Кроме того, отныне я точно знала, что ядовитая кровь Верлена не может мне навредить.
Не раздумывая, по-прежнему действуя по наитию, я схватила обжигающе-горячую руку Верлена и поспешила высосать из ранки кровь, пока во дворце еще кто-нибудь не умер.
– Почему? – слабо пробормотал он. – Почему ты так поступила?
Глаза его вновь стали черными, как ночь, в них блестели серебристые слезы, а еще в них читалось страдание, неверие и растерянность.
– Я… не знаю, – прошептала я, обеими руками держа его ладонь возле лица. Кровь из ранки больше не текла. – Так было нужно, вот и все. Твоя смерть принадлежит мне, помнишь?
Молодой человек смежил веки, вид у него был изможденный. Потом я почувствовала, что его большой палец слегка шевельнулся и едва ощутимо погладил мою щеку.
Я непроизвольно всхлипнула, но не выпустила руку Верлена.
Глава 30
Лориан
– Мы должны остановиться, пока еще можно, – увещевала своих единомышленников Фрида, самая нерешительная из собравшихся. – Все будет хорошо, если мы больше не будем высовываться. Жизнь войдет в прежнюю колею, и сироты смогут расти и развиваться, как все остальные дети.
На Стальной город опустилась ночь, но в кузнице никто не спал, а жаркие споры не стихали уже несколько часов.
– Мы выживали на улице, всеми отвергнутые, и отныне мы изгои с измененными телами; мы больше не дети, и никогда не сможем вести нормальную жизнь! – громко запротестовал Лориан. Он впервые решился заговорить так, чтобы его все услышали. – Если мы ничего не сделаем, казни на Дереве пыток продолжатся, а людей и дальше будут делать Залатанными! Все мы вечно будем покорны воле богов, навсегда останемся жалкими, глупыми пешками, готовыми в любой момент погибнуть от их гнева и кары, столь же гнусной, сколь и несправедливой!
– Мальчик дело говорит, слушайте его, – одобрительно произнесла Элдрис, подходя к Лориану и кладя руку ему на плечо.
Теперь они оба стояли перед всем собранием.
В подвале под кузницей, где обычно собирались взрослые, готовилась новая операция.
После смерти Вильмы, а также показательного ареста почти сотни случайных горожан, чья судьба до сих пор оставалась неизвестной, в среде мятежников возникли разногласия. Одни считали, что необходимо как-то отреагировать и в ответ на преследования невиновных ударить по божественным правителям еще сильнее, другие же поддались страху и выступали за полный отказ от любых противоправных действий.
– Жрец убил шестилетнюю девочку лишь за то, что дети разрисовали стены святилища, а людей без всякой причины хватают и подвергают наказанию, хотя они даже не видели начертанные внутри храма символы! – поддержал Лориана Грим, самый старый из заговорщиков. – Это слишком несправедливо, друзья мои. Нельзя больше мириться с подобными бесчинствами. Завтра должна состояться еженедельная массовая казнь. Кто знает, сколько еще невиновных погибнет из-за слепого гнева Ориона? Давно пора восстать и показать богам, что мы более не позволим им обагрять свои руки кровью нашего народа! Нами правят не боги, а демоны, стремящиеся уловить наши самые потаенные мысли, чтобы управлять ими. Мы должны бороться!
– Бороться с богами? Вы хотя бы слышите, что говорите? – вмешался лысый мужчина, вскакивая со стула. – Напомнить вам, что этот малыш, которого вы провозгласили героем, убил человека вот этими своими железными руками? Это противоестественно! Если уж речь зашла о демонах, то этот мальчишка – самое настоящее чудовище!
Лориан понурился: обвинение задело его сильнее, чем он ожидал.
– Он всего лишь защищался! – воскликнула Серана – она тоже присутствовала на собрании, как и четверо других сирот, ответственных за осквернение святилищ. – Вас там не было, вы рассуждаете, не зная, что именно произошло. Тот жрец собирался сдать нас страже, мы бы все умерли, если бы Лориан нас не спас!
Лориан вспомнил, каким ужасом его окатило, после того как он понял, что сделал с прелатом…
В его душе боролись противоречивые чувства.
С одной стороны, он сожалел о содеянном. Разве его не учили с раннего детства, что убийство – самый ужасный из грехов?
Однако, с другой стороны, мальчик испытывал постыдное удовлетворение, потому что отомстил за смерть Вильмы, а также отомстил за унижения, которые претерпела его несчастная покойная мать. Он действовал вопреки воле богов и уничтожил одного из их непосредственных представителей.
Если он стал демоном, то так тому и быть, коль скоро это, очевидно, единственный способ противостоять их правителям. Насилие порождает насилие. В конечном счете он всего лишь продукт многовекового порабощения и угнетения, которому боги подвергали людей.
– Никто из детей не просил, чтобы их сделали Залатанными, – вмешался Лотар. – Удивительная, нечеловеческая сила, которую они приобрели вместе с протезами, пугает нас, однако это не причина, чтобы видеть в этих ребятах злодеев.
– Боги сами вложили нам в руки оружие, – заключила Элдрис. – И только нам решать, как им воспользоваться.
– Вы совсем сошли с ума, весталка! – возмущенно вскричала Фрида. Ее поддержало несколько голосов. – Как вы можете говорить такое? Это же не оружие, не солдаты! Проклятие, это просто дети!
– Неужели вы не видите, что мы больше не груднички?! – выпалил вдруг Аскелад, вскакивая так поспешно, что опрокинул стул. – Мы такие, какие есть, потому что нас такими сделали! И мы хотим сражаться! Не важно, хотите вы того или нет – мы продолжим действовать! Иначе смерть Вильмы окажется напрасной!
Серана вскинула над головой кулак и завопила:
– За Вильму!
Дири и Отар, двое мальчишек, участвовавших в злосчастной ночной вылазке, подхватили этот клич. Остальные сироты-Залатанные в данный момент находились в спальне и в собрании не участвовали.
Серана, Дири и Отар вскочили и, подойдя к Лориану и Элдрис, встали рядом с ними, лицом к остальным.
За минувшие дни они впятером много беседовали, однако Лориан поражался, как сильно и быстро изменила ребят трагическая гибель их маленькой подруги. Кроме того, на них оказала колоссальное воздействие удивительная сила, которой они теперь обладали.
После той роковой ночи Серана, Аскелад, Дири и Отар много тренировались: главным образом старались разбить и сломать различные материалы, дабы проверить границы своих возможностей и понять, обладают ли они столь же колоссальной силой, как Лориан. Результат превзошел все их ожидания. Выяснилось, что все сироты-Залатанные, подвергшиеся изменению после появления в городе крамольных рисунков, вместе с протезами получили этот уникальный дар.
Взрослые один за другим начали подниматься с мест и тоже выкрикивать: «За Вильму!»
– За Вильму! – повторил Грим, подходя к ним.
– За Вильму! – присоединился к нему Лотар, с решительным видом кивая Лориану. – И за Хальфдана… Мой сын храбро держался и дорого за это заплатил. Я обязан продолжить то, что он начал, отныне его борьба – это моя борьба!
