Серый начал обыскивать собственные карманы в поисках телефона, а Эвелина заботливо, по-матерински коснулась моего плеча.
– Ты, наверное, устала. Покушаешь или сразу спать пойдешь? – спросила она.
– Не знаю, – ответила я, несколько обескураженная ее заботой.
С тех пор, как ее сына похитили, Эвелина сузила реальность до границ моего сына, то есть своего внука, лишь изредка покидая их, чтобы вернуться в прошлое и поделиться со мной историями взросления Гриши и ее собственными надеждами на его будущее.
В принципе меня это устраивало. Было бы хуже, если бы она лезла ко мне с советами, а то и указаниями, чего не делал даже Серый, куда более обкатанный в криминале, чем она, но вот ее сегодняшнее внимание и искренняя забота… Не знаю… Мне казалось, что я ей не нравилась в качестве спутницы Гриши, и что во мне она в минуты просветления видела лишь способ возвращения ее сына домой, а в противном случае виновницу всего, что было верно и так, и сяк.
А еще этот ее оживший взгляд, которым она на меня смотрела… Вот что он значил?
– А вы сегодня кушали, Эвелина? – спросила я.
Я помнила, что мы вместе завтракали, кажется, перед приходом Яны. Это было вчера? Или позавчера? Я снова потерялась во времени.
Эвелина тем временем рассмеялась.
– А зачем? Мне же много не надо, Кирочка! Я же дома целыми днями, а вот ты на ногах, да на ногах… Лицо вон, как осунулось! – Эвелина очень осторожно и все с той же материнской лаской коснулась моей щеки. – Что я Грише скажу-то? – тихо добавила она. – Что я тебя голодом морила?
От ее слов меня передернуло. Вроде бы простые слова оптимистичного характера, но в грудь будто ледяной нож вогнали, одновременно поставив передо мной старые весы, на одной чаше которых был мой успех, описанный теми самыми словами Эвелины, а на другой все то, что могло не сбыться из-за моего провала, угрожавшего последствиями Никите.
В тоже время от руки Эвелины шло приятное тепло и во мне проснулось ответное чувство, затмившее холод. Эвелина, обычная человеческая женщина, вырастила Гришу, не выставила на улицу Серого, когда Гриша привел его, а сколько она сил отдала Никите и продолжала отдавать, тихо переживая свое материнское горе, да еще и меня терпела.
Я осуждала ее за многое, но ведь она была именно тем тылом, в который отправлял меня Гриша перед бойней в резиденции, и в который он отправил своего первенца, а это говорило об очень многом, как и тот блеск, что я видела в ее глазах, таких же темных, как у ее сына, и как и ее внука: я была на верном пути, и ее материнское сердце чувствовало это.
Серый, наконец, нашел в своих бесконечных карманах телефон и быстро набрал нужный номер.
– Ты, мудила, вообще в курсе, который час? – ответил недовольно-сонный голос Яны после пятого гудка.
Серый скорчил обиженное лицо в ответ на оскорбление и картинно изобразил, что смотрит на наручные часы, которых, конечно же, у него не было.
– Успешный бизнес, моя дорогая, никогда не спит, – усмехнулась я, направляясь в спальню и придерживая телефон плечом. Очень не удобно, но не могла же я Гришину курточку бросить в прихожей.
– А… Это ты…
В трубке послышался шелест и отдаленный плач ребенка, на который Никита не долго думая ответил только ему понятным возгласом. Острый у него был слух.
– Сейчас… – пробормотала она. Детский плач стал громче. – Минутку…
Я бережно положила Гришину курточку на постель и вместе с Никитой присела, взяв телефон нормально в руку. Алеша, вошедший следом за мной, любезно включил свет и с видом задумчивой статуи стал у комода.
– Так что ты там говорила про бизнес? – спросила Яна.
Ее ребенок больше не плакал, получив то, что хотел, и я тоскливо взглянула на свою грудь. За время беременности она, естественно, увеличилась, но после родов и даже после того, как я насильно перестала кормить Никиту, прежней так и не стала, в смысле не уменьшилась, и с тех пор, как Никита снова был со мной мне иногда по старой привычке хотелось покормить его грудью, почувствовать наше единение, но увы, она была пуста.
– Мне нужно оружие, – сказала я, вернувшись к разговору с Яной. – Много. И еще тротил. Тоже много. Серый еще базуку просит, – добавила я, подмигнув Никите.
– Пошла-таки войной на город? – засмеялась Яна.
– Хочешь присоединиться? – пренебрежительно спросила я.
Оружие оружием, но мне также нужны были бойцы. Волчица со своими ребятами была сильным игроком с собственной автономией на оружейный бизнес и, переманив ее на свою сторону (естественно, на выгодных условиях) в списке моих конкурентов на место хозяйки города оставался только Ибрагимов. По крайней мере, тех конкурентов, которые были реальными.
У старого волка была смешная идеология, но и солидные, хоть и не все его собственные, ресурсы, чтобы не только посадить старшего сына Валерия Станиславского, то есть моего Алешу, к слову, очень домашнему молодому волку, на трон города, но и обеспечить его долгое правление, ради чего Ибрагимов целый год удерживал город.
Его поддержка для меня была бы очень ощутимой, но я лишилась ее из-за какой-то нелепой случайности, мол, мир чертовски тесен.
Я не жалела об этом и отнюдь не убивалась. Ибрагимов мне не нравился, а мое расположение к его сыну, по ходу единственному, кто рассматривал мою кандидатуру на пост хозяйки города, было не серьезным.
Я вот только сейчас поняла, что поступила с Мишей также, как брюнет-наемник с Гришей, то есть подло стреляла по ногам. Этим я совсем не гордилась, чувствуя себя гадко, и даже была готова искренно извиниться перед Мишей, но думаю, что его поддержки я успешно лишилась и наша встреча, если таковая состоится, вряд ли будет приятной. Скорее всего, его имя уже можно было смело использовать в качестве синонима врага.
Как бы там не было, факт оставался фактом: для оружия, которое должна была поставить мне Яна, нужны были руки, которых мне катастрофически не хватало.
Я уже говорила, что стать хозяйкой города не было моей целью, по крайней мере, на постоянной основе, но чтобы добраться до Гриши и Коппеля это необходимо было не только сделать, но и удержать ровно столько, сколько потребуется.
– Уверена, в городе у тебя есть враги, – беззаботно продолжила я. – Я так уж и быть разрешу тебе разобраться с парочкой из них, – сладко добавила я.
– Разрешишь? – переспросила Яна. – Кажется, я пропустила что-то интересное!
– Да не особо, – пренебрежительно ответила я, смахнув внезапно выступившую на лбу капельку пота. Ладонь, в которой был телефон, тоже вспотела, причем сильно. В животе ощутилась твердость, болезненно отдававшая в спину. – Так что с оружием и остальным? Работаем или мне поискать другого продавца?
– Работаем! – ответила Яна, как мне показалось, усмехнувшись. – Жди звонка!
Она сбросила вызов, и я протянула Алеше телефон, едва ли не выскальзывавший из моей влажной ладони.
