Форд многое сносит от меня после смерти моих родителей. Он постоянно побуждает меня что-то делать – ходить на вечеринки или в кино. Пытается уговорить, если я отвечаю «нет». А когда я категорически отказываюсь, он тоже никуда не идет, остается со мной. И мы вдвоем сидим рядышком в моей комнате и молча играем в Rocket League. А еще Форд всегда отвечает на мои звонки, когда мне необходимо выговориться. Даже если я звоню ему в три часа ночи, а утром в школу.
Форд никогда не изменится. Ни в лучшую ни в худшую сторону. Мне просто нужно с этим смириться и принимать его странные подарки-извинения.
Я собираюсь положить фотки в сумку, но Форд выхватывает их у меня и, вынув изо рта жвачку, прилепляет к внутренней стенке моего шкафчика.
– Это отвратительно!
– Как твое лицо, – кивает парень.
Я ударяю его по предплечью. Конечно, не настолько сильно, чтобы причинить боль. И все же я жду: сейчас Форд начнет стонать, тереть плечо, устроит, как обычно, целое представление. Но вместо этого он поднимает руку и проводит большим пальцем по моей щеке. Я отскакиваю:
– Ты что?
– Тушь размазалась, – поясняет парень. – А что ты делала в саду вчера вечером?
Черт!
– Ты догадался, что это была я?
– Конечно. Кто еще будет шариться по саду без фонарика?
– И Доминик знает, что это была я?
– Нет. – Глаза Форда искрятся непомерной гордостью. – Я отвел от тебя все подозрения. Сказал, что ему привиделся призрак одного из прежних обитателей усадьбы. Кстати, пожалуйста.
– Спасибо, – одариваю я Форда искренней благодарной улыбкой.
Мне сейчас меньше всего нужно, чтобы Миллеры обвинили меня в проникновении в их частные владения.
– Ты не ответила на мой вопрос, маленькая змеюшка. Зачем ты туда приходила?
– Пошпионить, – говорю я. – Я дико приревновала тебя к близнецам Миллерам.
Толика правды в моих словах есть, но я приправляю ее достаточной долей сарказма, чтобы Форд закатил глаза. Всю правду я ему открывать не хочу. Форд не знает о рисунках, которыми я расписала стену павильона. Во-первых, мне неловко признаться ему в том, что я, в сущности, выполняла домашнее задание своего психотерапевта, доктора Эренфельд. Во-вторых, это все слишком личное. Я знаю, что в любой момент могу поговорить с Фордом о том, что меня волнует или тревожит, но в то же время… Мне не всегда этого хочется. Я не хочу быть другом, который постоянно уповает на постороннюю помощь. Грузит других своими проблемами – и ничего больше.
– Просто… – пытаюсь я судорожно подыскать правдоподобное и уважительное объяснение своему ночному вторжению в сад.
Это нелегко – Форд прекрасно различает, когда я гоню пургу.
– Прочь с дороги, рабы!
Вскинув глаза, я вижу Карлу, скалящуюся над какими-то замешкавшимися десятиклассниками, пока они с Дафной уверенно маршируют ко мне. Сегодня волосы у Карлы заплетены в дюжину маленьких конусообразных рожек, а тень подруги уверенно движется впереди – суровая и остроконечная, как крылья летучей мыши.
– Похоже, мне пора… – Форд поворачивается к открытому шкафчику, игнорируя мое ну очень недовольное лицо.
Ненавижу его за то, что он избегает моих подруг.
– Ты подготовилась к тесту? – не заморачиваясь приветствием, осведомляется Карла.
– Конечно, – отвечаю я, но мы обе знаем: я практически не занималась.
Просто математика мне неинтересна. Скучный предмет. А вот Карле она нравится настолько, что она даже участвует в математических конкурсах и олимпиадах.
– До выпускного всего несколько месяцев, – напоминает мне подруга.
– Я в курсе.
– И ты ведь хочешь закончить учебу?
– Иди ты на фиг, – огрызаюсь я.
Но Карла права. Наш классный руководитель мистер Хэмиш уже делал огорчительные намеки по поводу летних художественных курсов или оставления меня на второй год. По-видимому, в его представлении на оплакивание погибших родителей довольно года, а утрата отчего дома и семейного бизнеса вообще не учитывается. Так что на снисхождение мне надеяться не стоит, и никакие поблажки в школе мне не светят. Но я просто не могу сосредоточиться на учебе, за исключением уроков рисования.
– Ава, – дергает меня за рукав Форд. – Ты это слышала?
Лишь развернувшись всем корпусом, я замечаю в коридоре кучку второкурсников, облепивших Матео Меделя из съемочной шайки-лейки близнецов Миллеров.
Матео – капитан футбольной команды. Он латиноамериканец, с природным насыщенно-медным оттенком кожи, с улыбкой, готовой в любой момент заиграть на лице, и нулевой координацией вне футбольного поля. (У его грузовика больше вмятин, чем у «Бесси», а она прожила долгую и насыщенную приключениями жизнь.)
Раньше я считала Матео нормальным парнем – для футболиста, по крайней мере. Но как только он связался в прошлом году с близнецами Миллерами, он начал им подражать – буквально во всем – и заделался киноманом. Сейчас он, похоже, втирает что-то уже собственным фанатам, подкрепляя свои слова размашистыми жестами.
Рядом с Матео – как всегда, молча – стоит Каспер, последний участник ансамбля близнецов Миллеров. Думаю, они с Матео – пара, но так ли это в реале или просто коридорные сплетни, точно не знаю. Я никогда не разговаривала с Каспером, знаю его только по их видео как одного из охотников за привидениями, который якобы чувствует эти сущности в любых местах, где ребята устраивают съемки.
Каспер – худощавый, небрежно одетый, очень симпатичный парень с растрепанными русыми волосами и карими глазами (представьте себе обесцвеченного Тимоти Шаламе). И я всегда считала его робким и застенчивым, пока он не начал сниматься в «Земле призраков».
– …Она сначала лежала лицом вниз, просто плавала на мелководье, но, перевернув ее, он сразу понял, что она мертва…
– О чем это они? – шепотом справляюсь я у Форда.
Он отвечает, не отрывая глаз от Матео:
– Сегодня утром, гуляя с собакой, его отец нашел у подножия водопада тело девушки.
– Тело? Кого?
А Матео продолжает распинаться перед своими слушателями поневоле:
– Волосы опутали ей лицо, ему пришлось раздвинуть пряди. И в этот самый момент отец по-настоящему испугался. Потому что у девушки не было глаз! В натуре не было! На него уставились лишь пустые глазницы.
Вспомнив чье-то холодное дыхание, обдавшее мне затылок, я вздрагиваю. Нет, не может быть! Матео наверняка привирает насчет глаз. Он это выдумал! Но по толпе учеников уже пробегает шепоток о Мертвоглазой Сейди.
Мертвоглазой Сейди жители Бурден-Фоллза окрестили призрака, якобы периодически наведывающегося в поместье Тёрнов – особенно на водопад. Это юная девушка, блуждающая по земле в поисках своих утраченных глаз. По слухам, она была убита у водопада и убийца или убийцы выкололи ей глаза в каком-то жутком ритуале, навсегда привязавшем ее дух к усадьбе.
