Я оценивающе посмотрела на девочек. Они, конечно, были правы в том, что их это тоже касалось, но как мать, я должна была их оберегать, поэтому позволить им остаться я не могла.
– Какие мы сегодня грозные и воинственные, – сказала я, подходя к ним. Девочки заулыбались, думая, что я разрешаю им остаться, и радостно поспешили меня обнять. – Вот так, мои хорошие. – Глаза их закрылись, и маленькие тельца обмякли в моих объятиях. Какие же они у нас были худенькие.
Мы с Игорем по очереди поцеловали наших спящих принцесс, и они уплыли наверх в нашу спальню, где сейчас им было лучше всего.
– Будут свои дети, тогда и будешь решать, применять к ним магию или нет, – буркнула я в ответ на осуждающий взгляд Марка.
– Матвей, – обратился Игорь к грязному гиганту, со скучающим видом, сидевшему с пустым стаканом на диване, – не пойми меня не правильно, тебе здесь всегда рады, но что ты тут делаешь?
Матвей оживился и, подняв грязный указательный палец вверх в знак того, что он вспомнил, зачем же он действительно он явился, достал из кармана драных джинс бумагу и протянул мне.
Почерк Сережи я узнала сразу, и с до боли стучащим об грудную клетку сердцем, развернула ее. Пробежав глазами послание, я немного вздохнула с облегчением.
– С Сережей все в порядке, – успокоила я Игоря и Марка, укоризненно посмотрев на Матвея, только и пожавшего плечами. Видел же, как я испугалась, и не мог сразу подать знак, что с ним все хорошо.
В Сосновке произошло несколько странных смертей. Сережа писал, что некоторые из них были ведьмами и очень сильными, от того он и был взволнован их смертью, особенно когда выяснил, что причиной было обескровливание. Тратить время на звонки было не в его стиле, поэтому он сразу отправил к нам Матвея с посланием.
Из письма было понятно, что его обеспокоила не столько смерть, а ее причина, не особо свойственная ведьмам, но вот чего не было понятно, так это почему он сразу подумал обо мне, да еще и прислал тяжелую артиллерию.
– Что там? – напряженным голосом спросил Игорь, наблюдавший, как меняется мой эмоциональный фон, а меняться ему было от чего.
– Смерти от обескровливания, – ответил вместо меня Марк.
Мы втроем удивленно посмотрели на него.
– А ты откуда знаешь? – спросил Игорь, забирая у меня письмо крестного.
Марк взмахнул рукой, и перед нами появилась карта с десятками тремя красных точек.
– Такие же смерти произошли не только в Сосновке. Я покопал немного, и нашел еще много похожих случаев, – ответил он, указывая на карту.
– Так красные точки это они? – спросила я, разглядывая карту. Внутри начинало шевелиться дурное предчувствие.
– Да. Все жертвы были обескровлены, но не все были ведьмами.
– С чего ты так решил? – спросил Игорь.
– Да хотя бы с того, что те двое, что были убиты в подъезде ищейки, таковыми не были сто процентов. К тому же, не все жертвы вписываются в схему.
– Какую схему? – одновременно спросили мы с Игорем.
Марк подошел ближе к карте и тронул пальцем одну из красных точек. Она засветилась, и от нее поползла красная полоска. Мы с Игорем и Матвеем, вставшим с дивана, заворожено следили за тем, как она набирала точки, как бусы на нить, пока не замкнулась в той точке, с которой начала, образовав, таким образом, круг. Точки же, которые остались, находились внутри его.
Матвей вопросительно ткнул пальцем в карту. Мы с Игорем тоже непонимающе переглянулись. Марк, ожидавший немного другого эффекта, разочарованно закатил глаза.
– Товарищи, учите матчасть! – Точки, через которые проходил круг, снова засветились и поползли от круга к его центру. – Так понятнее?
– Это бинду, – сказала я. Марк удовлетворенно кивнул.
– Чего? – не понял Игорь. Матвей тоже растерянно развел руками.
– Бинду, – повторила я. – Точка в круге.
– Нина, мы видим, что это точка в круге. Что это значит?
– Это оккультный символ. Я изучала такие еще до тебя, – ответила я, хмуро потирая виски. – Конкретно этот символ означает исток человеческой индивидуальности и начало первой дуальности, а так же завершенность и совершенство.
– И еще символ появления любой силы, – добавил Марк.
– Оккультизм? – с сомнением произнес Игорь. – Слабовато как-то, не находишь?
– Сначала я тоже так подумал, – ответил Марк. – Бинду широко применялся в оккультной практике и масонстве, и любой псих мог взять его за основу, но из тридцати одной жертвы, двадцать две были ведьмами. Именно на них и построен круг. Точка же в круге – номер двадцать три.
Игорь фыркнул, с еще большим сомнением посмотрев на круг. Матвей же вопросительно посмотрел на меня.
– Число двадцать три тоже из оккультизма, – объяснила я. – Обозначает тайное общество. Считается обозначением числа антихриста.
– И на это я тоже подумал, что как-то все картинно выглядит, – сказал Марк, – но мне удалось раздобыть фотографии с мест убийств. Думаю, что никто из вас не будет отрицать, что это были именно убийства? – Мы втроем отрицательно покачали головами.
– А теперь смотрите. – Марк достал из кармана кожаной куртки несколько смятых распечаток. – Сам я тоже не сразу их заметил, но лучше поздно, чем никогда.
Матвей, долго сопевший над черно-белыми распечатками фотографий, сдался быстро. Мы же с Игорем, сразу заметив то, о чем говорил Марк, с тревогой переглянулись.
– Не слабо, да? – мрачно усмехнулся Марк, скрестив руки на груди.
На черно-белых распечатках естественно первым бросалось в глаза тело, но если было присмотреться, то на каждом теле или же рядом с ним имелись довольно-таки четко нарисованные руны.
– Это не славянские руны, – изучив фотографии, сказал Игорь.
– Нет, это руны скандинавского старшего футарка. И вот, что странно, – Марк коснулся пальцем круга на карте, и напротив каждой светящейся точки появились изображения рун, – первая руна в алфавите это Феху, но первое убийство ведьмы было отмечено руной Дагаз, а она в алфавите двадцать четвертая, то есть последняя. Второе убийство уже было отмечено Феху и далее уже по порядку.
– Но здесь только двадцать две руны, – заметила я, – по одной на каждую убитую ведьму. В алфавите всего двадцать четыре руны, значит, остались еще две. Еще два убийства? Что-то не сходиться. Двадцать четыре руны противоречат магическому числу двадцать три.
– Не обязательно, – возразил Игорь, подходя к карте. – Покажи-ка другие убийства. – Еще девять точек, только светящихся синим, появились на карте. В круг или в точку в его центре они не попадали, и на первый взгляд казались хаотично разбросанными. – Когда именно произошли все убийства?
– Я понял, что ты хочешь сделать, – с энтузиазмом ответил Марк, колдуя над своей картой.
