– Да, я тоже так думаю. Нужно узнать, что там случилось. Ты в состоянии проделать это путешествие?
Рука Сефизы касалась моей руки легко и невесомо. Девушка подняла на меня глаза, в которых читалось беспокойство.
– Сейчас ничто другое не может быть для меня целительнее.
Я солгал, потому что, по правде говоря, знал: есть много куда более бодрящих, животворящих занятий, чем путешествие между мирами, – однако не стал высказывать вслух эти потаенные и совершенно неуместные мысли.
Я прижал длинные пальцы к ладони Сефизы, и нас немедленно затянуло в другой мир.
Стоя в центре лабиринта из белых колонн, каждый на своем берегу, мы, не сговариваясь, опустили пальцы в ледяные воды реки. В проплывавшей мимо льдинке появилось изображение – именно то, которое мы искали.
Глава 37
Верлен
Мы оказались в подвале факультета, где жила Сефиза; я снова шагал следом за ней по глухим коридорам. На девушке была белая блуза, к моему величайшему сожалению, доходившая ей до колен и прикрывавшая джинсовые шорты, а также верхнюю часть ее стройных, красивых ног. Мы прошли мимо мрачного морга, потом пересекли зал, заполненный соломенными тюфяками и лабораторными пробирками. Наконец мы добрались до двери, защищенной системой распознавания лиц.
Сефиза встала перед маленькой видеокамерой, и стальная створка немедленно распахнулась. Воспользовавшись тем, что девушка повернулась ко мне спиной, я незаметно потер грудину и, превозмогая боль, сделал долгий вдох: проклятый недуг, поселившийся в моих легких, с каждым днем все явственнее давал о себе знать.
С тех пор как я покинул родину, состояние моего здоровья неуклонно ухудшалось. Принимая во внимание наследственное заболевание, мучившее меня с детства, я понимал, что иду на огромный риск, прекращая лечение, обеспечить которое могла только моя страна. Однако я и представить не мог, что симптомы проявятся так скоро и будут такими тяжелыми…
– Я позаимствовала у организации кучу безумных штуковин для своих исследований, – сообщила мне Сефиза, не оборачиваясь. Мы прошли в глубь помещения. – Не говоря уже о бесценных материалах, которые больше нигде не достать… Разве что в Орбис Ностри, разумеется. Должно быть, у вас там оборудование гораздо более хитроумное.
– Вот, значит, где ты работаешь? – заметил я. Не хотелось говорить о колоссальных ресурсах государства, в котором я раньше жил, не идущих ни в какое сравнение со скромными возможностями остальной части планеты.
– Да, в свободное время. По большей части я занята в диспансере: ставлю примочки и лечу смертельные патологии просроченным аспирином. Можно сказать, сюда я прихожу для отдохновения… и чтобы поиграть с машинами, стоимость которых примерно равна ВВП
[6] некоторых стран.
Бронированная дверь автоматически закрылась за нами, и мы оказались в странной лаборатории. Я огляделся. На столах стояло множество инкубаторов, заполненных различными искусственными органами, наполовину органическими, наполовину бионическими. Стоявшие на столах всевозможные приборы приводили инкубаторы в действие.
– Я создаю структуры, способные заменять те, что входят в состав человеческого тела, только мои намного прочнее и устойчивее, – пояснила Сефиза и неопределенно взмахнула рукой. – На самом деле я иду гораздо дальше. Недавно я сделала настоящее открытие: теперь мои изобретения могут эволюционировать и адаптироваться к разным климатическим условиям, даже самым экстремальным.
– Я был прав: наши сферы деятельности тесно связаны, – заявил я, разглядывая растущее в одном из инкубаторов сердце. Орган был сделан из странного белого материала и выглядел одновременно прочным и гибким; сердце пульсировало само по себе, приводя в движение синюю жидкость, текущую по длинной сети трубок. – Мы отлично друг друга дополняем. Вместе мы можем создать проект, превосходящий самые смелые мечты организации…
– Вот только мои творения, насколько бы технически продвинутыми они ни были, должны быть лишь трансплантатами, предназначенными для лечения или продления жизни людей, готовых рискнуть и пересадить себе тот или иной орган – не более того. Я не какой-то там доктор Франкенштейн. С этической точки зрения я не имею права соединять все эти органы и конструировать живое существо…
– Наша модель посланника будет не более живой, чем та, которую пытается создать Аристарх, если только ты не думаешь, будто андроиды обладают сознанием, – возразил я, склоняясь к очередному инкубатору, чтобы лучше рассмотреть его содержимое. Внутри находилось нечто еще более удивительное, чем искусственное сердце: необычный механизм размеренно двигался, так что встроенная в него стальная игла колола и протыкала какой-то странный предмет, но тот неизменно восстанавливался, постоянно меняя форму. – Только внешний вид нужно улучшить. Никакого металлического скелета, обтянутого силиконом, потому что, честно говоря, подобные образцы имеют определенные ограничения. Может, они и не поддаются обнаружению, но лишь до определенного предела. Помимо внутреннего каркаса наш андроид будет состоять из органических материалов, не отличимых от человеческой плоти. Он сможет защищаться, а главное, самостоятельно принимать решения.
– Раз уж мы с тобой на одной волне, наш посланник не будет пацифистом, верно? – настойчиво спросила Сефиза, серьезно глядя на меня.
– Нет, не будет. За основу можно взять наработки организации, но мы внесем существенные изменения, чтобы наш образец мог действовать и заставил правительства склониться перед нашими решениями и выполнять наши рекомендации.
– Значит, наш посланник сам по себе будет оружием?
– Более или менее, но его единственной целью будет предотвращение конца мира. И, конечно же, он будет запрограммирован так, чтобы причинять как можно меньше вреда.
Сефиза покачала головой, потом решительно заявила:
– В таком случае я смогу сделать ему подходящее для такого непростого задания тело.
– Я займусь разработкой его скелета и, разумеется, системы приложений.
– Отлично, договорились, – согласилась девушка, протягивая мне руку, дабы скрепить сделку рукопожатием. – Идея совершенно безумная, и шансов на успех у нас крайне мало, но я во что бы то ни стало хочу попробовать. Мы с тобой поставим на карту все и попытаемся создать монстра, который должен будет вместо нас спасти жизнь на земле, поскольку мы сами не в силах остановить ее уничтожение…
Я поспешно сжал пальцы Сефизы, радуясь возможности вновь насладиться теплом и мягкостью ее ладони.
– Вот только меня кое-что беспокоит, – добавила девушка, отнимая руку. Жаль, что она так быстро разорвала наше рукопожатие. – Почему мы говорим о посланнике, а не о посланнице?
