– Обещай мне, Игорь, – шептала я, глядя ему в глаза, – обещай! Обещай мне, что не пойдёшь за мной, что бы ни случилось! Обещай жить! Обещай! Обещай мне!
Слова срывались с губ, и Игорь закрыл глаза, чтобы не видеть, как жестоко я их произносила. Он крутил головой из стороны в сторону, стараясь отогнать их, не дать им впиться в него, не дать им заставить себя пообещать, но он пообещал. Всё-таки пообещал. Большего мне и не надо было.
Без четверти пять колона байкеров подъехала к нашему дому. Они были последними, кого мы ждали. Забавно, все сегодня были в чёрном, и это, пожалуй, было бы смешно, если бы не было так грустно.
Самое ценное, что было у меня кроме Игоря, я доверила Серёже. Долго думая, что ему сказать, я решила, что ему будет проще, если над ним не будет висеть чужая воля, и промолчала. О девочках он позаботится, если всё совсем полетит в тартарары, а это было самым главным.
Екатерина Павловна ещё раз проверила гримуар и, ласково улыбнувшись девочкам, вышла на улицу. За ней потянулись и остальные, пока не остались только мы с Игорем и Фаина. Вера крепко обняла её.
– Вы вернётесь? – спросила Аня, когда мы с Игорем подошли её обнять. Игорь отвёл глаза, пряча горечь, накрывшую его с головой и лишившую голоса.
Я присела на корточки и взяла её за маленькие ручки. Фиалковые глаза смотрели на меня слишком зрело, чтобы им можно было соврать.
– Слушайся дядю Серёжу, – тихо сказала я, – и просматривай за Верой, поняла? – Она кивнула, и, отпустив её руки, я вышла за дверь.
Вечернее солнце устало пробивалось сквозь листву в лесу за окружной дорогой, куда мы переместились. Костя, облокотившись на ствол высокой берёзы, нервно покусывал губы. Его взгляд, прикованный ко мне, был тяжёлым и болезненным, наполненным воспоминаниями из прошлого и мыслями о том, как сложится будущее теперь: повторим ли мы историю, или положим начало новой.
Странно, но я ничего не чувствовала. В тот момент, когда за мной закрылась дверь, у меня внутри всё словно замерло, замерзло, застыло. Казалось, что даже сердцебиение моё замедлилось ровно на столько, чтобы я ничего не чувствовала, кроме жизненнонеобходимой потребности быть сильной и бороться из всех сил.
Ночью мне снился сон. Солнце в нём светило даже ярче, чем сейчас. Мы с Игорем провожали Аню в первый класс, такие счастливые. Мы все!
Это было видение – будущее, за которое я должна была сражаться, и глядя вдаль на поле, прозваное некогда Багровым, я перебирала в памяти всех тех, кого мы потеряли, чье присутствие я чувствовала в себе. Ради них мы тоже должны были сражаться. Мы должны были победить.
– Нина, – позвал Игорь, – все готовы.
Он раздал каждому по маленькому пузырьку с "Обликом", который ему удалось, так сказать, модифицировать, добавив в него противоядие для отравленных бобами Святого Игнатия кинжалов.
Посмотреть на него я не смогла, не смогла встретиться со страхом в его глазах, только взяла его за руку и крепко сжала. Игорь сжал мне руку в ответ, и я направилась к особняку.
Глава 18. Наступление
Вдоль позвоночника пробежала приятная дрожь, и в глазах вспыхнул зелёный огонь. Грозовые тучи, закрывшие солнце, засверкали молниями. Ветер, спешивший к стенам особняка, срывал землю со своего пути. Я хотела, чтобы Витольд знал, что я иду за ним.
Чем ближе мы подходили, тем отчётливее слышался запах мокрой шерсти и смрад из зловонных пастей перевёртышей. Они шли нам навстречу, и на их рычание из-за моей спины отвечали рычанием волки и ирбисы.
Огненные плети Игоря вспыхнули слева от меня, и я перешла на бег, трансформируясь. Одновременно с прайдом я врезалась в перевёртышей, и первая кровь орошила мою грудь. Мы рвали их плоть зубами и когтями, уворачиваясь от их ударов.
Вооружённые арбалетами белолилейники выступали вторым фронтом. Они стреляли как по нам, так и по своим, и смертоносная сталь свистела над головами со всех сторон.
Огромные быки проносились мимо меня, разбрасывая хранителей в стороны. Антон, Андрей, Алексей и Толик с топорами и дубинами, покрытыми кровью, сражались с ними, прикрываемые бурым медведем и чёрным волком с кроваво-жёлтыми глазами.
Метрах в двадцати от них стояли некроманты, невидящими глазами управляя хранителями, заставляя их изувеченые тела подниматься вновь и вновь.
Я отыскала глазами Игоря. Он был бледнее обычного, ярость, накопленная им, переливалась по лицу неистовыми волнами, а плети всё ещё горели и искрили. Рита за его спиной накрывала серебристым щитом сестёр, склонившихся над гримуаром. Земля вокруг них клубилась, заслон должен был вот-вот появиться.
Игорь поймал мой взгляд, и на секунду его лицо преобразилось: ярость сменилась любовью и непередаваемой мукой. Больше всего на свете он хотел пойти вместо меня, закончить всё здесь и сейчас, но в жизни далеко не всегда получалось так, как мы хотели.
Его место было здесь с остальными, а моё было там, где за каменными стенами началась моя история, и где сегодня она должна была закончиться так или иначе.
Встряхнув головой, я заставила себя отвернуться. Он делал меня слабой, а слабость означала смерть не только для меня, но и для тех, кто сражался за моей спиной, а я должна была быть сильной хотя бы раз, хотя бы сегодня.
Не встретив сопротивления на своём пути, я подбежала к дверям особняка и с силой толкнула её. Внутри было темно. Стук когтей по мраморному полу эхом отскакивал от стен, прерываясь лишь отдалёнными криками с улицы и моим прерывистым дыханием.
"Слишком просто!" пронеслось у меня в голове. Я остановилась посреди зала, осматривая лестницы, ведущие в левое и правое крыло. Где-то наверху гулял сквозняк, я слышала хлопонье открытых окон.
"Почему так темно? Почему так тихо?" думала я. Что-то было не так. Его не могло здесь не быть. Великий и ужасный он должен был быть здесь, наблюдать за тем, как его прихвостни мрут, как я иду за ним, чтобы убить, как приводится в действие мой план. Мой план! Мой…
Моим он не был никогда. Всё это было его: поле вместо шахматной доски, мы вместо фигур и я в шаге от него по собственной воле, по собственной глупости.
Двери особняка за моей спиной закрылись, щёлкнув замками. С лестницы левого крыла донеслись шаги: медленные, царственные, наступающие. Спускаясь по ступенькам, он улыбался мне, словно ждал этого момента всю жизнь.
Надя, Варя, Таня, Макс, ведьмы, чьих имён я не знала – эти мысли вытеснили из моей головы все другие: их яркая жизнь, оборваная так рано, их смех, наша тоска по ним, горечь слёз, всё смешалось воедино, и сила внутри меня заклокотала, яростно пульсируя в каждой клеточке моего тела.
Всё чего мне сейчас хотелось это узнать, какая на вкус была кровь у того, кто был не живым и не мёртвым. С диким рычанием оттолкнувшись от пола, я прыгнула в темноту.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я снова открыла глаза. Во рту был привкус крови, голова болела, а из разбитого виска сочилась кровь.
