– Все, понял, не дурак. – быстро проговорил Егор. – Я буду в своей комнате, если что… ну, помощь понадобится… – произнёс парень и, прихватив тарелку с бутербродами, скрылся на втором этаже.
Проследив за ним взглядом, я недовольно посмотрела на Глеба.
– Что это было? – поинтересовалась у Глеба. – Хотя не говори, не хочу ничего знать! – перебила парня, намеревавшегося что–то сказать. – Не скажу, что рада была познакомиться, но всё же прощай, – нервно проговорила, направляясь к выходу.
– Прости, но я тебя никуда не отпущу, – произнёс Глеб, вставая возле входной двери и преграждая мне путь.
– Не поняла?! – удивилась словам парня. – Это ещё что?! Отойди и дай мне спокойно уйти отсюда!
– Не могу, – сказал этот… этот… я была настолько зла, что не могла подобрать правильного слова. – Пока не появится Виктор, ты отсюда не уйдёшь, – всерьёз произнёс он.
– Это ещё почему?! – возмутилась. – Если ты не забыл, это мой дом, а значит, я что хочу, то и делаю. А сейчас отойди, по–хорошему!
– Ты не понимаешь! – обречённо произнёс Глеб. – Ты многое видела, чего не должна была видеть. Просто так отпустить тебя я не могу! Нужно дождаться Виктора, он все объяснит, и если ты захочешь после того уйти, он придумает что–нибудь.
– Так ты думаешь, что я первым делом, как выберусь отсюда, побегу рассказывать, что видела?! – поражённо воскликнула. – Да меня в психушке закроют, если я хоть раз об этом зарекусь, – заявила на полном серьёзе.
– Извини, но я не могу рисковать. – проговорил он, покачав головой.
«Вот же ж… настырный! – зло подумала я, прищурившись. – Как же мне это все осточертело!»
Так хочется оказаться как можно дальше отсюда, например, дома, где тишина и покой! Андрей сейчас должен быть на работе, а как бы было здорово увидеть его! Я так соскучилась!
От воспоминаний о любимом женихе и не менее любимой квартире во мне проснулось настырное чувство. Чувство, которое твердило: «Стой на своём!»
– Уйди с дороги! – повторила с вызовом.
Но он как стоял, так и продолжал стоять. Эта ситуация начинала бесить!
Вообще этот день для меня стал самым ужасным днём на свете. Чего только со мной сегодня не случилось, чего только я не узнала и как со мной только не разговаривали! И, как итог, теперь ещё не позволяют отсюда уйти.
От злости я подошла к парню, и попыталась его оттолкнуть. Но, блин, легче скалу сдвинуть! Разочарованно застонав, я готова была расплакаться от несправедливости.
– Слушай, это уже не смешно, выпусти меня сейчас же! – отчаянно и в то же время требовательно проговорила я.
– Нет.
– Да ты издеваешься?! – воскликнула в отчаянье.
– Ни капли!
– Фиг с тобой! – вымолвила я. – Вот и сторожи двери, не зря же четвероногий! Наверное, на большее ты и не способен, – проговорила со злостью и обидой.
Я видела, как он стиснул зубы, как от ярости на его лице заходили желваки. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась висящей вниз головой!
– Ты что творишь?! – испуганно воскликнула, вцепившись в его футболку.
– То, что давно должен был сделать! – рыкнул Глеб зло в ответ.
«Да, по–видимому, я его сильно обидела», – подумала в панике и, немного усмирив свой пыл, спросила: – А что ты должен был сделать?
Но Глеб не ответил – по крайней мере, не сразу. Он молча направился в сторону лестницы, и как только стал по ней подниматься, соизволил ответить. И вышло это у него как–то недобро.
– Скоро узнаешь.
Глава 6
– Немедленно отпусти меня! – испуганно выпалила я, дёрнув его за футболку. – Ты слышишь меня?– попыталась я дозваться до Глеба, но ответом снова было молчание.
Разозлившись, я ударила его, куда достала… в моём–то положении это «куда–то» пришлось по… м–м–м… филейной части парня.
– Глеб! – воскликнула недовольно.
Но в ответ – снова эта пугающая тишина.
«Словно со стеной разговариваю, в самом деле!»
– Вам помочь? – внезапно прозвучал вопрос, когда мы добрались до второго этажа.
Ну, как «добрались»? Правильнее будет сказать, добрался до него Глеб, а я так доехала…
– Да! – Нет! – воскликнули мы с Глебом в один голос.
– Понял, я ничего не видел, – произнёс этот… гад! – Глеб, ты только аккуратней, ладно? А то как–то неохота вновь остаться без хранительницы, – проговорил Егор и, усмехнувшись скрылся из виду.
– ЧТО?! – испуганно воскликнула я, а Глеб тем временем продолжил путь. – ЕГОР?? – позвала парня на помощь, вот только ответа я не дождалась и от него.
Когда мы поднялись на чердак, мой страх достиг той планки, когда можно было начинать паниковать. Я пыталась вырваться из захвата, дёргала ногами и била парня, куда только могла достать, при этом ругаясь, как сапожник, то проклиная его, то прося отпустить.
Страх спутал мысли, окутал с головы до ног, так что я не слышала, как Глеб начал бурчать, а после что–то объяснять мне.
Но куда там!
Войдя в комнату, Глеб беспардонно бросил меня на кровать, и, пока я барахталась, стремясь подняться с неё как можно быстрее (а то мало ли, кто знает, зачем он меня сюда принёс), парень, поставил кресло возле дверей, уселся в него, закинул ногу на ногу и как–то лениво проговорил:
– Теперь можно и поговорить.
Его голос стал грубым, черты лица заострились и Глеб стал похож на хищника. Страшного хищника. Вся прежняя наигранность и внешнее обаяние куда–то исчезли, и сейчас передо мной сидел не парень, а опасный мужчина.
Сама того не замечая, я начала пятиться под пристальным взглядом этого существа. Именно сейчас до меня, наконец, дошло, во что именно я влипла. Глядя в его страшные глаза, я поняла, что ему ничего не стоит перегрызть мне горло. Сейчас я по–настоящему испытала ужас! Даже в тот момент когда этот мужчина в обличье волка шёл на меня, когда считала что он меня загрызёт, я не испытывала такого ужаса.
– Тебе не стоит меня бояться. – произнёс тихо он.
«Ага, как же! – мысленно съязвила я. – И вообще, я не боюсь, просто опасаюсь», – попыталась успокоить себя, а вслух сказала: – А я и не боюсь! – Ещё и подбородок вскинула упрямо.
«Ага, кто бы знал как мне страшно на данный момент», – всё же призналась себе.
– И поэтому пятишься в сторону ванной комнаты? – спросил он и самодовольно усмехнулся, показывая заострённые клыки.
«Ой, мамочки! – пискнула я, вздрогнув от этой картины. – У него ещё и клыки!»
– Я же сказал, что тебе не меня надо бояться! – раздражённо бросил он, а потом, как строгий учитель ученику, сказал: – Перестань трястись и сядь в кресло, мне надо многое тебе рассказать.
