Реально была скотская работа! Я даже позавидовала Толику и его похожим на сардельки пальцам. Но увидев, как ловко и быстро чистит яблоки Игорь, я поддалась азарту и даже почти превзошла саму себя. Почти!
Когда, наконец, проклятые яблоки закончились, и Игорь заклеил мне двойным слоем пластыря большой палец на правой руке, мы приступили к следующему этапу.
Аккуратно сложив перед собой все яблочные обрезки, Екатерина Павловна достала список, который нам дала её сестра, и внимательно его изучила. Видимо она была согласна далеко не с каждым пунктом, так как её выражение лица менялось, как погода весной. Однако времена настали тёмные, и особо крутить носом не приходилось.
Вода в невидимом сосуде забурлила, когда Екатерина Павловна бросила в неё первую закрученную кожуру, шёпотом называя имя того, кому она предназначалась. Кипящий водоворот зашипел, и через миг яблочной кожуры уже и след простыл.
– И что дальше? – спросила я, походу единственная не знающая, что будет дальше. – Как мы узнаем ответ?
– Яблочко вернётся к нам обратно, – довольно ответила Екатерина Павловна, кидая в воду ещё одну шкурку.
Когда все послания были отправлены, Игорь погрузил сосуд в сферу и отправил в дальний угол гостиной, чтобы она не путалась под ногами, пока мы будем ждать ответов.
Когда все разошлись, и мы с Игорем остались вдвоём, я почувствовала непреодолимую безумную тягу к нему. Трещина между нами смылась "Обликом", и теперь была только нежность и жажда ласки любимого родного тела.
Конечно, если бы Игорь знал, что я собиралась сделать, он бы, помимо того, что сделал бы всё, чтобы меня остановить, принял бы мой настрой за женские штучки с целью усыпления его бдительности. Но он знал только то, что я хотела, чтобы он знал, и мой настрой был абсолютно искренним, ведь я любила его больше всего на свете, хоть и стеснялась ему в этом признаться.
Через два часа, Игорь засопел в две дырочки уставший, но довольный, и я тихонько спустилась вниз. Сфера неприлично булькала в углу, но моим интересом была не она.
Достав из ящика на кухне две свечи, я взяла из холодильника яйцо. Нужна была ещё нитка и тарелка.
– Это плохая идея! – зашелестел веник, напугав меня до чёртиков. Это чудо, что я не выронила яйцо!
– О, Федя! У тебя ниток случайно нигде не завалялось? – шёпотом спросила я. Катушка с чёрными нитками прыгнула мне в руки.
– Спасибо! – поблагодарила я, вспоминая, имели ли значение цвета ниток и свечей для ритуала. Кажется, нет.
– Это очень плохая идея! – снова зашелестел веник.
– Да! Да! Да! Все великие дела начинаются с плохих идей! – ответила я. – А теперь не мешай мне!
Некоторое время веник ещё шуршал недовольством и возмущением, но совсем недолго. Когда настала тишина, я поставила свечи на стол. Сделав разрезы, я натянула нитку и поставила под ней тарелку.
От зажжённых свечей по комнате разбежались причудливые тени. Мне стало как-то не по себе. Возможно, это действительно была плохая идея, но если бы только у меня получилось, если бы только я смогла найти слабое место Витольда, то я смогла бы убить его раньше, чем он навредит кому-нибудь ещё.
– Блин, была, не была!
Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на Витольде, его волосах слегка поддёрнутых сединой, его голосе, шагах, манерах. Окружающие меня звуки постепенно стали затихать. Удары сердца медленно отмеряли секунды, отделяющие меня от желанного. Стук, стук, стук, треск раздавливаемой скарлупы…
Это вовсе не было похоже на погружение в сознание Игоря. Тогда я чувствовала, что покинула своё тело, а сейчас я переместилась вся целом, полностью физически, и когда я открыла глаза, уютная обстановка гостиной уступила место серым тонам.
Здесь было холодно и сыро. Шершавый пол под ногами создавал неприятное ощущение, словно я шла по чему-то давно стёртому, высохшему и изношеному.
Это место соответствовало моим представлениям о Витольде, по крайней мере, частично. Но почему же здесь было так пусто? Это вовсе не то, на что я расчитывала!
Забив на всё нарастающее разочарование, я упрямо продолжала идти вперёд. Воздух становился всё более спёртым, а окружающие меня серые пространства размывались то теряя свой объём, и становясь прозрачными, то снова наливались густотой и вязкостью.
Что что-то здесь было не так, я поняла только когда холодный шершавый пол стал ещё и скользким и липким, а воздух со спёртого сменился на какой-то гнойный и мёртвый.
Я замедлила шаг, заметив небольшой просвет. Серое пространство словно раздвигалось для меня, жаждя показать мне то, что в нём было. Я уже не хотела этого. Всё моё нутро сопротивлялось этому, но то, что находилось там, тянуло меня к себе, и я не могла остановиться.
Серые тона отступали по мере моего приближения. Пространство приобретало всё более размытый землистый цвет, пока не замерло вокруг рваной дыры, по краям которой стекал серовато-зелёный гной. От одного его запаха и вида можно было умереть, не говоря уже о незримой клубящейся чернильной пустоте внутри того, где когда-то была душа.
Казалось, её вырвали грубой силой, или она просто прогнила, не выдержав поступков, совершённых её владельцем, а может, их даже было две, как у меня, и обе они превратились в это гниющее, мёртвое и отвратительное нечто.
Я зажала рот рукой, чтобы не закричалать. Запах воска от почти сгоревших свечей вернул меня к реальности. Я открыла глаза. Голубоватое свечение сферы в углу гостиной едва освещало сморщенное личико Феди, тревожно выглядывающего из своего веника.
– Ты был прав, Федя! Это была очень плохая идея!
До рассвета я просидела в беседке на заднем дворе дома, выветривая запах гноя, который, как мне казалось, буквально въелся в мою одежду, кожу и волосы.
Игорь так и нашёл меня спящей в беседке. Однако моё состояние он принял за волнение по поводу сферы, пока так и не получившей ни одного ответа, и мне не хотелось портить ему настроение.
У меня ещё было два выходных до моей смены в магазине. Игорь уехал решать какие-то вопросы, связанные с его бизнесом, и мне стало как-то тревожно без него одной в доме.
Глядя на забитые книгами стеллажи в его библиотеке, я всё думала, что не удивительно, что некроманты приняли сторону Витольда. Не живой, не мёртвый, без души, он был для них, наверное, произведением искусства в некотором роде.
Через полчаса моего бессмысленного таскания по дому в поисках занятия, зазвонил мобильник. Макс спешил сообщить, что прибыла экипировка, которую я заказывала, и что я могла подъехать и забрать её после обеда, а заодно и помочь ему с уборкой.
– Ага! Уже бегу! – ответила я, повесив трубку.
Наконец-то хоть одна хорошая новость! Новый экип и новый шлем благополучно вытеснили из моей головы все другие мысли. Фальшиво напевая детскую считалочку, я отправилась в гараж готовить мотоцикл к прогулке.
