Шок, да? Как вроде щедрый жест привел не к благодарности, а к обратному чувству. Впрочем, это было обычным явлением: ни щедрость, ни доброта, ни милосердие давно уже не находили отклика в сердцах кого бы то не было. Люди, да и волки, и полукровки вообще предпочитали помнить только плохое, которое они получали, перевернув хорошее и извратив его до неузнаваемости.
Вопрос о том, как мэр узнал, где будет Ибрагимов, я вообще не ставила. Тут и так все было понятно. Что же касалось Кохана, то он, скорее всего, удачно подвернулся мэру (или мэр подвернулся ему) и совместно они решили повесить свои флаги над городом, просто брат Бориса переключил свое внимание на меня, вбив себе в голову, что я была тем самым последним рубежом для достижения его больных целей или каким-то трофеем, плюс он был психопатом, которому всегда нужна была идея фикс или раздражитель, или еще что-то, что подпитывало его, но была ли засада, в которую попали мы с Гришей, его проделкой… Тут я не была уверена.
Я все еще считала, что Гришу хотели взять живым и использовать, возможно, как рычаг, также как и хотели поступить с Никитой, и мне почему-то казалось, что Кохан был в этом замешан, как и мэр, но я не могла отделаться от мысли, что был еще кто-то третий: кто-то, на кого намекал Ибрагимов. И вот к нему, я думаю, и должен был вести след от того старого волка, которого я убила и племянника которого убил Гриша еще в коттедже.
Еще оставалась Роза: та еще старая загадка. И вот как было подъехать к ней я не знала.
Я могла спросить ее о чем угодно, и она бы не поскупилась на ответ, но прокручивая в голове наш с ней разговор в кладовой, я приходила к выводу, что почти каждое ее слово имело двойной смысл и, не имея подсказки или ключа, я не могла разгадать ее шифр и вообще не понимала, к чему он был.
Почему она не могла сказать прямо? В доме было, конечно, много ушей, но ведь все были своими! На худой конец, уж если она так не доверяла Грише и его ребятам, она могла написать на листочке все, что было нужно. Разве не для этого Алеша отправил ее ко мне?
Алеша… Он, его поступки и его подсказки наводили на миллион вопросов и были тем самым началом, к которому я должна была вернуться. Гриша собирался ехать в казино, а мне казалось, что мы не были к этому готовы, что было еще одной причиной для возврата к его подсказкам и телефону, подозрительно запароленому.
Я встала с кровати и достала из гардеробной новый халат. Не то, чтобы в жаркую ночь меня смущала собственная нагота, но, услышав, что я не сплю, ко мне мог зайти Миша. Гриша бы его тогда точно пристрелил.
Собрав волосы в косой пучок, я спустилась вниз за папкой, которую бросила вместе с Гришиным телефоном где-то…
– Где-то… – пробормотала я, перерывая диван, припачканный кровью с раненых ребят.
Вспомнив, что я бросила папку с телефоном в кабинете, когда заходила за пистолетом, я вернулась в холл. На столике так и лежал мой пистолет и распечатанная фотография Гриши.
Сложно было сказать, сколько ему был на ней лет, уж больно она была неважного качества, но думаю десять лет можно было откинуть смело, не считая тех лет, что Гриша провел в тюрьме, ведь судя по фото, которое один в один было и у моего брата, правда, избежавшего тюрьмы, Гриша задерживался, и я почти была уверена, что какой никакой срок он мотал.
Романтично, правда?
Я поднялась в кабинет и зажгла в нем свет. На столе лежал портсигар и зажигалка, и я закурила, раздумывая, с чего начать.
Алешин телефон, который я достала из сейфа, был разряжен, и я подключила его к ноутбуку. У меня появилось несколько неплохих идей по поводу пароля. В конце концов, Алеша не оставил бы его мне, если бы не был уверен, что я смогу его разблокировать. Нужно было только немного подтянуть батарею.
Из сейфа я также достала каракули Розы, записанные под диктовку Алеши, и еще раз просмотрела их: наводка на Ибрагимова, имя Владислава Кохана, код от хранилища, адрес вертолетной площадки, который мне не пригодился, так как Серый и так знал его, номер телефона, который я пробила по интернету и установила, что это был тот самый салон красоты, в который мы с Алешей ездили.
Странно, что он мне его оставил. Неужели он думал, что мне будет до этого? Или же это было своего рода пожелание, мол, будь прекрасна, убивая всех подряд? Да уж, у Алеши было чувство юмора!
И последний номер согласно интернету принадлежал… Опа! Отделу по борьбе с оргпреступностью. Знал Алеша или нет, что прикормленный Борисом майор Горов был мертв, но мой верный друг считал, что связь с ним, ну или, получалось, с тем, кто теперь ответил бы на мой звонок, это могло мне пригодиться.
Это вернуло меня к тому, что сказал Гриша: Егору. Сразу я не вспомнила, что он был из убойного отдела, а тогда с Горовым и нападением на склад Бориса, он мог просто вести совместное расследование, или как это там называлось у ментов. Но сейчас…
Как он оказался в другом отделе? Почему его поставили вместо Горова?
Вопросы, вопросы… Снова и опять. Опять и снова.
Тем не менее капитан Панов из убойного ныне был майором Пановым из отдела по борьбе с оргпреступностью.
Когда-то я думала, что я знала его, как честного мента, что любила его, а он любил меня, но после того, как он совершенно спокойно предложил посадить меня в тюрьму мягкого режима за убийство, которое я не совершала, я уже, конечно, так не думала.
С той поры утекло много воды и почему-то мне казалось, что его честность во многом прогнулась, иначе майором он не стал.
У меня не было сомнений в том, что утром он приедет сюда, но также я допускала, что если Алеши и знал, что вместо Горова мне придется иметь дело с Егором, то указав теперь уже его номер, он намекал не на полезность, а на то, что у Егора был зуб на меня, и зуб не маленький, и он мог быть в сговоре с тем же мэром.
В таком случае я не стану останавливать Гришу, когда он захочет его убить, а убить он уже его хотел и не его одного. Главное, чтобы Егор успел поведать мне все свои тайны, включая неизвестных товарищей, обстреливавших моего Гришу из внедорожника из ментовского оружия.
Я отложила в сторону лист с Алешиными подсказками и криво улыбнулась самой себе. Мда… В кого я превращалась? С какой легкостью рассуждала про убийство! Может, это не у Егора был на меня зуб, а у меня на него?
Я тряхнула головой, избавляясь от не нужных мыслей, и сделала затяжку. Признаюсь, содержимое папки меня немного пугало. Не знаю даже почему.
Я затянулась сигаретой еще раз и быстро открыла папку, не оставив себе времени на раздумья. Верхние листы были отчетом с места взрыва машины Ибрагимова. Согласно выводам умных людей под машину было подложено две небольшие самодельные бомбы, одна из которых не сработала. Его сыну, правда, это не помогло, но факт был в том, что Кохан разбирался в бомбах.
Поставив себе в уме галочку обязательно проверять все машины и мотоциклы перед поездками, я пролистала дальше какие-то юридические документы, которые, видимо, приносил с собой Кохан на встречу с Ибрагимовым, само собой копию теста, который делался еще при Борисе и который не подтверждал родство, хотя и не факт, что к адвокату и Борису приходил один и тот же полукровка.
