– Ты говоришь глупости, – процедил Астахов, вращая на столе салфетки.
– Пусть так! – не унималась я, продолжая ломать все свои запреты на срывы. – От тебя я и этого не услышала! Ты не сказал ни про брата Ангелова, ни про Ибрагимова и то, что он подделал не только свидетельство о браке, ни про то, что кучка стариков из окружения моего отца хочет видеть тебя на троне этого сраного города! Что еще ты мне не сказал? А, волкодав? На х*й ты мне вообще такой нужен? Может, мне заменить тебя, и это решит все мои проблемы? – на выдохе выплюнула я.
Повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием и звуком вращения подставки с салфетками. Взгляд Астахова… Взгляд убийцы был прикован ко мне. Запах его ярости щипал нос, посылая в мозг сигналы об опасности.
Вот так, наемник! Покажи свое истинное лицо!
Темнота полностью заполнила глаза волкодава. Сухие губы дрогнули и сжались до побеления. Жилистая рука напряглась и подставка с салфетками, описав последнюю дугу, вместе с клубникой полетела со стола. Таким был ответ волкодава.
Сок спелых ягод окрасил салфетки и осколки вазы в кровавый цвет. Роза была не рада их собирать и то и дело бросала на меня многозначительные взгляды, но я не жалела, что вопреки своим заявлениям не ввязываться в терки с Астаховым, все-таки это сделала.
Я во многом была виновата и сама была убийцей, но не ему было меня судить и упрекать. Он присутствовал, когда меня избивали и насиловали, он лично всадил в меня пулю, приходил ко мне в больницу, чтобы добить, а потом вешал лапшу про любовь: и ту – с условиями.
Он подарил мне Никиту, но это была случайность. Кто же мог подумать, что исковерканная бесплодная полукровка сможет забеременеть? Не он. И не я.
Астахов обвинял меня в том, что я отодвинула в сторону то, что между нами произошло и происходило сейчас, чуть ли не намекнув, что я и сына отодвинула, забыла о нем, чтобы играть в свои игры, но сам он не делал ничего.
Клубнику мне принес? Смешно!
Лучше бы он принес мне голову того, кто послал ко мне и к Никите гостя. Вот это был бы поступок любящего мужчины, любящего отца, да и вообще Мужчины.
Мой отец, думаю, так бы и поступил, не говоря уже про Бориса, который в принципе не допустил бы чего-то подобного. И мне не было стыдно за то, что я сравнивала волкодава с мертвецами, одного из которых отправила сама на тот свет.
Без четверти семь по дому струился насыщенный запах фирменного мяса Розы. После обеда серость уступила место солнцу, и я попросила ее накрыть стол для ужина с адвокатом на веранде. Когда-то мне там очень нравилось проводить время.
Я нисколько не сомневалась, что Ибрагимов согласится со мной поужинать. Все документы он мог передать мне курьером, но ему все еще было любопытно, что я из себя представляла. К тому же с учетом всего того, что мне рассказала Роза, он скорее всего действовал по указанию отца, которому ставка на меня стоила старшего сына, что делало нас идеальными союзниками.
После ухода Астахова в неизвестном направлении я долго листала интернет, надеясь найти хоть что-то про Кохана, пересмотрела даже все, что было про Бориса, но так и не нашла ничего. Брат-полукровка по-прежнему был для меня лицом неизвестным, причем буквально, и я могла лишь представлять его по подобию Бориса, хотя они могли быть и совсем не похожи внешне.
Кохан мог быть кем угодно, находиться, где угодно и мог объявиться, когда угодно, а я могла пройти мимо него и даже не знать об этом в то время, как меня он знал.
В сомнении прикусив губу, я набрала в поиске Киру Ангелову, но интернет почему-то выдал мне Киру Зотову. От заголовков "В розыске" и "Найдена мертвой" мне стало дурно, и я захлопнула ноутбук. Куда не плюнь – одни положительные эмоции.
Я достала из ящика телефон, но не свой, а Алешин. На нем было больше фотографий Никиты со мной, а момент, когда мы с ним покидали роддом, Алеша вообще заснял на видео.
Телефон включился быстро, просигналив о подключении сим-карты и карты памяти, но потом запросил пароль, что меня очень удивило. Зачем Алеша ставил пароль на телефон?
Я нахмурилась, пытаясь прикинуть, что это могло быть, но ничего в голову не пришло кроме запоздавшего подозрения: зачем Алеша вообще оставил свой телефон в кроватке Никиты?
Ответ был очевидным: чтобы я его забрала, что я и сделала, но… Но зачем он хотел, чтобы телефон был у меня? Он мог разбить его, выбросить по дороге, но Алеша этого не сделал. Он оставил телефон мне… Для меня…
Достав из портсигара сигарету, я закурила, обругав Алешу последними словами. Что за шпионские штучки?
С Астаховым он поддерживал связь, причем вполне возможно, что он первым с ним связался и сообщил, где мы были, что делал и потом в тайне от меня. Он спокойно отреагировал на появление Астахова и его банды одновременно с непонятно кем в нашем коттедже. Преспокойно взял Никиту и уехал, оставив меня с волкодавом. Он верно предугадал мои действия и прислал ко мне Розу со списком подсказок, которые я даже не все еще проверила, оставил мне телефон…
– Бред какой-то! – выдохнула я вместе с дымом.
Стычка с Астаховым почти свела на нет эффект от истерики в гардеробной, и моя голова снова наполнилась тяжестью, а сердце тоской по Никите и тревогой за него, да и за себя немного. А тут еще и загадка с телефоном от Алеши нарисовалась аккурат перед встречей с адвокатом.
Что мне было с ним делать? Как мне было с ним делать? Где вообще было брать силы, чтобы хоть что-то делать, при этом не разрушая себя мыслями о том, что могилу я вырыла для себя сама, пожелав однажды лучшей жизни, да еще и гробик себе заказала, вернувшись в город вместе с Астаховым? Дура же!
Я спрятала телефон Алеши, на котором каким-то чудом еще был заряд в сейф и достала из ящика свой телефон, заставка на экране которого приветствовала меня личиком сына.
– Где же ты, моя сила? – с болью прошептала я, поглаживая пальцем экран. – Где?
В дверь кабинета вошли без стука.
– Адвокат здесь, – сообщила Катя.
– Хорошо, – на автомате ответила я.
Прежде, чем спуститься вниз, я зашла к себе и немного освежила духи. Скользнув взглядом по своему отражению, я на секунду задумалась, не переодеться ли, но решила оставить все, как было. В конце концов, если под "расположить к себе" Роза имела в виду переспать с Ибрагимовым, то к чему было тратить время на переодевание, если достаточно было просто раздеться.
Вспомнив про портсигар, я вернулась за ним в кабинет и только тогда уже спустилась вниз.
Ибрагимов встретил меня улыбкой и более чем красноречивым взглядом. Как и в прошлую встречу он поцеловал мне руку, а я уловила в его запахе все признаки возраставшего возбуждения. Ожидаемо и предсказуемо. Даже скучно как-то.
– Прекрасно выглядите! – заметил он, стойко игнорируя мрачный взгляд Астахова, так и пытавшегося произвести хоть на кого-то впечатление своими пистолетами. Ожидаемо, предсказуемо и очень по-мужски.
