Я открыла глаза одновременно с распахнувшейся настежь дверью. Палату заполнил сильный волчий запах, защекотавший и ноздри, и душу.
– Легок на помине, – со странной интонацией заметил врач, успевший заменить на мне пластырь.
Я повернула голову на звук тяжелых шагов. Казалось, они, как и их владелец, заполнили всю палату. Инстинктивно потянув на себя простынь, я встретилась с изумительными голубыми глазами, которые можно было бы смело назвать еще и притягательными, если бы не тонкая корка льда, неуловимо следовавшая за взглядом высокого, мощного, как несокрушимая скала, блондина.
Он смотрел на меня испытывающе, будто стремясь проникнуть вглубь, словно я была каким-то механизмом, который он хотел разгадать, осмыслить, выяснить, как работает и работает ли вообще.
– Кира, это Борис Сергеевич Ангелов, – со все той же странной интонацией произнес врач, имя которого вылетело у меня из головы. – Ваш муж. Вчера он навещал вас.
Муж. Такое обыденное слово из трех букв. Что оно означало для меня?
Всем своим потерянным существом я пыталась прочувствовать это, прочувствовать мужчину, волка, подходившему ко мне все ближе, уловить в его грубоватых чертах лица хоть что-то отдаленно родное и знакомое.
По-своему он был, пожалуй, красив. Статный, уверенный, наверное, и любовник хороший, но все равно чужой, хоть я и вспомнила, что вчера уже встречалась с его глазами.
Его рука властно легла мне на щеку, скользнула по шее и остановилась на затылке. На мгновение мне показалось, что он хочет схватить меня за волосы, но вместо этого он достаточно нежно погладил меня, вызвав на затылке приятные мурашки.
– Привет, Кира.
Голос был низким, кажется, даже отдаленно знакомым, но я не уловила в нем особых эмоций. Задумчиво рассматривая меня, он продолжал поглаживать меня по затылку, вызывая смешанные чувства. Причем, мне казалось, что они были обоюдными.
– Ты знаешь, кто я? Помнишь меня?
Тон остался ровным, но во взгляде уловилось что-то неприятное, кольнувшее меня желанием сбросить с себя его руку.
Я постаралась расслабиться. Медленно подняв руку, подрагивающую от слабости и потрясений, следовавших один за другим, я коснулась пальцами его мускулистой руки, покрытой тонкой рубашкой мятного цвета, параллельно пытаясь отыскать что-то у себя внутри. Не в голове, а в сердце, но отклика не последовало, и мужчина… Муж, это понял.
– Как она? – резко отстранившись от меня, спросил он у врача.
– Как я уже говорил вам вчера, пуля не задела ничего важного, – поспешил ответить врач, отводя от меня обеспокоенный взгляд. – Ваша жена, – на последнем слове он будто споткнулся, – полукровка, но все заживает быстрее, чем можно было ожидать. Думаю…
– Что с ее памятью? – нетерпеливо перебил Ангелов.
– Кира сильно ударилась головой при падении, – поджав губы, ответил врач. – Плюс, я думаю, имеет место психологическая травма. Прогноз дать не могу. Есть вероятность, что память вообще не вернется. Она дама очень хрупкая и капризная. Нужно ждать, наблюдать. Я буду держать вас в курсе.
– Не будешь, – обрубил Ангелов. – Дай вещи, – кинул он кому-то за спину.
Молодой, бритоголовый, очень габаритный мужчина с непроницаемым лицом, которого я сразу не заметила, подошел к койке и положил на нее пакет. Он показался мне более знакомым, чем блондин.
– Одевайся, – едва скользнув по мне взглядом, сказал он. – Я забираю тебя домой.
– Борис Сергеевич, это поспешное решение, – заспорил врач, изменившись в лице. – Кира идет на поправку, но в любой момент это может измениться. Травма головы и пулевое ранение даже в случае с полноценными волками могут повести себя коварно и непредсказуемо. Ей нужен покой и уход.
– Все необходимое моя жена получит дома, – ответил Ангелов, смерив врача жестким, не терплющим возражений взглядом. – Выпиши ей снотворное, обезболивающее, витамины. Я позабочусь, чтобы она их получала.
– Борис Сергеевич…
– Достаточно, – отрезал Ангелов таким тоном, что врач вздрогнул, скосив глаза на амбала, стоявшего у койки. – Одевайся, Кира, – чуть мягче сказал он уже мне, перехватив мой растерянный взгляд. – Дома тебе будет лучше.
Глава 10
В машине укачивало. Пустой желудок болезненно скручивало, особенно когда внедорожник, несущийся прочь из города, наезжал на кочку или яму.
Кофта с длинным рукавом, джинсы и удобные лоферы, в которые мне помогла одеться медсестра, были абсолютно новыми и не содержали никаких запахов, кроме разве что магазинных, которые, естественно, ни о чем мне не говорили.
Муж… Борис сидел рядом со мной на заднем сидении, изредка бросая на меня взгляды, которые я никак не могла интерпретировать. За всю дорогу он не сказал мне ни слова и, чем дальше в полном молчании мы отъезжали от города, тем тревожнее мне становилось.
В больнице даже блокируя факт потери памяти, я, кажется, не до конца понимала, что это значило, но вне больничных стен, в которых мне могли помочь, пустота внутри начинала давить совсем иначе, и мне казалось, что меня просто разрывает и одновременно мотает из стороны в сторону.
Я не знала, чего ожидать, что вообще думать. Судя по всему мой муж был обеспеченным и авторитетным, чистокровным волком, но обо мне это ничего не говорило, как и о нем, как о муже.
Резиденция, в которой он… мы жили, находилась далеко за пределами города. Издали она вообще казалось крепостью, с высокими стенами и кучей охраны, пахнущей как волками, так и полукровками. Просто так было не войти и не выйти, как в тюрьме, если не хуже.
Колеса зашуршали по гравию, и машина остановилась у центрального входа в дом, где нас встретил мужчина со шрамом на лице.
– Мадам. – Он учтиво поклонился, пробежав по мне насмешливым взглядом, будто знал какой-то секрет. – Добро пожаловать домой, – добавил он, скверно улыбнувшись мне и подав руку, чтобы помочь выбраться из машины.
Борис осадил его взглядом, и тот отошел, уступив место бритоголовому, от которого я с гораздо большим желанием приняла помощь.
Пожалуй, было бы уместнее и приятнее, если бы руку подал мне муж, но этого не произошло, а мне просто необходимо было на кого-то опереться вместо того, чтобы думать о том, почему мой муж не целует землю под моими ногами.
За долгую дорогу меня прилично растрясло, боль стала в разы сильнее, и я все чаще поглядывала на сверток с лекарствами, которые выдал врач, и который держал подавший мне руку бугай.
Снаружи дом выглядел величественно, но в тоже время как-то убого, зато внутри него царила элегантная роскошь в высоком стиле.
Дорогие материалы, глянцевые поверхности, контрастные цвета, широкая лестница с перилами из фигурных столбиков – все до единой мелочи создавало такую декоративная мощь, что невольно хотелось кружиться в гламурном платье и на высокой шпильке под бликами необъятного хрустального канделябра, величественно висевшего на потолке, и окунаться в давно забытую эпоху двадцатых или тридцатых годов.
