Мне казалось, что меня вот-вот разорвет изнутри, словно я проглотила гранату, но всё кончилось так же неожиданно, как и началось.
Я стояла на четвереньках, тяжело дыша. Пола касались волосы изумрудно-зелёного цвета. Длинные когти царапали гладкий керамогранит.
Держась за стол потными ладонями, я встала на ноги. От испытываемого мной облегчения, на глазах выступили слёзы. Однако моё отражение на полированной поверхности стола заставило меня ещё крепче схватиться за его края.
– Что ты наделал? – закричала я, с ужасом рассматривая свои изумрудно-зелёные кошачьи глаза и выглядывающие из-под волос уши с кисточками.
– Не переживай, через несколько часов это пройдет, – махнул рукой Игорь. – И хвост тоже.
Я подпрыгнула на месте, ощупывая свою лучшую черту, делющую пятую точку на две половины, но ничего к счастью не нащюпала.
– Ты такая наивная! – засмеялся он.
– Идиот!
– Пойдем, пора затракать.
Всё ещё возмущаясь, я последовала за ним в зал за лестицей. Очень светлый и официальный, он совмещал гостинную и столовую. Пройдя через него, мы оказались на небольшой кухне, оборудованной по последнему слову техники.
– Что будешь есть? – спросил Игорь.
– А ты умеешь готовить? – вопросом на вопрос ответила я.
– Кое-чем удивить могу. – Под "кое-чем" подразумевался омлет с тостами и фруктовый салат.
Странно было всё это. Я сидела у него на кухне в его рубашке, наблюдая, как он готовит нам завтрак, как будто мы провели бурную ночь вместе. Хотя наши отношения действительно были бурными, но совсем в другом смысле. Это напомнило мне о причине моего пребывания здесь.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнила я, но всё внимание Игоря было приковано к красному яблоку, которое он с хирургической точностью резал на дольки. – Игорь!
Посмотрев на меня своими жуткими разноцветными глазами, он молча встал из-за стола и вышел за дверь.
– Вот и поговорили!
Минути через две-три он также молча вошёл и, сев за стол напротив меня, положил передо мной блестящий предмет.
– Ты спросила, почему я тебе помогаю? Вот ответ.
Глава 7. Орден белой лилии
Предметом оказался тонкий трёхгранный клинок длиною сантиметров тридцать с деревянной рукоятью со сферическим камнем на конце. На рукояти имелась гравировка цветка внутри, как я предположила, какой-то руны – ромба с двумя удлиненными сторонами, похожего на человечка с ножками.
Клинок был изящным и очень красивым, но также в нем было что-то зловещее.
– Что это?
– Костя разве не рассказывал тебе нашу историю? Чем вы с ним занимались столько времени? – Я пожала плечами, мол, многим. – Это мезирикорд, более известный как кинжал милосердия. Его лезвие отлито из меди, рукоять вырезана вручную из берёзы, а камень на её конце обсидиант. Этот стилет найлучший выбор оружия для профессиональных убийц, которыми и являются напавшие на тебя в лесу люди.
Зловещий шёпот корчившихся от мук жерт этого стилета долетел до моих ушей, как только я догадалась, кого он подразумевал.
– Хранители? – Игорь хмуро кивнул
– В древние времена они были нашими союзниками. Одарённые целители, поделившиеся с нами бесценными на то время знаниями о травах и способах их приминения, они помогали нам выживать среди обычных людей.
– Костя говорил, что они поддерживали баланс, пока не пришли к выводу, что владеющие искусством магии люди аномалия.
– Баланс! – презрительно фыркнул он. – Баланса не было никогда! Был страх! И зависть! Последняя стала доминировать, когда наши союзники, наши друзья, каждый день наблюдали за нашими безграничными возможностями. Тогда и основался Орден белой лилии, – он показал на цветок внутри ромба. – Белая лилия была символом непорочности и чистоты, сострадания, правосудия и милосердия, пока эти изверги не превратили её в знак мракобессия. В средние века ею клеймили при подозрении в колдовском надругательстве над людьми. Хотя и недолго! Проще было пытать, резать и жечь!
– А ромб что значит?
– Это славянская руна. Она означает наследие. Этим они хотели подчеркнуть свою избранность в борьбе с колдовством, что только им открылась истинная сущность зла и способы его распознать, которые они передают из поколения в поколение.
Кухня наполнилась беспросветным мраком средневековья. Даже солнечные лучи не могли его прогнать. Значит, всё дело было в его сестре? Он помог мне из-за неё? Из-за ненависти к ним?
В памяти всплыли сцены из прошлого: больница, слова врачей, блестящий гроб, алые розы у надгробия. Сердце сжалось от былой горечи, хотя и не моей, и уж точно не былой для Игоря.
– Да, – тихо сказал он, – не былой…
Тоска в его голосе заставила меня посмотреть на него в новом свете – любящего и заботливого старшего брата, готового на всё ради младшей сестрёнки.
– Ну, всё! Хватит! Расплачься ещё! – Игорь скорил гримасу и снова принялся кромсать несчастное яблок. Я и забыла, что он эмпат. И придурок по совместительству.
Когда уши приняли человеческую форму, а волосы стали немного светлее, Игорь объяснил мне, где лежала моя одежда, и где я могла привести себя в порядок.
– Я бы сам тебя отвез, но няньчить тебя ночью было безумно утомительно. Знаешь, ты храпела, как трактор, – сказал он, провожая меня до такси. – А у меня ещё дела на сегодня. Рубашку оставь себе. Она тебе к лицу.
По дороге домой я устыдилась своей наивности. Может, конечно, дело и было в его сестре, но только частично. Это же Игорь, кравший энергию у людей, чтобы изменить мир, а я теперь была у него в долгу.
Что ж, время покажет, что из этого получиться. Как не крути, а все-таки он мне жизнь спас. Такой долг вернуть полагалось на сто процентов.
Кое-как отойти от всего произошедшего удалось лишь на работе, и в этом была заслуга Макса, который днями напролёт смешил меня изобретением всё новых безумных идей для празднования моего не столь отдалённого дня рождения – двадцать второго мая.
– Тебе же двадцать стукнет! Значит, двадцать бутылок должно быть на столе! Это святое и нерушимое правило для всех!
– Двадцать бутылок? Да ты после трёх уже не отличишь собственный мотоцикл от собаки! – урезонила я.
– И не надо! Я заночую у тебя!
– Ага! На коврике в подъезде!
Прекрасным субботним утром, сидя на подоконнике, я грелась в ласковых лучах майского солнца. День был настолько чудесный, что даже мысли о Косте не вызывали былой грусти, а раздавшийся звонок в дверь не насторожил.
– Привет! – Игорь бесцеремонно проталкнулся в дверь. От неожиданности я даже не нашлась, что сказать. – Как ты можешь здесь жить? – брезгливо спросил он, рассматривал моё скромное жилище.
