На балконах возле входа толпилось множество людей, вероятно, желавших посетить блистательное мероприятие, но не получивших приглашения. Среди них я заметила Олимпию и ее мать – та, похоже, ругалась с другими придворными за место в первом ряду. Девушка мазнула по мне потухшим взглядом, вздохнула и отвернулась.
В глубине просторного зала возвышался монументальный, невероятно высокий трон бога-императора. Сейчас он пустовал. Престол был высечен из красного мрамора с черными и золотыми прожилками и покоился на множестве статуй: странные, фантасмагорические существа застыли, скорчившись в мольбе и страхе.
В нескольких метрах справа расположился оркестр – мне полагалось пройти туда, занять свое место и в нужную минуту начать играть.
Проклятие, что я делаю в подобном месте?!
– Дама Валенс, сюда, пожалуйста, – обратился ко мне какой-то жрец, поспешно устремляясь мне навстречу.
Я уже начала привыкать к этому высокопарному обращению.
Жрец жестом предложил мне следовать за ним; мы прошли в противоположный конец зала, где уже собрались остальные музыканты – как и я, все они были в бархатных одеждах цвета пурпура и носили венки из плюща. В высокие двойные двери начали заходить первые гости, а слуга в ливрее громогласно оглашал их имена.
По случаю такого торжества придворные облачились в свои самые роскошные, яркие и броские наряды – до сего дня я еще не видела ничего подобного. Аристократы едва ли походили на людей из-за своих белых лиц, осветленных волос, обилия сверкающих украшений, татуировок, серебряной подводки, призванной увеличить глаза, и высоченных каблуков. Мужчины носили длинные муаровые сюртуки, а женщины – объемные шелковые платья с туго затянутыми на талии корсетами, приподнимавшими бюст.
Я не особо переживала из-за качества предстоящего мне выступления, однако напряглась, когда пришлось снять длинную перчатку, дабы обнажить ладонь и пролить свою кровь в специально приготовленную для этого чашу. Наверное, волнение отразилось на моем лице, потому что дирижер вдруг одарил меня улыбкой и заявил успокаивающим тоном:
– Все пройдет хорошо, моя дорогая, вот увидите.
Я неуверенно кивнула, чувствуя себя самозванкой, жалкой, отвратительной отщепенкой, которая бесчестно украла место настоящего виртуоза – и это ощущение стремительно усиливалось.
– Возможно, мне не следовало бы играть сегодня вечером, – поспешно предложила я, сжимая кулак над сосудом с кипящей в нем густой красной жидкостью. – Может, следовало бы вернуть на место Первой Скрипки моего предшественника?
Меня не заботило, понравится богам моя игра или нет, и все же сегодня среди слушателей будет Верлен. И, сама не знаю почему, я боялась, что он наконец поймет всю степень моей бездарности, полное отсутствие у меня художественного таланта. Еще я боялась ненароком совершить какую-то ошибку, нечаянно разоблачить нашу ложь, из-за своей неуклюжести разрушить легенду, которую создали для меня Верлен и Гефест. Кроме того, я совершенно не знала, как должна вести себя официальная фаворитка Первого Палача на таком торжественном балу, на глазах такого количества людей – и эти опасения сводили меня с ума.
Я не понимала, чем рискую, если плохо сыграю свою роль сегодня вечером, но не горела желанием это выяснять…
– Ну же, не говорите глупостей, – ответил дирижер. – Прошу, идите на свое место, скорее.
Сидевшая рядом со мной девушка сдвинула свою виолончель в сторону, чтобы я могла пройти к единственному не занятому стулу в центре. Я окинула взглядом музыкантов и сразу же поняла: все смотрят на меня выжидательно и почти испуганно.
Очевидно, не я одна сейчас нервничаю. Все эти люди не любят меня, и все же они на меня рассчитывают…
Едва я заняла свое место, мы заиграли первые такты сегодняшней программы, дабы почтить входящих в зал почетных гостей (все прибывшие ранее были не настолько важны), – медленную, торжественную мелодию, одновременно выразительную и сдержанную.
– Только что прибывшие из королевства Дендера богиня Нефтис, бог Сокар и бог Ше! – объявил церемониймейстер.
Витавшие среди собравшихся шепотки смолкли, все придворные дружно повернулись к дверям. Движимая любопытством, я тоже бросила взгляд в ту сторону, стараясь при этом не сбиться с ритма.
Моему взору предстали странные существа, лица которых покрывал слой золотой пудры. Высотой под три метра, чрезвычайно худощавые, все они носили роскошные одежды из золотистой ткани, расшитые бирюзовыми камнями. На головах богов покачивались высокие, ярко-красные колпаки, а их волосы, перевитые бронзовыми нитями, ниспадали до поясницы.
Гости торжественно проследовали в центр зала, поглядывая на всех собравшихся горделиво и надменно. Затем они неспешным шагом поднялись на возвышение, где был расположен огромный стол, за которым они тут же заняли свои места.
Следующими прибыли боги Энки и Иштар, излучавшие удивительное свечение за счет стальных голубоватых доспехов, в которые они были закованы. Потом настала очередь Сюрия и Йогини, закутанных в длинные разноцветные ткани, переливающиеся разными цветами. И только после всего этого были объявлены имена богов из императорской семьи – всех детей Ориона, одного за другим.
И вот наконец появился сам правитель, а вместе с ним и его Тень.
Бог-император шагал величественной поступью, за его спиной были развернуты огромные крылья, белые, отливающие перламутром. Высокая корона из мрамора и золота венчала его чело, на прекрасном лице не отражалось никаких чувств, лишь холодность и отстраненность – казалось, по залу идет ожившая статуя.
Рядом с Орионом шел Верлен: темные волосы зачесаны назад, а синий сюртук военного кроя, обшитый серебряным шнуром, застегнут под горло. Несмотря на необычайный для человека рост, юноша казался незначительным рядом с богом богов.
Ранее я уже видела бога вблизи, наблюдая за Гефестом. Тем не менее я невольно чувствовала определенное восхищение при виде этих нечеловеческих существ со странными и в то же время гармоничными костными наростами на лице, с металлическим блеском в глазах. Сегодня я впервые видела, как боги собрались все вместе, да к тому же смешались с людьми…
Наши тираны, наши истинные враги.
Как можно проводить подобный праздник, в то время как мир вокруг корчится в агонии, утопает в золе и пепле, а населяющие его люди, не имея другого выбора, из последних сил пытаются выжить, не зная наверняка, будут ли они живы завтра или умрут?
Я солгала бы, сказав, что вид сидящих за высоким столом богов не произвел на меня впечатления. Вот только моя ненависть к ним не угасла, напротив, разгорелась сильнее прежнего.
Верлен сел за один стол с высокопоставленными военными и жрецами, потом оглядел зал. Внезапно наши взгляды встретились…
Темные глаза молодого человека глядели внимательно, настороженно, а еще в них промелькнуло множество противоречивых эмоций.
Я вспомнила, как напала на него, ударила ножом – а он позволил мне это сделать. Я вспомнила, как его горячая кровь текла по моей ладони, как он провел дрожащими пальцами по моей щеке, как содрогался от боли, пока я пыталась залечить его рану, которую сама же и нанесла. Затем я против воли вспомнила наш обжигающий поцелуй и мгновение смятения, охватившего нас обоих.
