Сефиза откинулась на спинку диванчика и уткнулась затылком в кожаную обивку, прижимая к груди теплую кружку.
– Это… это настоящая трагедия, – пробормотал я, не зная, что сказать.
– Это как посмотреть. По правде говоря, в диспансере, где я работаю, мне каждый день приходится наблюдать вещи намного хуже. Мне следовало догадаться, что ты никак не мог встречаться с моими родителями, шансы были ничтожно малы.
– Кто знает, может, я общался с ними, когда проводил исследования. Я работал в цифровом отделе, но по долгу службы мне часто приходилось взаимодействовать с разными учеными и врачами.
Сефиза нахмурилась и с любопытством в голосе спросила:
– Чем именно ты занимался? Тебе можно об этом рассказывать или все строго засекречено?
– Помимо изысканий в области искусственного интеллекта я разрабатывал систему, позволяющую сканировать, переводить в цифровой формат и копировать разум человека, чтобы его можно было вечно хранить в виртуальном пространстве.
На этот раз Сефиза ошарашенно уставилась на меня.
– Отлично, теперь твоя очередь. Почему ты так хотел побеседовать со мной, Верлен?
Слышать из ее уст этот придуманный мною псевдоним было очень странно, но в то же время приятно. Я вдруг с удивлением осознал, что сгораю от желания наклониться и поцеловать эти нежные, красиво очерченные, полные губы.
Потом я задумался, оттолкнет меня Сефиза или нет. По правде говоря, ответа на этот вопрос я не знал…
Я кашлянул, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Предложение, которое я собирался озвучить, слишком серьезно, чтобы отвлекаться на такую ерунду.
– Я согласен с тобой, – сказал я в итоге, понимая, что обратного пути не будет. – Аристарх и остальные заблуждаются, если думают, будто душеспасительные нотации милых андроидов-пацифистов смогут спасти человечество от гибели. Ставки слишком высоки, у нас нет права на ошибки. Думаю, мы с тобой можем объединиться и, используя наши знания и опыт, начать работу над собственным проектом.
Внезапно боль и мрак из нашей реальности накрыли меня с головой и выдернули из видения без моего на то желания. А ведь больше всего на свете мне хотелось остаться там, в другом мире…
Я боролся, как мог, но тщетно. Казалось, передо мной разверзлась бездонная пропасть и поглотила меня всего, без остатка…
Глава 28
Сефиза
В мгновение ока путешествие в другой мир оборвалось, маленькая гостиная исчезла, сменившись просторной комнатой Верлена, расположенной в самом сердце Собора Вечности.
Я сидела на ковре, поджав под себя ноги, а рука Верлена, неестественно влажная и еще более горячая, чем обычно, соскользнула с моей. Затем молодой человек как подкошенный завалился назад, упал на спину, сильно ударившись головой о паркет, и застонал от боли.
– Верлен! – воскликнула я, инстинктивно бросаясь к нему. – Что… Проклятие, что с тобой?
Спина Верлена выгнулась дугой, грудная клетка словно раскрылась под широкой рубашкой, во все стороны полетели оторвавшиеся от жилета пуговицы. Раздался ужасающий треск ломающихся костей; происходящий на моих глазах приступ оказался намного сильнее, чем тот, что я наблюдала недавно в оранжерее.
Не зная, что еще можно сделать, я быстро передвинулась и, стиснув виски юноши ладонями, постаралась прижать его голову к своим коленям, чтобы он больше не бился затылком о твердый пол.
Зубы молодого человека были крепко сжаты, словно он пытался любой ценой сдержать рвущийся из горла отчаянный крик.
– Верлен! – снова позвала я, перепуганная до глубины души.
Несколько секунд его взгляд блуждал по комнате, потом остановился на моем лице. Вокруг его черных зрачков то загорался, то гас серебристый ореол, а потом его глаза затянуло молочно-белой пленкой, и от этого зрелища у меня побежал мороз по коже. Молодой человек дышал очень неглубоко и прерывисто, со свистом, кости во всем его теле непрестанно ломались и снова складывались вместе.
Разум требовал, чтобы я ничего не делала.
Потому что речь идет об убийце моих родителей, его страдания совершенно не должны меня заботить.
«Мне глубоко безразличны его мучения. Я и так исцелила его, после того как пыталась убить, исчерпав тем самым свой лимит милосердия по отношению к Тени…»
Однако какая-то часть меня отказывалась сидеть сложа руки. Ужасные, невыносимые страдания этого человека, который в моих глазах не был уже ни врагом, ни посторонним, отзывались в душе колоссальной, жгучей болью.
Я поняла, что неспособна и дальше безучастно наблюдать, как он мучается, тем более что у меня имелся способ облегчить его страдания.
Металлическим ногтем я с силой провела по ладони, так что на ней осталась ярко-красная борозда. Затем я торопливо прижала поцарапанную руку ко лбу Верлена, сконцентрировав всю свою энергию на этом простом движении.
Юноша смежил веки и крепко зажмурился – казалось, терзавшая его боль лишь усилилась. Зубы были по-прежнему крепко сжаты, но с губ сорвался душераздирающий стон.
Я почувствовала сильнейшее жжение, стремительно охватывающее каждый нерв: мою ладонь, прижатую ко лбу Верлена, словно пожирал огонь, который затем принялся лизать мою руку, потом локоть, грудь, после чего перекинулся на все тело.
Внезапно чудовищный хруст ломающихся костей смолк, и торс молодого человека опустился на пол, затем изогнутая под невозможным углом спина постепенно выпрямлялась. Черные прожилки на коже Верлена побледнели, так что цвет лица стал обычным. Юноша обессиленно обмяк.
Одновременно с этим охвативший мое тело внутренний огонь погас.
У меня получилось. Я поглотила терзавшее юношу зло и заставила его исчезнуть, отправив в небытие.
– Верлен? – едва слышно выговорила я, тяжело дыша.
Гримаса боли исчезла с его лица. Конечно, это было неправильно, и все же я испытала огромное облегчение.
Увы, оно длилось недолго…
Прошло несколько секунд, потом минут, но глаза Верлена оставались закрытыми, а тело – совершенно неподвижным. Очевидно, он потерял сознание, несмотря на то что моя сила одержала победу над мучившим его неведомым злом; несмотря на то что моя ладонь все еще касалась его лба, а моя кровь окрасила его кожу красным. Он все никак не приходил в себя…
– Эй, Верлен! – воскликнула я.
С каждым мигом меня все сильнее охватывала паника.
Эта ситуация кое о чем мне напомнила, и воспоминания эти были довольно трагическими…
Хальфдан.
Я не могла полностью исцелить Верлена, как ранее не сумела окончательно вылечить Хальфдана. Я залечила раны, восстановила рассеченную плоть и вырвала друга из лап неминуемой смерти, на пороге которой он стоял. Однако мои необыкновенные способности подействовали лишь на физическую оболочку и оказались совершенно бессильны пред лицом душевных повреждений.
