– Какая же ты сука, Фрейя, – шиплю я ей.
В оживленном до этого классе устанавливается мертвая тишина, но мне плевать. А потом по студии проносится дружное «у-у-у-у», и я сразу же осознаю: ребята не на моей стороне.
– Ну достали уже! – закатываю я глаза.
Дядя Тай вскакивает:
– Что такое, Ава?
В ответ я поднимаю руку, которую – уже сама – измазала красной краской, пока безуспешно пыталась стереть ее со своей задницы. Еще секунда – и я снова оказываюсь в покореженном салоне автомобиля, моя жизнь разрушена, из ран на руках сочится алая кровь. Кап-кап-кап…
– Ой… гм… может, тебе сходить в медпункт? – вырывает меня из прошлого вопрос дяди Тая.
– В медпункт?
– Или у тебя… ну, это… критические дни?
По классу прокатывается хихиканье.
– Это краска! – рявкаю я. – Так что мне нафиг не сдался медпункт!
Ноздри дяди Тая раздуваются.
– Умерь пыл и сбавь тон, Ава!
– Но это сделала она! – возражаю я, указывая на Фрейю, которая не смогла бы выглядеть невиннее, даже если бы у нее выросли крылышки, а вокруг головы воссиял нимб. И теперь я уже полностью сознаю, что на меня пялится весь класс.
– На самом деле…
Обернувшись, я вижу Яру, которая на уроках рисования иногда садится за одну парту со мной. В руках она держит сплющенный тюбик акриловой краски:
– Похоже, это я надавила на него, ну и… – она кивает подбородком на мой стул, – попала туда. Извини.
– Ты?
Яра примирительно пожимает плечами.
– Но…
Я была уверена, что это подстроила Фрейя! Дядя Тай переводит взгляд с меня на Яру, потом обратно на меня и мотает головой:
– Ава, иди приведи себя в порядок.
– Мистер Тёрн, а вы не считаете нужным заставить ее извиниться передо мной?
Мне хватает одного этого предложения, высказанного противным голосом Фрейи, чтобы меня снова захлестнул гнев.
– Ава… – вздыхает дядя Тай.
Я моргаю. Неужели он это серьезно? Извиниться перед Фрейей Миллер?! Безусловно, дядя Тай не может говорить открыто – под стать мне – о таких вещах в школе (он ведь прежде всего учитель). Но он ненавидит Миллеров не меньше меня! Неужели он действительно ждет от меня извинений перед этой избалованной соплячкой? Даже если Фрейя не подначивала Яру облить мой стул краской, она испортила мой эскиз!
– Вот тебе мое извинение, – взвываю я, подняв средний палец.
– Довольно!
Резкий окрик дяди Тая заставляет меня побледнеть. Он никогда не кричал на меня раньше. Тем более на людях.
– Ступай и приведи себя в порядок, а потом отправляйся прямиком в кабинет директора.
– Но…
– Немедленно!
По студии проносится новая волна «у-у-у».
– Тишина в классе! – пресекает ее дядя Тай. – Или вам тоже не терпится пообщаться с директором? Сомневаюсь… И… Матео Медель! Ты же в другом классе. Выйди из класса, или ты присоединишься к Аве в кабинете директора.
К несчастью, Матео присоединяется ко мне в коридоре. Мои попытки прикрыть красное пятно на джинсах рюкзаком успехом не увенчиваются.
– Теперь я понимаю, почему вас иногда называют не только проклятыми, но и кровавыми Тёрнами, – хмыкает Матео.
Ну не нахал? Я отступаю на шаг в сторону, рука сама собой взлетает ввысь, но… Матео уже убегает от меня по коридору. И мне приходится сжать кулаки, чтобы не кинуться за парнем вдогонку и не врезать ему по загривку. Хотя… на самом деле руки чешутся ударить вовсе не Матео. А Фрейю. И это желание не покидает меня всю дорогу до директорского кабинета, на всех оставшихся уроках и до конца наказания после них.
Глава седьмая
Дафна: «Тело официально идентифицировано как Клэр Палмер. Как грустно – они нашли собаку, ждавшую ее на берегу реки в Киннертоне. Похоже, утонула она случайно».
У меня вырывается вздох облегчения. После того как Матео в красках рассказывал об этом в школе, а потом все шептались о Сейди, крошечная частичка меня… не то чтобы поверила, но засомневалась. Глупо.
Теперь я знаю имя утонувшей девушки. И то, что она погибла в нескольких милях отсюда, выгуливая свою бедную маленькую собачку. Все это абсолютно реально. И никак не связано с призраками. Как хорошо, что подруга взяла себе за правило: всегда получать инфу из первых рук – от своего отца.
Возвратившись после школы домой, я застаю там одну Кэролин. Она сидит за кухонным столом с аккуратной стопкой бумажек перед собой и что-то подсчитывает на калькуляторе. Светлые волосы Кэролин, как и всегда, идеально причесаны, и даже в простых джинсах и свитере она выглядит идеально опрятно. Но вид у Кэролин уставший.
– Привет, – говорю я, бросая куртку на спинку кухонного стула. – Чем занимаешься?
– Свожу дебет с кредитом.
После гибели моих родителей Кэролин делает это каждую неделю, изо всех сил стараясь изыскать способ, как не дать нам умереть с голоду. Кэролин работает в аптеке, зарплата у нее небольшая. И даже с учительским окладом дяди Тая им едва удается гасить все счета. Я отдаю им половину своего заработка в минимаркете, но этих денег едва ли хватает даже на то, чтобы покрыть мои траты на кофе.
Еще год назад я и думать не думала о деньгах. Они всегда находились, если мне что-нибудь было нужно. Никаких забот! Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, как эгоистично себя вела. Но боже мой! До чего же бывает противно оттого, что все решают деньги, а у тебя их нет. Это гложет тебя изнутри, не дает покоя настолько, что ни о чем другом ты думать не можешь.
Кэролин улыбается. Сегодня вечером она выглядит намного старше своих двадцати трех.
– Я просто удостоверяюсь, что мы на верном пути.
Пытаясь не скривить лицо в гримасе, я достаю из холодильника холодный кофе. И вдруг вижу, что он без кофеина. Кэролин давно грозилась отучить меня от пристрастия к кофеину. Похоже, она не шутила.
– Ты слышала о девушке, всплывшей утром в реке? – спрашиваю я, прежде чем сделать осторожный глоток.
– Да, это ужасно, – бормочет Кэролин.
Похоже, мыслями она все еще в своих счетах. Нет, ошиблась! Кэролин вскидывает на меня глаза:
– Прости, Ава. Ты ее знала?
Я мотаю головой:
– Об этой девушке говорили в местных новостях. Это Клэр Палмер. Она на прошлой неделе упала в реку, и ее унесло течением. Ее тело обнаружил отец Матео Меделя. Вот только с ее глазами все очень странно…
– А что с ее глазами?
– Я слышала, что труп был без глаз.
Кэролин хмурит брови:
– Это действительно странно. Жуть какая-то!..
