Да где там! Осторожничает, не идет на контакт.
Вот проныра! Все просчитывает на десять шагов вперед.
– Красовский, долго еще терпеть будем эту банду в своем районе? – хриплый голос полковника стоит в ушах.
Северский не просто на свободе и орудует со своими отморозками. Он ещё и втягивает малолеток в свои дела…
– Понял, товарищ полковник. Разрешите приступить к разработке операции?
– Разрешаю.
Легко сказать – приступить! Было бы к чему.
Мозги буквально вскипают.
Швырнув трубку, стиснув зубы до скрежета, соскакиваю с постели, несусь под холодный душ. Ледяная вода остужает голову, приводит мысли в порядок.
Холодные колкие струи впиваются в разгоряченное тело, будоражат и бодрят. Перед взором всплывают огромные карие глазища с загорающимися искорками одной известной леди…
Внезапно в голове прорисовывается план действий.
Неужели надо было с утра придать мне хорошего пинка полковником, чтобы прилетела стоящая идея.
Спустя час я на работе.
– Пригласите ко мне лейтенанта Андрееву! – звоню в отдел.
Жду, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.
Проходит пятнадцать минут. Что за…!
Резко поднимаюсь с места и шагаю к ребятам.
Ну, вот как прикажите исполнять приказы, спущенные сверху, с такими нерадивыми сотрудниками?
Влетаю в помещение, быстро оцениваю обстановку. Увидев суровое выражение лица командира, все быстро опускают глаза в компьютеры.
Только не Полина!
Смотрит на меня отстраненным затуманенным взором. И вроде как не понимает, где вообще находится.
В полицейском участке, лейтенант Андреева! Мысленно подсказываю я.
Понабрали тут кого ни попадя!
– Андреева, я уже пятнадцать минут жду тебя у себя в кабинете, – смотрю на неё в упор. – И чем ты только занимаешься на работе?!
***
Впереди по коридору идёт Полина, шагаю за ней.
Ну, как шагаю. Вцепился взглядом в его шикарную фигуру… тонкая талия, упругая попка, ноги от ушей…
В голове прострация. Моя воля парализована.
Любуюсь, как ладно сидит на ней полицейская форма. Вот уж не думал, что буду приходить в восторг при виде формы, которая мельтешит перед глазами больше десяти лет.
Такое ощущение, что тупею при виде… Андреевой.
Кого я обманываю? Не форма меня интересует, а та, что облачена в неё. А это хуже моего кретинизма любования одеждой.
С трудом отрываю залипший взгляд от Поли, решительно обгоняю её.
– Спишь что ли на ходу? – едко бросаю через плечо, злясь на себя. – Давай быстрее, не по подиуму дефилируешь!
Ну да, видеть впереди себя эту крышесносную бестию, то ещё испытание для моего молодого здорового организма.
В кабинете рухнул в кресло, едва кивнув Полине напротив себя.
Прикрыл глаза и глубоко вздыхаю, набираясь решимости озвучить ей свой план.
Открываю глаза, офигеваю, наблюдая, как Полина усаживается в кресло, закидывая ногу на ногу, оголяя бедро слишком…
Совсем офигела.
Скольжу выше, наталкиваюсь взглядом на её упругую грудь, твёрдая троечка… с трудом отрываю взгляд и смотрю ей прямо в глаза.
В них полное… безразличие, отстранённость. И мысли её далеко от этого кабинета, работы. Витает где – то в облаках.
Наверное, классно провела вчерашний вечер и… ночь. Вот и не может прийти в себя, предаётся сладостным воспоминаниям.
Ревность резанула так, что нестерпимо жжёт за ребрами. Стискиваю отчаянно зубы и кулаки.
Да что же она из головы-то у меня не выходит с той злосчастной субботы!
Засела чёртова фурия, вертит мной, как хочет.
Днём и ночью. Без разницы. Наваждение какое – то.
Ведет себя как взбалмошная мажорка на службе. Смотрит на меня застывшим взглядом, будто это она – мой босс, а я – её подчиненный.
Бесит!
До зубного скрежета раздражает манера Андреевой смотреть на меня, будто одолжение делает.
Твою …ж! Крыша совсем едет.
Ну, хватит!
– Андреева! – рычу на весь кабинет, аж вены вздуваются на шее.
Вздрагивает, смотрит на меня с испугом. Вся дрожит.
Артистка, ну давай изобрази, какой я зарвавшейся мудак.
– Не знаю, что с тобой происходит в последнее время. И знать не хочу! – мечу в неё яростный взгляд. – Только мы с тобой сегодня вечером идём на задание, – цежу я.
– Как вечером… – шепчет одними губами. – После работы?
Глаза её округляются от возмущения, словно я сделал ей непристойное предложение.
Нервно тру ладонями лоб и скулы.
– Да, – сухо бросаю. – После работы.
Глаза её наполняются слезами. Она отчаянно мотает головой и нервно теребит подол.
Резко поднимаюсь с места и начинаю мерить шагами кабинет.
Нет. Конечно, я мог наорать на неё, схватить за плечи, потрясти, как следует. Но, если честно, я не был готов к её слезам.
Женское оружие. Ненавижу.
– Я не могу… вечером, – едва слышно шепчет она.
Круто разворачиваюсь и замираю на месте.
– Свидание у тебя, Андреева? – не выдерживаю, весь на нервах.
Вот сейчас она ответит. Вопрос задан напрямую, и деваться ей некуда.
Полина тяжело дышит, грудь её вздымается. Смотрит на меня наивными глазами.
– Нет, но…
Впиваюсь в неё взглядом.
– Мне ребёнка не с кем оставить.
Врёт! Я же вижу. Какой ребёнок?
Нет у неё никакого ребенка! А у меня проблемы покруче.
Работать не хочет? Или со мной идти боится?
– Ну, так, Андреева, хватит! Пиши рапорт на увольнение, – бешеный шиплю я.
Нервно кладу перед ней чистый лист бумаги и швыряю ручку.
Глава 24
Виталина
Щурюсь, глядя на чистый лист бумаги. Дрожащими пальцами беру в руку ручку.
Красовский не спускает с меня глаз.
Медленно начинаю выводить буквы. Судорожно думая о том, на чье имя писать…
Вряд ли меня поймёт Полина, ведь я обещала не подвести.
А подвожу.
Сердце моё разрывается между сестрой и Ваней. Он такой беспомощный запуганный не верящий никому в этом огромном мире. Каждый раз при расставании бросает на меня прощальный взгляд, полный мольбы и боли.
