Я открываю рот, но тут же его закрываю. Я и так наговорила копам много лишнего. И все это наверняка дойдет до мамы Форда. А мне не хочется, чтобы она услышала что-то плохое о сыне. Или – если уж начистоту – обо мне…
Поэтому я не рассказываю копам о том, что Форд украл у меня украшение. Какой смысл? Это же никак не связано с его гибелью. И мне невыносима мысль о том, что миссис Саттер узнает о воровстве сына. Тем более от меня.
– Ничего серьезного, – тихо говорю я. – Так, из-за мелочи.
– Создается впечатление, что со всеми людьми, которые с тобой ссорятся, Ава, происходит что-нибудь плохое, – заявляет детектив Холден.
– Вы что себе позволяете? – рявкает дядя Тай, но Холден поднимает руки:
– Это просто наблюдение… Скажи, Ава, а как выглядел Форд, когда вы расстались? Он был зол? Или расстроен?
– Думаю, расстроен… Он реально перепугался, когда меня чуть не задавила машина.
А если бы я осталась и поговорила с Фордом? Что-нибудь изменилось бы? Он был бы жив? Во рту внезапно пересыхает.
– А что этот… как его… мистер Хэмиш? Это тот самый мистер Хэмиш, что работает в средней школе Бурден-Фоллза?
Я киваю.
– Когда ты вошла в минимаркет, он все еще оставался с Фордом?
Наморщив лоб, я пытаюсь припомнить.
– Да, вроде бы да. И в его машине сидела девушка. Но я ее не узнала.
Вернее сказать, я приняла ее на долю секунды за Фрейю. Но зачем об этой нелепой оплошности рассказывать полицейским?
– А когда закончилась твоя смена в минимаркете?
– В полночь.
Хотя бы в этом я убеждена!
– И куда ты поехала после работы?
– Домой, в коттедж. Мне утром надо было в школу.
– Сразу домой? Ты уверена?
– Я слышала, как Ава вернулась, – раздается за моей спиной голос Кэролин, а я уже почти позабыла о ее присутствии. – Я как раз ложилась. Было начало первого. Так что Ава говорит правду. От бензоколонки до нашего дома рукой подать.
По лицу Холдена пробегает тень воинственности.
– А где располагается ваша комната? – вонзает он в Кэролин ястребиный взгляд.
– В задней части дома. Над гостиной.
Детектив оборачивается ко мне:
– Ты зашла в дом через главный вход?
Я силюсь не повести бровью.
– Нет, через гаражную дверь, сбоку, – поднимаю я руку, чтобы указать направление, и тут же опускаю ее под взглядом детектива – в нем явственно читается: «Ну что, попалась?»
– Ты хлопала дверью? Выкрикивала что-нибудь? – спрашивает Холден.
– Я… нет, вроде бы нет… точно не помню…
На самом деле я отлично помню, что не делала ни того ни другого. И через гараж я зашла в дом именно потому, что не хотела разбудить Кэролин или дядю. Откуда мне было знать, что это будет моим алиби?
Я перехватываю взгляд, которым детектив обменивается с офицером Корделл, только что закончившей строчить что-то в своем блокноте.
– Ладно. И больше ты потом не уходила из дома? Тебе не захотелось помириться с Фордом?
– Нет, – мотаю я головой, ожидая очередного града вопросов, но Холден лишь молча наблюдает за мной, словно сам ждет от меня разъяснений. – Что?
– Значит, это была твоя последняя встреча с Фордом Саттером? – наконец прерывает молчание он.
То, как детектив акцентирует слово «последняя», сражает меня наповал. Потому что – да! Черт возьми! Это был мой последний разговор с Фордом. И он был ужасным, отвратительным. Хуже того! Я ненавидела парня в ту ночь! А теперь он мертв… И я больше никогда не смогу с ним поговорить…
Подавшись вперед и опершись локтями о стол, я пытаюсь дышать ровно.
– Ава! – побуждает меня к ответу детектив.
Но вскочивший с места дядя Тай снова рявкает на него:
– Дайте ей хоть минуту! Она только что потеряла лучшего друга!
И тут я срываюсь. Прежде чем я успеваю взять себя в руки, из моей груди вырывается громкий, полный отчаянной боли стон, а из глаз брызжут слезы. Какое страшное слово «никогда»! Я больше никогда не увижу Форда живым. Никогда не проиграю ему в Rocket League. Никогда не рассмеюсь над его дурацкой шуткой и не поругаюсь с ним из-за того, какой фильм из серии «Чужой» лучший.
Кто-то кладет передо мной пачку бумажных носовых платков. Вытерев самые крупные слезы, я вскидываю глаза – надо мной склонилась Кэролин.
– Ты не обязана продолжать разговор, – говорит она тихо, но достаточно твердо, чтобы я поняла: она вступит в схватку с Холденом, если тот продолжит на меня давить.
Но вся правда в том, что мне самой хочется со всем этим покончить. Перспектива общения с копами в недалеком будущем будет довлеть надо мной и тревожить, как черная туча на небе.
– У меня сохранилась переписка с Фордом после нашей встречи, – хрипло бормочу я.
– И что там? – оживляется Холден.
Достав мобильник, я высвечиваю эсэмэски и передаю телефон детективу. Он просматривает их, хмурится, а потом вскидывает на меня глаза:
– Это видео, которое он упоминает в последнем сообщении… Ты знаешь, о каком видео идет речь?
– О последнем посте Фрейи. Кто-то сделал скринкапсы, и они разошлись по всей школе.
Детектив смотрит на меня так, словно я проговорила эти слова на иностранном, неизвестном ему языке.
– Это то видео, в котором Фрейя копалась в вещах Форда.
Морщины на лбу Холдена разглаживаются.
– А, понятно. Спасибо тебе.
– Детектив, а вы узнали, с кем Фрейя разговаривала по телефону той ночью? Кто был ее бойфрендом?
– Сказать по правде, – откидывается на спинку стула Холден, – мы не обнаружили никаких свидетельств того, что Фрейя с кем-то разговаривала в указанное тобой время. На самом деле на ее номер в тот вечер вообще не поступало звонков. И она никому не звонила.
– Что?! Этого не может быть! Я слышала, как она кому-то звонила!
– Где ты в это время находилась? – вмешивается в разговор офицер Корделл, держа наготове ручку.
– В усадьбе. Точнее, в саду.
Холден снова насупливает брови:
– Это было в тот вечер, когда ты искала Форда?
На секунду я зависаю, но тут же вспоминаю: я же наврала детективу о том, что искала Форда! Когда он опрашивал меня после обнаружения тела Фрейи.
– Да, верно, – киваю я.
Ложь звучит уже не так убедительно, но, изменив сейчас показания, я вызову у копов во сто крат больше подозрений.
– Ты уверена, что это было в воскресенье, а не в какой-нибудь другой день? – спрашивает Холден.
