Можно проявить слабость, слиться сейчас. Тогда Полине придется отбривать Красовского, объясняться по поводу сотни нарушенных регламентов, отчитываться перед опекой, почему сразу не отдала им Ваню. Брать Темного и его банду.
Где-то под ложечкой ноет, а сердце бьется медленно, будто пытается остановиться, чтобы не разбираться со всей этой чехардой.
С другой стороны, мне Виталине Игоревне страшно обидно. Именно сейчас остаться за бортом.
Я нашла Ванечку. Спасла его из лап банды.
Я вычислила перевалочное логово. Вышла на след Темного.
Закрываю зонт, заныриваю в теплое сухое здание. Пока топала, косой дождь намочил колготки насквозь. Ничего, сейчас куплю в киоске новые, переоденусь, выпью кофе, согреюсь.
Передо мной возникает Доминика Чайковская собственной персоной.
– Полиночка, почему Красовский сегодня такой счастливый?
– Вы закрыли дело? Можно поздравлять?
– Нет. Не знаю почему, – мямлю.
Грузимся в утробу лифта. Выхожу на своем этаже, топаю к кабинету, слышу за спиной громкое:
– Андреева, зайди!
Кидаю испуганный взгляд на мужчину не своей мечты. В моих мечтах мой любимый точно не служил в полиции, не ходил в ночные дозоры, не отлавливал банды.
Что-то сломалось. Реальность и виртуальный мир соединились неправильно. Мою любовь будто разрезало, изуродовало в изломе кривых зеркал.
Показываю на плащ и зонт:
– Только разденусь.
– Я сказал, сейчас зайди, – орет через весь коридор босс. Неудобно. Люди оборачиваются. Конечно, характер майора в Департаменте не в чести. Все знаю, что он самый привлекательный Дьявол из Преисподней. Но раскрываемость преступлений, связанных с детьми, у этого адского гада самая высокая.
Поэтому ему прощается ВСЁ! Уваров – его самый ярый защитник. В принципе благодаря Красаве он получил должность полковника, занял горячее местечко.
Вся трясусь от холода, вхожу в кабинет начальника. Скидываю у порога мокрый плащ, поправляю юбку с кителем, подхожу к трону. Сидит, злой как черт. С кем-то ругается по телефону.
Кидает трубку:
– Что случилось?
– Курица одна в больнице бдительность проявила. Узнала мальчика по сводкам потерянных детей, вызвала опеку!
Колени подкашиваются.
Вот они неприятности. Уже начались.
Падаю безвольной куклой на диван, стоящий в углу большого кабинета.
Клим резко встает, закрывает дверь, направляется ко мне. Падает в ноги, обнимает мои колени. Его стальные глаза округляются и светлеют:
– Малыш, ты вся мокрая! Заболеешь же!
Майор поднимает как марионетку, стягивает с меня мокрые колготки:
Пытаюсь сопротивляться:
– Не надо! У меня нет запасных. А киоск еще не открылся. Если люди увидят, что подумают?
– К черту людей! Главное здоровье.
Горячие мужские руки лежат на моих голых бедрах. Импульсы расходятся по телу.
Мы стоим, Клим прижимает меня к себе, шепчет успокаивающе:
– Я уже придумал легенду, с Ваней Баженовым согласовал, он будет нам вторить, если его спросят.
– Что Вы скажете?
– Расскажем правду, как ты его спасла от Темного. Он угрожал вернуться за мальчишкой, поэтому мы его спрятали!
– Дело не в этом, – признаюсь нехотя. – Я подала документы на опеку над Ванечкой!
Темный взгляд рассек мне лицо.
– Полина, тебе всего двадцать один! Зачем тебе чужой ребенок?– Теплые пальцы ласково бродят по скулам, останавливаются на губах.
Целую.
Готова расплакаться, рассказать душещипательную историю о том, как сама росла без мамы. Как всё детство ждала ее по праздникам. Гости собирались за столом, а я шла к дверям, садилась на ступеньки и как собачонка смотрела на дверь.
Вот сейчас она откроется. Войдет мама. Красивая, нарядная, любимая с огромной говорящей куклой.
Делаю вдох-выдох. Беру себя в руки.
– Полечка, – майор уже расстегнул ворот моей рубашки, его шаловливые пальчики ласкают ключицы. Прикосновения шелковые. – Пойми. Мальчик много натерпелся, ему лучше вернуться в детский дом, там опытные психологи, воспитатели, они восстановят его психу. А что можешь ты ему дать?
Тоже найму всех, кого надо! Стану сестрой ему! – кричу про себя. Вслух же выдаю тайну.
– Я уже встречалась с его настоящей матерью. Она на него никогда не заявит права. Он ей не нужен.
Клим отпрянул от меня.
– Ты нашла его мать?
– Она сама вышла на меня. Подкараулила. Говорит, что ребенок нагулянный от мужа. Муж отказался от подкидыша, она от него избавилась.
Клим резко посерел лицом:
– Зачем она нашла тебя? Шантажировала?
Я нервно сглотнула, прошептала:
– Нет. Просто так. Хотела посмотреть на меня вживую.
– Дуреха! – Клим снова вернулся ко мне, заграбастал меня в свои крепкие объятия, потащил на диван.
Внутренний телефон судорожно трезвонил, но майор не обращал внимания.
Горячие пальцы гладили бедра, теплые губы целовали шею, ключицы, грудь.
– Ты меня всю помнешь! – шипела я, пока сладкая истома поглощала мое тело.
– Дуреха, ты работаешь у меня. Эта мадам хочет от тебя услугу взамен. Может, она помощница Темного!
– Нет! – прошептала я, теряясь в реальности.
Юбка, задранная высоко на талию, не давала мне логически мыслить.
Подмывало признаться до конца. Клим, это твоя бывшая жена!
Но взглянув на любимого сильного мужчину, поняла, что правда его сломает. Он такой всесильный, всемогущий майор, а его обманула супружница, наставив ему рога.
Не скажу! Буду тщательно оберегать его такой правды.
Наше дыхание сбилось.
Смотрю в серо-зеленые глаза майора, глажу его по голове.
Где-то над головами разрывается телефон.
– Служебный роман? – смеюсь я.
– Типа того, – Клим отрывается от меня, поднимается, приводит себя в порядок.
Стараюсь дышать ровно. Опускаю юбку, застегиваю рубашку, китель. Чувствую на себе взгляд.
Клим замер в восхищении. Его лицо расплывается в улыбке:
– Андреева, ты меня поняла? Сиди на попе ровно. Никуда не лезь, ни с кем не разговаривай.
– Что по Темному?
– Не беспокойся, без тебя справимся.
Морщу носик, Клим собирается брать банду без меня?
