Спальня, обставленная в восточном стиле, была мне незнакома. И это точно не был отель. И не контора адвоката.
– Где мы? – во все глаза смотря на склонившегося надо мной Османа, спросила я.
– В пустыне. Ты проспала два часа, – невозмутимо ответил он.
– Что значит, в пустыне?! Зачем?! – подняла я в удивлении брови, садясь на кровати и опуская на пол ноги.
– Затем, что я не намерен больше терпеть Глеба в твоей жизни. С меня довольно, Ксюша. Я отошел, думал, ты будешь счастлива, но, судя по тому, что мой бывший друг развлекается со своей прислугой, а ты безвылазно сидишь в квартире, счастье он тебе не принес. Так что хватит. Отбегалась.
– Что ты несешь?! – вскричала я, не понимая, бредит он или серьезно.
– Развода не будет. Я его отменил, – словно не слыша меня, продолжал он, развалившись на моей кровати. – И никакие бумаги подписывать не было необходимости. Я просто хотел заманить тебя в Дубай. Знал, что по своей воле ты не поедешь.
– Ты в своем уме?! – впадая в панику, зашептала я, оглядываясь вокруг. – Где мы?!
– В доме дяди Акбира. Насчет наследства я не соврал.
– Да плевать мне на…
– Поживем пока здесь. Попробуем наладить отношения, понять, в чем была причина того, что наши отношения не сложились, – продолжал он, совершенно не обращая внимания на мои выкрики.
– Да ты с ума сошел, если думаешь, что я здесь останусь! Я сейчас же уезжаю домой! – направилась я к выходу из комнаты.
– Дом жены — это ее муж. Следовательно, твой дом – это я, Ксюша. Да и как ты уедешь? Мы в пустыне, и на много километров здесь никого нет. Мой дядя очень ценил уединение, – вставая с кровати и медленно надвигаясь на меня, улыбнулся он.
– Это похищение! – топнула я ножкой.
– Похищение? Я твой законный супруг. И имею полное право на тебя. Особенно здесь, где, как ты знаешь, жена является собственностью ее супруга. Так что, Ксюша, отдыхай и выбрось из головы все эти глупости. Глебу ты не нужна. Попытайся смириться с этим и начать жизнь с мужчиной, которому нужна.
Я бы отдала всё на свете, чтобы услышать подобное из уст Османа еще пару месяцев назад, но сейчас мне просто хотелось его прибить.
– Осман, в последний раз прошу тебя по-хорошему. Сейчас же доставь меня в аэропорт! – прорычала я, не сдержавшись.
– Хватит шуметь, Ксюш. Освежись и отдохни, пока я нам что-нибудь приготовлю. Прислуги тут нет, так что готовить нам придется самим, – так, словно между нами всё отлично и мы вовсе не расставались, говорил он.
– Приди в себя, черт тебя подери! Я не собираюсь с тобой тут жить! Ни освежаться, ни ужинать! Сейчас же…
– Гардероб заполнен вещами, они новые, так что бери что понравится.
– Хватит делать вид, что ты меня не слышишь! – топнула я ногой.
– Успокойся, ради бога! Тебе нельзя нервничать, – озабоченно нахмурился Осман, ослабляя узел своего галстука.
– Тогда не заставляй меня нервничать! Ты вообще в своем уме устраивать всё это?! По-твоему, это нормально похищать меня?! – не сдержавшись, толкнула я его раскрытыми ладонями в грудь.
– Ты моя жена, имею право.
– Право? Ты потерял все права, когда обвинил меня в измене! Я не игрушка, захотел – бросил, захотел – вернул! Как и брак! Ты не можешь по своему желанию развестись, а потом аннулировать всё! – чувствуя, как злые слезы собираются в глазах, прохрипела я.
– Я всё могу, Ксюша. Раз уж я смог простить тебя и закрыть глаза на твою ошибку, думаю, самое меньшее, что ты можешь сделать, так это смириться со сложившейся ситуацией. Давай попытаемся и начнем всё заново. У нас ведь неплохо получалось, пока всё не пошло наперекосяк.
– Убирайся с моих глаз, пока я тебя не убила! – закричала я, зажимая уши руками.
Слушать его бред я была не в состоянии. Каждое слово ранило, заставляя чувствовать себя никчемной дурой. Я ненавидела Османа. И эта ненависть пугала.
Ну беременна она. Ну и что? Ошиблась, с кем не бывает. Главное – не думать о деталях и не представлять ее с Глебом. «Возможно, я сам толкнул ее в его объятия», – думал я месяц спустя. Уехать-то я уехал, только вот мысли мои всё еще были в России, вместе с ней.
Ксюша ведь меня любит. Годами любила как одержимая. Не могла эта любовь испариться бесследно. Ведь не могла же?
Весть о том, что Глеб всерьез увлекся своей домработницей, послужила спусковым крючком, и я решился. Если ради своего счастья мне нужно закрыть глаза на измену Ксюши, я готов был это сделать. Пусть я буду выглядеть слабым в своих глазах, но я был готов наступить на горло собственной гордости и самолюбию.
Зачем мне эта мнимая гордость без Ксюши? Без нее всё было бессмысленно. Я был готов принять ее ребенка, считать его своим, ведь своего всё равно не будет…
А так у нее хотя бы не будет больше причин уйти от меня.
Я понимал, что Ксюша так просто не вернется, и мне в голову пришла мысль аннулировать наш развод и вернуть ее в Эмираты. Здесь у меня были развязаны руки, и я мог с легкостью контролировать ее.
– Ксюш, открой, пожалуйста, – постучался я в закрытую дверь спальни спустя час.
– Уходи! – последовал категоричный ответ.
– Я ужин приготовил. Тебе нужно вовремя питаться, – попытался я воззвать к ее сознательности.
– Надо же, какая забота. Что-то ты не думал о моем состоянии, когда подвергал такому стрессу! – прорычала она злобно.
Я застыл, почувствовав себя виноватым, ведь и правда не подумал о том, что мои действия могут негативно отразиться на ней. Всё, о чем я был в состоянии думать, так это о том, чтобы как можно скорее увезти ее от Глеба. Тот ведь мог передумать и, бросив свою горничную, вновь вернуться к Ксюше.
Тогда я потеряю все шансы и вновь останусь без нее. А этого я больше не переживу. Мне хватило тех долгих нескончаемых недель, которые мы провели порознь. Ксюша просто вросла в меня, и я не представлял, как буду доживать свою жизнь без нее. Что бы она ни сделала, я найду способ исправить это и вернуться к тому, что было у нас вначале. В каждых отношениях бывает кризис, главное – вовремя преодолеть его.
– Пожалуйста, лапа, выходи, – нежно прошептал я, надеясь, что она растает.
– Не смей называть меня так! Ты потерял это право!
– Хорошо, не буду, только не нервничай, – попросил я. – Я принесу поднос и оставлю за дверью, поешь, пожалуйста. И не запирайся. Обещаю, что не войду, пока ты не разрешишь.
– Надо же, какая забота! – фыркнула она.
– Я всегда о тебе заботился, – не согласился я с ее сарказмом.
– Как же! Заботился он. Относился как к своей игрушке! Словно я часть мебели! Странно, что вообще вспомнил о моем существовании и озаботился моим возвращением! – с ноткой обиды выкрикнула она, запустив в дверь чем-то тяжелым.
