Глава 9. День девятый: напоминание
Повторный поход на кладбище мне пришлось отложить, чтобы подготовить все для стола, за которым мы должны были собраться на девятый день.
Мне не нравилась это. Игорь был жив, и каждый кусок сыра и буженины, которые я нарезала, каждая тарелка, которую наполняла салатами, каждый стакан, который ставила на стол, тормозили меня. Все это было неправильным.
Я знала, что сама решила не говорить ничего родителям Игоря, которые, в общем-то, и не особо интересовались чем-то, что многое скрыла от брата и даже Марка, но смотреть на этот поминальный фарс мне было до тошноты противно, как будто весь его смысл заключался в том, чтобы вдолбить всем без исключения, что конец Игоря все-таки настал и что то, что он возвращался домой было не более чем плодом нашего истощенного горем воображения.
– Как ты, Нина? Держишься?
Я кинула косой взгляд на Марка, беседовавшего с моим старым соседом Сашей.
Умно, конечно, было подослать ко мне телепата, но в случае с Ритой, не угадавшей даже с полом собственного ребенка и получившей вместо Катюшки Кирюшку, его ход попахивал отчаянием. Подозревать что-то – он подозревал, но сделать все равно ничего не мог.
– Держусь, – ответила я, стойко игнорируя зажатый в ее руке детский подгузник. – Что мне еще остается?
– Прости, что мы не пришли раньше. – Рита виновато опустила глаза. – Кирюшка болел.
– Я понимаю, – как можно добродушнее ответила я, глядя на посапывающего на ее руках младенца. – Слушай, а он не слишком мал еще, чтобы так его носить?
Малому было всего три с небольшим месяца. Я, конечно, мало знала о детях, то есть вообще ничего о них не знала до того момента, когда мы с Игорем удочерили Аню и Веру, которым уже тогда было десять, но мне почему-то казалось, что вот так таскать младенца на руках было неправильным.
– Если честно, – Рита покраснела, как вареный рак, – я понятия не имею, но по-другому он не спит, а у меня уже барабанные перепонки не выдерживают его плачь.
Я выкатила глаза, не зная, что на это ответить. Вот уж не ожидала такое услышать. И это меня еще плохой матерью называют?!
– Да не смотри ты так, – упрекнула горе-мать, – подержи его лучше, а я пока пойду выброшу подгузник.
– Не забудь только руки помыть, – поучила я, принимая на руки крестника. – Блин, чем вы его кормите? Тяжелый-то какой!
Рита уже, наверное, собиралась обругать меня, но малой проснулся и заплакал так, что мои барабанные перепонки почти сразу пошли трещинами.
– Ого! Какой ты горластый! – усмехнулась я, покачивая крестника на руках. – Горластый и пузатенький! – Кирюшка притих и деловито пустил слюни.
Игорь обожал его, а когда малыш так делал, так сам слюни пускал. Мне всегда это казалось странным, но сейчас, покачивая ребенка на руках, я почувствовала… Даже не знаю, как это выразить или описать. Покой? Тепло? Может, любовь? Или надежду?
Мда… Увидь меня сейчас муж, расплакался бы от счастья.
– О, Нина… – надрывно произнесла Рита, быстрее, чем я ожидала, вернувшаяся с кухни. То ли я дала слабинку и раскрылась, то ли ее способности в коем-то веке сработали как надо, но в глазах ее блеснули слезы. – Игорь…
– Нет, – поспешила ответить я, не отрываясь от малыша. Внутри все сжалось от боли, но ребенок на моих руках действовал гипнотически-успокоительно, и вместо окаменения, я улыбнулась. – Я не успела… сказать.
– Будь уверена, – вытирая слезы, сказала Рита, – я никому не скажу. – Она по-женски так с упреком посмотрела на Марка, наблюдавшего за нами, чем только подтвердила мои догадки, что это он ее подослал.
– Буду очень благодарна, – ответила я.
Рита ушла, что-то бормоча себе под нос, и ее место занял Марк.
– Еще раз что-то подобное выкинешь, – не отрывая взгляда от уснувшего на моих руках крестника, вкрадчиво произнесла я, – гарантирую, что детей у тебя не будет никогда.
– Буду иметь в виду, – поджав губы, ответил он, явно разочарованный тем, что его подловили.
– Ага, имей.
Когда все разошлись, я предоставила уборку и мытье посуды свекрови, и отправилась укладывать девочек. Приключения Локвуда и компании были завершены, и мы осваивали новые – приключения семьи Бошар (серия книг амер. писательницы Мелиссы де ла Круз – прим. автора).
– Оставшись наедине с умершим, Джоанна крепко стиснула руку Лайонела, закрыла глаза и шагнула во мрак, – читала я. – Мне обязательно это делать? – Я зевнула. Рядом с девочками, маленькими комочками свернувшимися с двух сторон, было так тепло, что веки сами слипались. Я очень давно не спала. – Может, поменяемся и вы мне почитаете? – с надеждой спросила я.
– Так будет неинтересно, – ответила Вера, и Аня согласно кивнула.
– Ладно. – Снова зевнув, я продолжила читать вслух. – Теперь вокруг нее был сумеречный мир душ, лишившихся тел. В темноте…
– Ты так собираешься это сделать? – перебила Вера. – Ну… Папу вернуть?
– Мы знаем, что он не болеет, – добавила Аня.
Оторопев, я чуть не выронила планшет, с которого читала книгу, и прищурившись по очереди посмотрела на девочек.
– Кто-то взял на заметку привычку подслушивать? – строго спросила я.
– Мы только раз, – пискнула Вера. – Ну, может, два… Или три… – стушевавшись под моим взглядом, призналась она.
Я хотела их обругать, но передумала, почувствовав гордость за неугомонных дочерей, чья изобретательность в добывании новостей не брезговала подслушиванием. Да и что бы это уже изменило.
– Если бы в жизни все было так же просто, как в книжках, – выдохнула я, откладывая планшет в сторону.
– Значит, все будет не так? – осторожно взглянув на меня, спросила Вера.
– Вам это не нужно знать. Ложитесь спать.
Услышав в моем голосе намек на нерушимый родительский авторитет, девочки оставили вопросы и жалостливые взгляды и послушно залезли под одеяла.
Выключив свет, я спустилась в гостиную. Сон как рукой сняло и я покрутила на большом пальце обручальное кольцо мужа. Оно более-менее село только на большой палец, и я все время боялась, что оно соскользнет и потеряется. Второе кольцо непритязательно пристроилось на пальце со своим близнецом, уменьшившись в размерах.
Вспомнив про признание девочек, я, забыв про гордость, почувствовала раздражение. Теперь понятно, почему Игорь так бесился, когда подозревал, что я что-то скрываю, а подозревал он это всегда. Только ему честь не позволяла упасть так низко, чтобы подслушивать или подглядывать.
– Сейчас палец себе оторвешь. – Я подпрыгнула вместе с диваном.
– С дуба рухнула так пугать? – взвилась я.
– Я же не виновата, что ты такая трусиха, – парировала белая фигура без лица, севшая на второй диван в азиатском стиле напротив меня.
