Пора теперь кончать, моя бесценная душка.
Храни вас всех Господь!
Крепко целую. Твой навеки
Ники.
Ц. С. 17 июня 1916 г.
Мой любимый!
Все еще плохо пишу, палец мешает. От всей души поздравляю тебя с новой победой – свыше 10000 пленных! Сегодня утром я получила телеграмму от Келлера из Кимполунга. «Данную задачу исполнил, очистил южную Буковину от противника. Сегодня ранен в другую ногу пулей, кость не перебита, но расщеплена. С Божьей помощью надеюсь скоро вернуться в строй для дальнейшей службы вашему в.», – Анин брат много рассказывал ей о нем; солдаты его боготворят. Когда он навещает раненых, то всякий старается приподняться, чтобы лучше его видеть. Когда он выезжает на коне, то за ним следует огромный стяг Нерукотвор. Спаса и 40 казаков, у каждого из них 4 георгиевских креста, иначе он не выезжает, – говорят, что это имеет импозантный и волнующий вид. Как я рада за него! Он постоянно жаждал иметь высокое счастье доказать тебе свою горячую любовь, преданность и благодарность. Он так мило сказал Сержу Тан., что он (Келлер) и Аня одинаково нам служат, каждый на своем месте, и вот почему он ее так любит. Поэтому я сказала А., чтоб она попросила нашего Друга за него помолиться, я сказала ей вчера вечером, чтоб она передала Ему это сегодня (Он уезжает в Тобольск, а оттуда к себе на родину), а сегодня утром я получила телеграмму, что он ранен, – но, слава Богу, кажется, несерьезно.
Чудная погода. Вечер провела с А., послала за зубным врачом вечером (в третий раз за один день), чтобы вынуть пломбу, больно. Видишь ли, воспал. надкостницы очень затрудняет лечение.
Сейчас я должна встать, а потому закончу письмо после завтрака. В 4 часа предстоит сеанс французского кинематографа в манеже – какой-то граф устраивает этот сеанс: прибытие наших войск во Францию, Верден, патронный завод и юмористические картины.
Ангел мой любимый, моя душа постоянно полна горячей любовью к тебе.
Да, Он просит тебя не разрешать сейчас округа (метрополичие), которые Волж. и Владим. хотели бы сейчас ввести: это сейчас несвоевременно, и Гр. говорит, что это могло бы иметь роковые последствия. Она сегодня утром едет проводить Его. Прости, что докучаю тебе приложенной сюда бумагой, но Он хотел, чтоб ты знал об этом.
Горячо обнимаю тебя и нашептываю тебе слова безграничной нежности и любви.
Сердечное спасибо, сокровище мое, за твое дорогое письмо; ни от Бэби, ни от Жилика писем не было; спасибо за телеграмму Алексею, покажу ее Рите, а затем отдам Дер. на хранение.
Хоть бы Михень провалилась куда-нибудь!
Очень неудобно писать из-за этого забинтованного пальца. Я сама вскрыла его ланцетом. Ах, мой большой малютка, целую тебя без конца! На балконе так пусто без тебя и Крошки. Бог да благословит и защитит тебя, мой Солнечный Свет, радость жизни моей!
Навсегда твоя
Женушка.
Ц. ставка. 17 июня 1916 г.
Моя любимая!
Сердечно благодарю тебя за дорогое письмо. Как досадно, что у тебя нарыв на твоем бедном пальце, и тебе приходится носить повязку!
Будь осторожна и лечи его хорошенько.
Вот опять бедный Келлер ранен – я узнал об этом сегодня утром, прежде чем получил твою телеграмму. Я очень надеюсь, что это не затянется надолго. Храбрый человек, он уже в третий раз за время войны поплатился своим здоровьем!
В будущий вторник начнется наше второе наступление там, и выше, почти на всем протяжении фронта. Если б только у нас было достаточно снарядов для тяжелой артиллерии, я был бы совсем спокоен. А теперь нам приходится приостанавливать наступление через неделю-две, чтобы пополнить наши запасы, а это делается слишком медленно вследствие недостатка топлива!
Таким образом наши военные операции затрудняются только тем, что армия не получает достаточного количества тяжелых снарядов.
С отчаяния можно прямо на стену полезть!
Вчера я в первый раз выкупался в реке за городом – вода была свежая и довольно чистая, течение очень быстрое.
Нежная моя голубка, люблю тебя и тоскую по твоим ласкам!
Храни вас Господь! Целую вас нежно. Навеки твой
Ники.
Ц. С. 18 июня 1916 г.
Мой родной, любимый!
Нежно благодарю тебя за драгоценное письмо, сокровище мое. Очень душно, вдали слышатся раскаты грома. Палец немного лучше – я продолжаю работать, но у меня безобразный почерк. Снова получены добрые вести, говорят, что заняли какой-то важный узловой пункт. Я тебе телеграфировала о Шаховском, потому что Гр. просит принять его, они многое вместе обсудили, и он может сделать некоторые предложения относительно доставки тех нужных вещей, о которых ты писал. Он просит тебя быть тверже со всеми министрами, когда они будут у тебя. Шт. честен и очень хорош, Трепов, по-видимому, враждебно к нему относится. Петровский безумно счастлив, что ты его вызвал – я сегодня видела его. Выпиши к себе как-нибудь также и Сашку.
Зубной врач мучает меня ежедневно; лечение очень медленно подвигается из-за воспаления надкост. Вчера вечером прокатились в Павловск с А., каких там можно увидеть уродливых дам – прямо невероятно, – какие платья!! Михень просила разрешения приехать к чаю; я ответила, что не могу принять ее (должен быть Кострицкий, а позднее пойду в церковь). Гр. говорит, что Келлер скоро поправится. Чувствую, ангел мой, что письмо мое вышло страшно скучное, такая досада!
Как хорошо, что ты купаешься, это освежает. Я совершенно без сил. Валя ждет меня и еще один офицер. Кинематографический сеанс был интересен, но длился слишком долго. Сказала Витте (Верх. Сов.), чтоб он приказал Ильину просмотреть бумаги Михень.
Любимый мой, я жажду тебя и твоих ласк. Будь здоров и бодр! Целую тебя с безграничной, страстной любовью. Да хранят тебя святые ангелы и да благословит тебя Бог!
Навеки
Твоя.
Ц. ставка. 18 июня 1916 г.
Моя родная душка!
Целую тебя и нежно благодарю за дорогое письмо. Опять некогда писать, так как старик Иванов после завтрака разговорился, как заведенная машина. Я посылаю его в Финляндию на ревизию. Он выезжает сегодня вместе с Фредериксом, которому я поручил, с твоего разрешения, поцеловать тебя в лоб. Он, по-видимому, очень доволен возложенным на него поручением, но не знает, как его выполнить. Погода поправилась, стало свежее, слава Богу, и я надеюсь выкупаться.
Все здесь, конечно, сожалеют, что Келлер был ранен как раз в то время, когда его кавалерийский корпус так полезен. Я надеюсь, что он быстро поправится.
Как поживает твой бедный палец?
Я ужасно скучаю по тебе, дорогая моя женушка. Мы никогда еще не были так долго в разлуке! Будем надеяться, что такая разлука не бесполезна и где-то нам зачтется!
Теперь пора кончать.
