он когда-то являлся моим опекуном. Или дело в том, что он не хотел быть с кем-то на глазах своей бывшей невесты?
– Ксюша? – нахмурилась Диляра. – Неужели та самая?! Вот так и понимаешь, что стареешь! – усмехнулась она по-доброму.
Сейчас, разглядывая женщину, я понимала, что многое надумала себе о ней. По ней было видно, что она не являлась стервой, коей я себе ее представляла. Но ревновать меньше от этого я, конечно же, не стала. Диляра была очень яркой и красивой женщиной, и даже беременность нисколько ее не портила, наоборот, она выглядела хрупкой и ранимой в своем положении.
