Глава 6. Четыре ниточки назад
– Ты же была рыжей! В груди была попышнее! Мне казалось, была выше! – одновременно затараторили они, рассматривая меня со всех сторон.
– Теперь её зовут Нина, и она замужем, так что руки прочь! – Костя перехватил руку одного, тянущуюся ко мне.
– Вы поженились? Молодцы! Это надо отметить! – снова затараторили они.
– Нет, не поженились, – с трудом перекрикивая ребят, ответил Костя. Ему стоило отдать должное, то, как он это произнёс, почти не отдавало грустью. Почти!
– Как? Что? – загудели они, и мне стало неловко. Этих несколько минут, проведённых с ними, мне хватило, чтобы понять, что эти ребята близкие друзья Кости, и они были хорошо осведомлены об очень многих вещах, и что-то мне подсказывало, что не только настоящих, но и далёких прошлых.
– Так, – Костя наградил каждого предупреждающим взглядом, – отставить вопросы! Она здесь, чтобы вспомнить прошлое, а не удовлетворять ваше любопытство!
Авторитет Кости в этой компании был неоспоримым, и три молодца "отставили" вопросы, переключив своё внимание на другое, и через каких-то десять минут мы уже сидели на брёвнах возле недостроенного навеса. В маленьком костре потрескивали сухие палки, и запекалась в фольге картошка, а возле ног у каждого из нас на салфетке лежало по бутерброду и стояло по бутылке безалкогольного пива.
Пока ребята всё это готовили, мне удалось отвести Костю в сторону и разузнать о них. Антон, Андрей и Алексей, как и он, в своё время были Хранителями при правлении Витольда, который более четырёхсот лет назад носил имя Лев, и чьи жизни я изменила так же, как и Костину.
Забавно было слышать такое. Изменила жизнь! Даже жизни! Я этого вообще не помнила. Да, и откровенно говоря, считала это преувеличением. Я свою жизнь изменить не могла, что же было говорить про других!
– Так ты вообще ничего не помнишь? – спросил Андрей. Картошка была съедена, бутерброды тоже, а маленькие глотки прохладного пива не настолько занимали рот, чтобы откладывать разговор, ради которого мы собрались.
– Я помню, как Костя помог мне бежать, – ответила я, погружаясь в те крохи, которые мне удалось восстановить в памяти. – Помню поле залитое кровью, помню смерть… – На последнем слове я запнулась, отводя глаза в даль. Ребята понимающе переглянулись. – А как вы можете помнить? – вдруг осенило меня. – Вы же не ведьмаки.
– Некоторые вещи забыть невозможно, – с горечью произнёс Костя. – Вот тот шрам, – он показал на глубокую линию от правого виска Антона до подбородка, – он получил в той битве от своего наставника из Ордена. Та рана его убила, но оставила вечный след не только на лице, но и на душе.
– Мы бы и рады были забыть, – сказал Антон, грустно улыбаясь, – но каждый раз вспоминали.
Да уж! Это чувство мне было знакомо! Я бы и рада была забыть смерть Вари, забыть про Таню, мою соседку, про боль от колотой раны, нанесённой мне мезирекордом, про вкус ещё тёплой крови Николая во рту, про Игоря, умирающего у меня руках, про отвратительный запах из пасти перевёртышей, про чувство, которое я испытала, убив некроманта, про жар огня и запах горящей плоти, волос и бензина, про крики отчаяния и, конечно же, про тупую пульсирующую боль при воспоминаниях об этом.
Вот только я, в отличие от них, не хотела всё это забывать. Да, прошлое мы уже не изменим, но его уроки помогут нам изменить будущее. По крайней мере, мне хотелось в это верить.
– Тёмные были тогда времена, – задумчиво произнёс Алексей.
– И сейчас так же темнеет с каждым днём, – добавил Антон, невольно касаясь шрама на лице.
На лес садились сумерки. Я не отводила взгляда от костра, отбрасывающего призрачные тени вокруг нас, вслушиваясь в каждое слово, произнесённое моими собеседниками, переносясь в то далёкое мрачное время и события, сгубившие так много жизней.
Ребята, так же, как и Костя, не знали, откуда взялся Витольд. Они говорили, что он просто появился в рядах верхушки Ордена, медленно и верно захватывая власть и придавая миссии всё более ожесточённый и фанатичный характер.
С его подачи любой, кто позавидовал соседям, что их свинья упитаннее, а молоко не скисшее, мог смело обвинить их в колдовстве, и тут же, как по мановению волшебной палочки, появлялся отряд Хранителей и уничтожал всю семью и сжигал дом.
Уверенность в правильности таких действий и безнаказанности приводила к тому, что люди сами устраивали суд и выносили приговоры всем, кто хоть как-то выделялся. Это побуждало целые семьи не только владеющих искусством магии, но и обычных людей покидать свои дома и скрываться.
Та же участь постигла и меня. Родители помогли мне бежать, но сами не смогли, и были убиты вместе с моим младшим братом. Говорили, что дым от горящего дома был виден далеко за пределы нашего посёлка.
Я, как и многие другие, нашли убежище в монастыре, где меня и нашёл Костя и его отряд, состоящий из Антона, Андрея и Алексея. Им было приказано найти меня и доставить лично к главе белолилейников.
Костя говорил, что им повезло поймать меня, потому что на тот момент вознесение я уже прошла, и силы во мне было хоть отбавляй. Позже он понял, что я позволила им это сделать, чтобы беспрепятственно попасть в логово Льва и убить его.
Но всё пошло не по плану, и приключения, застигшие нас по пути, заложили крепкий фундамент не менее крепкой дружбы между нами, а так же глубокой пропасти между тем, чему их учили в Ордене и тем, что было на самом деле.
То, как Костя помог мне бежать, я помнила, а вот что было дальше…
– Дальше был раскол в рядах Хранителей, – ответил Алексей. – Некоторые успели сбежать, некоторым хватило смелости восстать, но участь их была хуже смерти. Подчинив их с помощью магии, Лев превратил их просто в куски мяса, которые могли только выполнять его приказы и больше ничего.
– Когда разнеслась молва, – продолжил Антон, потирая шрам, – про то, что творилось в Ордене на самом деле, мы и опомниться не успели, как армия ведьм и ведьмаков уже стояла под стенами нашего былого штаба, и началась бойня.
Ночные тени лесной чащи отражались в глазах каждого из ребят. Языки пламени, завороженные их рассказом, плясали как кобры под дудочку, окрашивая небольшой участок исходящего от них света в кроваво-красный цвет.
– Небо почернело от сотен стрел, летящих в гигантских соколов-двоедушников, – сипло сказал Андрей. – Белолилейники рубили и резали всех, кто попадался на пути, и тут же падали замертво от рук ещё живых ведьм, пока не осталось почти никого, кто мог сражаться или хотя бы стоять на ногах. Под стоны умирающих этот изверг шёл по багровому полю как под аплодисменты. Я видел, я… Я ещё был жив, когда он… Когда он подошёл к вам…
– Нет! – перебила я, закрывая руками лицо. – Не продолжай! Я… Я помню… – Видение ворвалось в моё сознание подобно ледяному ветру, уносящему меня прочь от костра, от леса, от этого времени.
