Меня сгребли как мешок и куда-то потащили. Чуть поодаль от моей комнаты была еще одна дверь, за которой была лестница, ведущая, как на крышу, так и вниз в обход холла, гостиной и даже кухни, на улицу или в подвал.
Последний был хорошо замаскирован и служил запасным выходом через подземный ход за пределы территории. Куда именно я не знала, но метров через пятьдесят после того, как подземный смрад и писк крыс сменился сыростью и чваканьем грязи под ногами того, кто меня нес, я оказалась в небольшой постройке, скрытой деревьями от дороги, ведущей к резиденции.
В ней воняло раздутой от влаги древесиной и бензином, канистра с которым стояла возле стула, на который меня посадили.
Увидев Валета и его бравого товарища Гнусавого я нисколько не удивилась, а вот появление волчицы стало сюрпризом.
Она долго стояла напротив меня, покачивая бедрами, рассматривая ожерелье с бриллиантами и все остальное. В глазах попеременно вспыхивали чернющие злость и зависть, а на красивом лице мстительно кривились алые губы.
– Вот смотрю на тебя, – причмокнув, наконец, сказала она, – и не вижу в тебе ничего такого. Обычная девка с улицы, только отмытая и приодетая, еще и полукровка. – Она потянула меня за волосы. – Так почему ты до сих пор жива? Скажи мне, а? Что в тебе такого особенного?
Я не ответила ей, прикидывая свои шансы. Сейчас исчезновение Алеши уже не казалось мне невинным уединением с какой-нибудь девушкой. Нет, это был заговор и Алеша скорее всего валялся где-то без сознания, если вообще не мертвым, а кроме него вовремя заметить мое исчезновение больше было некому.
– Отвечай, тварь!
Волчица отпустила волосы и сильно ударила меня по лицу.
– Слышь, Аня, – вмешался Валет с пошлой улыбочкой на изуродованном лице, – ты сильно-то не расходись, а то у нас с другом на девочку Бориса есть планы.
– Она не девочка Бориса! – взвизгнула волчица.
– Девочка она Бориса! Еще как девочка! – насмешливо ответил ей Валет, взяв меня за лицо. – Иначе он бы не выпроводил меня из дома, сделав втык за то, что я немного ее помял. А ведь тебе, детка это помогло! Слыхал ты после этого все вспомнила. Да, детка? Так что скажи мне "спасибо". А лучше "спасибо, милый".
– Иди на х*й, милый, – ответила я, дернув подбородком.
– Нет, волчонок не доделанный, – Валет присел на корточки и положил руки мне на бедра, – это ты туда пойдешь. Сначала на мой, потом еще раз на мой, потом, может, моего друга обслужишь. Да, красотка? Мне понравился наш прошлый раз.
– Валет, а у нас проблем не будет? – подал гнусавый голос его товарищ. – Борис четко приказал ее не трогать.
– Не ссы, – успокоил его Валет и сдвинул разрез моего платья, чтобы приоткрыть ноги. – Все будет пучком, – добавил он, плотоядно улыбнувшись.
Пучком, но не для меня. Мой запах легко мог затеряться среди гостей в доме, сбиться запахом спиртного и сигаретного дыма. Алеша мог быть мертв, а Борис… Борис мог подумать, что я сбежала, воспользовавшись суетой в доме, а искать меня он стал бы совсем в другом направлении.
В лучшем случае Валет с дружком позабавятся со мной ночь, в худшем – несколько дней. Волчица, Аня, спокойно дождется попутного ветра от дома и обольет то, что от меня останется бензином, спалит, как мусор, вернется к Борису, как ни в чем не бывало, зная, что я для нее больше не помеха.
Сердце заколотилось в бешеном ритме. Дыхание почти с хрипом вырывалось изо рта. Валет пристально смотрел, как приподнималась моя грудь. Штаны в области паха топорщились и дыбились на возбужденном члене. Он часто облизывал губы и дышал почти также часто, как и я.
Нет, я не смогу выдержать еще один раз. Не смогу.
Кровь забурлила и волчьи гены, пробуженые страхом, дали о себе знать, но прошлый раз научил Валета многому, и я не успела и подумать, чтобы вцепиться в него когтями, как боль обожгла висок, а сама я оказалась на холодном полу.
– Детка, мы с тобой это уже проходили, – поцокал языком волк. – Второй раз этот фокус не прокатит. Подыми ее.
Гнусавый поднял меня и связал руки. С потолка свисала цепь с крюком и меня подвесили на нее, как тушу.
Пока я приходила в себя, Валет уже опытно вспорол платье вместе с трусиками и облапал меня всю, оставив вонючие слюни в самых сокровенных местах.
– А прав ты был, Гнусавый, – возбужденно выдохнул Валет, любуясь видом. – Сладкая она. Держи ей ноги.
Он расстегнул штаны и поболтал членом, будто нагуливая настроение. Аня прямо завыла от радости, заметив на моем лице первые признаки истерики – слезы.
– Что, сучка, – самодовольно поинтересовалась она, – уже не так весело тебе?
Сердце заколотилось еще сильнее, когда Гнусавый прижался к моей спине и погладил по бедрам, примеряясь, как лучше их взять, чтобы его товарищу было удобнее меня насиловать.
Я дергалась и извивалась, взывая к силе, к генам, но все зря и Валет подходил все ближе. Рукой он обхватил свой член, готовый вогнать его в меня, чтобы получить удовольствие. По-другому он не умел. По-другому он и не хотел.
Внезапно раздался вой. Оглушительно и мощно он прокатился по округе, заставив оконное стекло, мутное и пыльное, задрожать, а двух волков и одну волчицу оцепенеть.
Миг и оконное стекло разлетелось на куски. Ноги легонько коснулась жесткая шерсть прыгающего зверя. Еще миг и голова поваленного на пол Валета отделилась от тела и покатилась прочь, оставляя за собой кровавый след.
Глава 29
Я безучастно смотрела, как еще дергалось его тело, как на лице застывала маска смерти, как огромный зверь с окровавленной мордой превращался обратно в человека.
Его массивная, обнаженная фигура заполнила почти все пространство. Кровь Валета стекала по подбородку на вздымающуюся мускулистую грудь На лице был оскал, а в глазах ярко светилась сила, ярость и опасность. Смертельная опасность.
Я встретила его взгляд, как мне казалось спокойно, но по щекам с новой силой потекли слезы, и я горько всхлипнула, не имея возможности даже прикрыть свое тело.
Борис перевел светящийся взгляд на Гнусавого, в страхе бормотавшего что-то не членораздельное. Незаметно проскользнувший в постройку волкодав, подошел к Гнусавому. Раздался еле слышный из-за глушителя выстрел и тело Гнусавого безжизненно упало на пол.
Волчица Аня начала что-то повизгивать, заламывая себе руки, в панике вращая глазами, но Борис даже не взглянул на нее.
Осторожно он снял меня с крюка и, легко разорвав веревки, подхватил на руки. Я доверительно прижалась к нему, обвилась вокруг шеи, заливая его слезами.
Странно, но мне вдруг стало так хорошо, так спокойно. Он не дал мне умереть на той проклятой дороге от пули и спас сейчас. Нашел меня и спас. И я была благодарна.
Я не заметила, как пролетела дорога до дома, а Борис уже поднимался со мной на второй этаж. Он прошел в мою комнату, в которой приглушенно горели новые лампы, и очень бережно, словно я была фарфоровой, опустил на кровать.
