Это было непросто, учитывая мое состояние и постоянную слабость – с каждым днем она лишь усиливалась, – но для нас двоих было крайне важно довести до конца процесс создания нашей посланницы.
С трудом продвигаясь по узким проходам лаборатории на кресле-коляске, стараясь ничего не задеть, я кое-как подкатился к нашему общему творению. Наклонившись, я посмотрел туда, куда указывала Исмахан, но вдруг замер и прищурился.
Я увидел свое отражение в стекле, за которым находилась наша посланница, – от увиденного я моментально оглох, поэтому уже не слышал, что говорит мне девушка. За последнее время мое лицо очень сильно изменилось, и все же мои черты были почти такими же, как на фотографиях, которые представители Орбис Ностри распространяли через Альтернет. Они точно знали, какая у меня патология, и скорректировали мои фотографии, учтя пагубные изменения, которым подверглось мое тело. Они по-прежнему упорно пытались меня разыскать.
Меня охватило отвращение при мысли о том, что они не ошиблись, оценивая мое состояние…
– Не знаю, стоит ли нам беспокоиться или нет, – продолжала Сефиза, наклоняясь, чтобы посмотреть на нашего андроида под тем же углом, что и я.
За толстым стеклом инкубатора вытянулась наша посланница – ее оболочка была почти готова. Я создал ее скелет и часть системы рефлексов, а Исмахан занималась бионическим покрытием. Еще она выбрала нашей посланнице имя, остановившись на одном из богов римской мифологии – это божество обладало двумя лицами и ассоциировалось с началом и концом, дверями и решениями.
У меня в кармане лежал маленький шарик – жесткий диск, содержавший все данные, которые мы собирались установить на андроида в последнюю очередь.
– Она изменилась, – констатировал я, мало-помалу беря себя в руки.
Я потер лоб и постарался собраться с силами, необходимыми, чтобы обдумать возникшую проблему. Я так устал, что мысли о необычном феномене давались мне с трудом.
– Вот что не дает мне покоя! – воскликнула Сефиза. – Янус еще даже не активирована, но уже развивается…
Наблюдая за нашим андроидом, я всегда чувствовал себя странно, потому что при ее создании физическим эталоном послужила Сефиза, – по моей инициативе. Задумка состояла в том, чтобы хотя бы в первое время Янус могла перемещаться с места на место, используя удостоверение личности Сефизы.
Однако организм нашей посланницы, по-видимому, обладал собственной волей. Ее тело выросло почти на пять сантиметров, кожа побледнела, стала очень гладкой и прочной на вид, волосы из медно-каштановых превратились в светлые, с холодным отливом.
Лицо тоже изменилось, и теперь при взгляде на нее мне больше не казалось, что я смотрю на свою любимую, мирно спящую среди переплетения проводов. Веки андроида были опущены, но одно глазное яблоко отсутствовало, потому что эта глазница еще только ждала заполнения – там будет помещаться вещь, заменяющая Янус мозг, и эту вещь я постоянно носил при себе.
– Несомненно, всему виной те адаптивные клетки, что я использовала, – пояснила Исмахан, выпрямляясь. – Ведь знала же, что их применение до конца не изучено. Следовало ограничиться привычными структурами, а не манипулировать этой технологией, долгосрочные результаты которой мне неизвестны.
– Жаль, конечно, но придется обходиться тем, что есть, – заявил я, обессиленно пожимая плечами. – У нас нет ни времени, ни материальных средств, чтобы создавать новый экземпляр…
Внезапно меня скрутила резкая боль, и я согнулся пополам в своем кресле, чувствуя, как меркнет сознание.
– Верлен! – закричала Сефиза, падая на колени рядом со мной. – Люк, нет!
Я все глубже погружался в темноту, быстро скатываясь в беспамятство…
Глава 45
Сефиза
Меня резко вытолкнуло из видения, и я очнулась в объятиях Верлена; вокруг нас искрилась сочная зелень, а высоко вверху поблескивала стеклянная крыша оранжереи. Я была права: с тех пор как мы провалились в другой мир, в наше общее прошлое, в реальности прошла едва ли секунда.
– Со мной все хорошо, – слабо заверила я юношу, высвобождаясь из его рук. – Это просто царапины, только и всего.
Я пошатнулась, чувствуя глубокое потрясение оттого, что стала свидетельницей гибели предположительно бессмертного существа. Спину жгло огнем, но я знала, что раны у меня не смертельные. Шипы обезумевших растений, которые натравила на меня Эвридика, просто оставили глубокие борозды на коже.
– Ты должен выпустить душу, прежде чем мы уйдем, – напомнила я.
Верлен подхватил меня на руки и торопливо зашагал к центральной аллее, ведущей к стеклянным дверям.
– Я займусь этим позже, – пообещал он, ускоряя шаг. – В любом случае Последний сад получил достаточно душ. Здешняя природа сможет выжить, даже если я перестану ее подпитывать. Сейчас главное – как можно скорее покинуть это место…
Я стала вырываться, и молодой человек, уступив моему отчаянному желанию идти самостоятельно, поставил меня на землю. Я с тревогой вгляделась в его лицо, зная, как мучительно ему дается эта вынужденная попытка удержать в себе поглощенную душу дольше положенного.
Лицо Верлена было покрыто бисеринками пота, на бледной коже набухли темные вены.
– Сефиза, сейчас или никогда, – настойчиво и серьезно проговорил он. Вид у него был изможденный. – Дворец просыпается, а в самом сердце оранжереи лежит мертвая богиня. Скоро сюда явятся на прогулку придворные. Мы больше не можем себе позволить промедление.
Я кивнула, понимая, что он прав, потом заявила, стараясь говорить как можно убедительнее:
– Олимпия идет с нами. Я обещала, что сегодня утром помогу ей выбраться из Собора. Она спряталась в одной из ниш нефа и ждет нас.
Верлен озадаченно моргнул, но возражать не стал. Помедлил секунду, словно размышляя, потом кивнул и стремительно двинулся дальше, держа меня за руку. Я крепко сжала его обжигающе горячие пальцы, позволяя вести себя через сад.
Верлен настолько доверял мне, что готов был согласиться на самые безумные мои требования, не выказывая ни малейших сомнений. Он готов все бросить, хотя даже не знает, куда мы отправимся. Подобное доверие одновременно опьяняло и тревожило меня.
Потому что я вряд ли смогу настолько ему доверять.
Мы нашли Олимпию в нише, где я ее и оставила. Девушка до сих пор тряслась всем телом, очевидно, еще не придя в себя после обрушившихся на нее трагических событий. Однако она без возражений повиновалась, когда Верлен попросил ее одолжить мне его сюртук, чтобы накинуть на плечи – со спины мое платье было полностью разорвано. Затем Олимпия молча последовала за нами, и Верлен повел нас по запутанному лабиринту длинных коридоров, огромных залов и широких галерей первого этажа. Нам пришлось двигаться кружным путем, потому что юноша выбирал наиболее безлюдные переходы.
В конце концов мы подошли ко входу в подземелье – где, как я теперь знала, находилась мастерская Гефеста. Перед металлическими дверями стояли двое стражников.
