Глава 22. Идеальный сосуд
– Игорь! – снова закричала я, и мои отражения стократно повторили за мной, оглушая меня.
В висках бешено стучала кровь. Сердце вырывалось из груди. Страх и паника парализовали меня, и я в отчаянии колотила ладонями по зеркалам, срываясь на хрип.
Счастье и свобода были в моих руках, но я упустила их, не доглядела чего-то: может, это был не его сосуд, а может, нужно было сделать все по-другому. Кто же мне теперь мог сказать, что пошло не так?
Обессилено рухнув на пол, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Кажется, я никогда прежде не выглядела такой отчаянной и убитой, как в тот момент, а ведь я всегда презирала таких девушек, которые чуть что кидаются в слезы и в истерики, как будто это что-то могло решить.
Такой долгий путь, так много усилий… Неужели все зря? Я же держала его за руки, я смотрела в его глаза, смотрела в его душу! Его душу! Я успела… Мы успели, но… Мотоцикл! Я забыла про него. Моя проекция должна была взорвать его, если к нам кто-то будет идти, и она взорвала. Я ведь слышала взрыв. А раз был взрыв, то наш с Игорем момент триумфа кто-то подсмотрел и кто-то украл.
Черт, жизнь так многому меня научила, а я в один миг обо всем позабыла, поддавшись панике.
Подобрав с пола покореженное обручальное кольцо Игоря, я криво усмехнулась своему отражению и, вытерев с лица потекшую тушь, поднялась на ноги.
– Борислав! – крикнула я, поправляя платье. В ответ тишина. – Выходи, подлый трус! – с мурчащими нотками добавила я.
– Как невежливо, – укорил гортанный голос, звучавший, казалось, отовсюду, – оскорблять меня в моем же собственном доме.
– А как еще назвать того, кто прячется от хрупкой девушки, переживающей к тому же не лучшие времена?
Я прошлась вдоль зеркал, с удовольствием отмечая, как девонская кровь закипает во мне, электризует волосы, вытягивает когти на руках.
– Время скорби, да, – задумчиво протянул голос. – Но ты уверена, что времена у тебя такие уж не лучшие? Посмотри на себя, mon cher (дорогая – прим. автора), ты прекрасна!
– Это так, – ответила я, коснувшись когтями зеркал.
От легкого прикосновения глянцевая поверхность пошла трещинами и зеркала со стоном рассыпались на миллиарды острых осколков, устелив пол клуба, находившегося по другую сторону реальности. Просторное помещение с мерцающими душами сменилось тусклым танцполом со смазанными серо-коричневыми тонами.
Дискотечные шары, вращавшиеся под потолком против своей оси, пускали грязные, косые пятна по перекошенным злобным лицам тэнгу, один из которых держал за горло мою проекцию, а второй возвышался над Игорем, еле сидевшем на полу в луже черной крови. Оставшиеся четверо, скинув свои лохмотья, с расправленными вороньими крыльями стояли по разные стороны узкой лестницы, ведущей на второй этаж, где располагался их хозяин.
– Что ты с ним сделал? – прорычала я, поддавшись к Игорю. Тэнгу угрожающе выступил вперед. – Я разорву тебя на куски!
Борислав рассмеялся над моей угрозой.
– О, я ничего с ним не сделал, – ответил он, величественно глядя на меня со второго этажа. – Это ты сделала, mon cher. Ты вернула ему душу и обратила проклятье, но не сняла его, и душа твоего мужа по-прежнему отравлена. Она умирает, Нина, как и его тело, которое и так было мертвым.
– Сними его! – прорычала я, сжимая кулаки. Когти вдавились в ладони и на них выступили зеленые капли крови.
– Не могу, mon cher, – ласково ответил Борислав. – Разве твой помощник, который превратил тебя в девона, не сказал тебе, что это невозможно? То, что происходит с твоим мужем не может быть исправлено, ибо это естественный процесс жизни, переходящей в смерть.
– Я тебе не верю, – сдавленно произнесла я. Борислав рассмеялся и, оторвавшись от перил, начал спускаться вниз.
– Разве? – Борислав триумфально ступил на танцпол. Изумрудные огоньки светились в пустых глазницах до боли знакомого мне черепа, который он держал в руках. – Он обманул тебя, mon cher. Изъял твою душу без твоего разрешения. Кстати, – он любовно посмотрел на сосуд с моей душой, – она прекрасна. Но ты ведь не чувствуешь себя обманутой, правда? – Борислав посмотрел на меня взглядом победителя, получившего свой трофей. – Ты нравишься себе такой. Тебя пьянит, что для тебя не существует преград, хотя их не много то и существовало раньше, ведь ты двоедушница и силы твои были огромны, а теперь и вовсе безграничны. Теперь ты бессмертна, mon cher, и в бессмертии своем ты прекрасна и даже не представляешь, на сколько бесценна. Ты идеальный сосуд, Нина. И для меня, как для творца ты долгожданный венец моей коллекции.
Я расхохоталась так неожиданно, что даже тэнгу посмотрели на меня с удивлением. Честное слово, как же мне нравилась моя жизнь!
Один придурок больше четырехсот лет гонялся за мной, считая что моя душа, то есть обе мои души, идельно подходили для его исцеления. Второй придурок, сын первого, бредил идеей вывести со мной новый вид двоедушников. Третий же придурок, который стоял передо мной с нелепым черепом в руках, искренне считал, что я идеальных сосуд для его бессчетной коллекции душ, которые он педантично собирал даже боюсь предположить сколько лет. Интересно, он действительно верил в то, что сможет создать что-то? Говорю же, придурок.
– О, мой милый Борислав, – проворковала я, закончив смеяться, – ты такая очаровашка! Мне даже жаль будет тебя убивать!
Борислав снисходительно улыбнулся, погладив череп.
– О, mon cher, – ласково произнес он, – за тобой всегда стояли армии, готовые умереть за тебя и умиравшие за тебя, но сейчас ты одна, и ты сильна, как никогда, но ты все равно не сможешь меня убить. – Интонация его взлетела вверх и блондинистая голова, на мгновение засиявшая сверхъестественным светом, превратилась в голову льва. – Я проводник и защитник умерших.
Смазанные серо-коричневые тона тусклого танцпола и грязные, косые пятна, пускаемые дискотечными шарами, вращавшимися под потолком против своей оси, пришли в движение, выпуская из своих укрытий тысячи живых мертвецов, чьи души пленил Борислав. Среди них была даже Алена, хотя ее душа и была при ней, но скованная цепями сильного заклинания.
– Я, – гортанный голос его перешел на рык, которому вторили хриплые, ворчащие звуки вперемешку с чем-то напоминающим звуки ломающихся деревьев, издаваемые тэнгу, – хозяин "мертвого" города! Принц! Демиург! И имя мне Ипос!
– Да, я знаю, – ответила я, кинув взгляд на свою проекцию, едва заметно кивнувшую мне. – Кстати, никакая армия мне не нужна. У меня есть кое-что по круче, – добавила я и хлопнула в ладоши.
Отражение дрогнуло. Чары, с помощью которых оно было создано, начали слабеть, и заслон между жизнью и смертью стал осыпаться.
Я хлопнула в ладоши еще раз и вместе с Бориславом переместилась в небольшую пещеру, наполненную удушающим запахом серы, с куполообразным потолком, уходившем в темноту.
