– О черт!.. Его глаза!
Дядя Тай переместился так, чтобы загородить мне вид. Но я уже увидела. Я уже знала…
Снаружи донесся жуткий скрипучий звук. Снаружи, но совсем рядом.
– Тай, они живы? – выкрикнула Кэролин. – Мне кажется, тебе надо поторопиться…
Дядя Тай наклонил голову, силясь разглядеть сквозь покоробленный салон автомобиля источник жуткого скрипа. Он повторился, а за ним последовал резкий треск.
– Выползай через окно, Ава. – Голос дяди стал пугающе глухим. – Давай!
– Но…
– Я вытащу твоего папу. Мы последуем за тобой. Сразу. Но нам надо отсюда выбраться.
– Я…
– Нам всем надо выползти, – проговорил папа так тихо, что я едва расслышала его.
Но я сделала так, как он сказал. Я начала ползти. Каждое движение болезненно отдавалось в сломанной ключице, но папины слова звучали эхом в моей голове: «Нам всем надо выползти. Нам всем надо выползти. НАМ ВСЕМ НАДО ВЫПОЛЗТИ!»
Эти слова звучали не только в моей голове – папа повторял их как мантру, только теперь все громче ревя от боли.
Я подползла к ближайшему окну, волосы зацепились за покореженный металл, осколки атаковали меня снизу. В горле запершило от острых запахов – крови и бензина. Пахло ужасно, невыносимо ужасно. Изуродованный остов машины застонал и накренился, не желая меня выпускать.
НАМ ВСЕМ НАДО ВЫПОЛЗТИ.
Я вывалилась на взрытый колесами снег. И – прости господи! – порадовалась тому, что теперь уже не слышала жуткую папину мантру. Превозмогая боль, я выползла из кювета и оказалась в объятиях Кэролин. И застыла – неподвижная, напряженная, неподатливая. Кэролин тогда еще казалась мне чужой, и меня обуяло смятение: почему эта особа меня обнимала? Мне хотелось только одного – посмотреть, как там папа и дядя Тай.
Когда я вывернулась из объятий Кэролин, она в ужасе скосила глаза на кровавые отпечатки, оставленные моими руками на ее прелестном желтом платье. Через плечо Кэролин я увидела капот нашей изуродованной машины, расплющенный о ствол дерева.
Я обвела взглядом деревья, среди которых до аварии промелькнула фигура… Я действительно ее видела? Или так играл свет, преломленный на стекле? Теперь там никого не было.
На другой стороне дороги за сплошной разделительной линией стоял боком, поперек двух полос, еще один автомобиль. Из-под его капота струился пар. И в нем вдруг проявился чей-то силуэт. Силуэт человека, отмахивавшегося от мелких брызг, как от назойливых мух. Это был Мэдок Миллер. Я узнала его моментально, хотя видела лишь пару раз с тех пор, как он с семейством переехал в Бурден-Фоллз. От Миллеров одни неприятности, всегда говаривал папа. Наша семья и их семья… это целая история.
Громкий треск заставил меня и Кэролин резко повернуться к нашей машине. Над грудой погнутого металла накренилось дерево, преградившее ей путь.
– Дядя Тай! – закричала я и рванулась вниз.
Когда я достигла дна кювета, дядя Тай уже высвободился из-под обломков. По заляпанной кровью дорожке, прорезанной моим телом в снегу, он вылез со мной на дорогу – туда, где стояла Кэролин. Она звонила в службу 911, и пятна моей крови, обагрившие ей платье, недобро поблескивали, подсвеченные экраном мобильника.
Я обернулась к кювету в ожидании: сейчас и папа вылезет.
– Где же он? – растерянно прозвучал мой голос.
Дядя Тай, все еще тяжело дыша, приобнял меня за плечи, но я нервно отстранилась от него:
– Где он?
– Слишком поздно, Ава…
Кэролин разговаривала с кем-то по телефону; ее слова сыпались быстрым, но сбивчивым потоком, а глаза буравили автомобиль на дороге.
– Мы должны вытащить папу оттуда, – пробормотала я. – Дерево…
– Он уже умер. Они оба умерли.
Слова дяди Тая заглушил ужасный металлический скрежет. Дерево падало как в замедленном кадре. А когда оно упало, это был звук наступившего конца света.
– Папа-а-а!!!
Я попыталась побежать к машине, вытащить его оттуда, спасти… Но дядя Тай держал меня крепко, хотя его самого била дрожь.
– Я ясно видела, что произошло. Это вина другого водителя. – Голос Кэролин звучал твердо и уверенно.
А потом я услышал хруст шагов, приближавшихся к нам. И затаила дыхание, подумав на одну безумную секунду, что родители все-таки выбрались из машины.
– Черт возьми, эти обледеневшие дороги уже достали меня! Все в порядке?
Я взглянула в лицо Мэдоку Миллеру. Его стальные серые глаза оценивающе осмотрели меня, дядю Тая и Кэролин. И сузились, когда он устремил взгляд в кювет.
– Похоже, нет, – молвил Миллер.
Глава двенадцатая
Я просыпаюсь, почти не дыша. Крик застыл на губах, ужас больно сдавил горло и когтями вцепился в сердце. Сейди среди деревьев, скрежет тормозов под противное уханье совы. Взрывной грохот опрокинувшегося мира и машина, перевертывающаяся раз, другой, третий…
Я часто вижу этот сон. Поначалу – когда я лежала в больнице с забинтованными руками – он снился мне каждую ночь. И иногда оживал перед моими глазами, даже когда я бодрствовала. Я сидела в классе. Медленное тиканье часов убаюкивало мой разум, но пробуждало память. Я снова переживала аварию. И всякий раз мне казалось, будто я умерла – потому что умерли мама и папа… Сегодня год, как их не стало.
Доктор Эренфельд – моя психотерапевт – пообещала, что рано или поздно кошмары пройдут. И они действительно вроде бы поутихли. По крайней мере, больше не мучают меня еженощно. Доктор Эренфельд также сказала, что мне поможет ведение дневника – что-то типа исповеди перед самой собой. Но я никогда не отличалась красноречием. И частенько с трудом подбираю слова. Поэтому, когда шрамы на руках затянулись настолько, что я смогла держать кисть, я решила прибегнуть к другому, любимому способу самовыражения. Рисованию. Я снова и снова воссоздавала ту сцену. Во всех деталях. В мельчайших подробностях. Вот чем я изрисовала стену павильона. И вот что наверняка захотели бы вставить в свои глупые видео Доминик и Фрейя Миллеры. Еще и потому, что я нарисовала там Мертвоглазую Сейди. Такой, какой я видела ее той ночью среди деревьев.
Конечно, я сознаю: в действительности Сейди там не было. Она нереальная. Я это сознаю… Я провожу рукой по лицу, словно это мне поможет стереть образы. Я уже прожила без родителей целый год…
Я опять одеваюсь во все черное, накидываю на плечи пальто, в котором хоронила родителей, и направляюсь на кухню. Кэролин уже там, и, едва я переступаю порог, она без слов обнимает меня.
– Дядя Тай собирается ехать на кладбище?
Вернувшись поздно вечером домой после своего дурацкого приключения в поместье, я не видела ни его, ни Кэролин. Но поездка на кладбище в годовщину гибели родителей была давно запланирована. Мы хотели все вместе посетить их могилу, положить живые цветы и, возможно, прогуляться до школы.
