***
Дома жрать нечего!
Уже третьи сутки без сна. Караулим банду по наводке.
Поздно вечером после службы заезжаю в супермаркет.
Плохо соображая от усталости, шатаясь, словно пьяный, бреду между полками со штабелями уложенных продуктов.
Бросаю в тележку всё подряд, не отдавая себе отчёт, употребляю ли сей деликатес? Мне всё равно, лишь бы в холодильнике не было как три дня назад, будто мышь повесилась.
Надо забить любимого друга до отказа любым съестным!
Каким угодно. Лишь бы голод утолял.
В голове виснет туман. Сплю на ходу. Стойкое ощущение, что организм впадает в анабиоз.
В глазах рядит от изобилия и яркости упаковок. Отчаянно тру глаза.
Походу хана мне!
Ничегошеньки не могу соображать. Пора на выход.
Точнее, на кассу!
Докатил тележку. Тут я один.
Хорошо, когда супермаркеты работают двадцать четыре на семь.
А то таким холостым голодным волкам, как я, куда податься?
– С вас пять тысяч пятьсот сорок семь рублей, – слышу, как сквозь вату высокий женский голос.
Достаю телефон и прикладываю к считывающему устройству.
– Вор! Держи его! – неожиданно визгливый вопль кассирши разрезает дремотный стоячий воздух в супермаркете в ночи.
Реакция молниеносно вырывает меня из коматозного состояния.
Круто разворачиваюсь и произвожу захват … тоненькой детской ручонки.
Ошалело разглядываю в упор малолетнего преступника. На всякий случай даже хватку ослабляю, чтобы не навредить пацанёнку.
– Вова! – кричит возмущённая женщина охраннику. – Полицию вызывай! Вора задержали!
– Не надо никого вызывать. Я сам майор полиции.
Свободной рукой достаю из внутреннего кармана служебное удостоверение и протягиваю его подоспевшему верзиле охраннику.
– Товарищ майор! Так вы его сами отвезете и оформите? – сипло интересуется он.
– В камеру его! – не успокаивается рыжая кассирша. – Шастуют тут всякие! Ворую, что ни попадя. А с сотрудников потом ежемесячно недостачу высчитывают.
Она даёт леща по затылку ребёнка. У того из глаз брызжут злые слёзы.
– Полегче, тётя! – заслоняю мальчишку собой.
– Я у вас ничего не крал! – выглядывает пацан из-за моей спины, рукавом вытирает слёзы. – Я только хотел немного поесть…
Сердце сжимается от боли. Голодный грязный оборванный.
– А тебе что, богадельня тут что ли? – орёт, надрываясь, тётка. – Нарожает всякая пьянь ораву вот таких… а ты потом их корми за свой счёт!
– Ну, так, всё! – грубо обрываю я. – Пацан у меня из тележки упаковку сосисок вытащил. Я за них заплатил. Так что сам с ним разберусь!
– В участок его! – верещит тётка вслед.
Достала уже! Выплёскивает свои нереализованные чаянья на ребёнке.
Толкаю впереди себя телегу, второй рукой силой тащу упирающегося мальчишку…
Глава 10
Виталина
– Как зовут? – спрашиваю мальчишку.
Он дрожит, жмётся в спинку сиденья и с опаской косится в окно.
Отслеживаю его взгляд. Преследующий нас мужик добежал до автобуса. Топчется на посадочной площадке, выглядывает… нас.
Кого же ещё?
Во козёл!
Прямо на глазах изумлённой публики мечтает вытащить нас из транспорта?
А что такому беспредельщику сделается?
Походу у него есть пушка!
Это капец как плохо!
– Пригнись! – командую, хватаю мальца за шею, и вместе с ним распластываемся где – то там внизу.
Ноет спина, скулят ноги.
Давно не бегала на шпильках! После злополучного утра. Хотя чего скромничать, весь день был не лучше!
Проходит пара минут. Мы почти не дышим.
– Девушка! Платить будете за проезд? – слышу зычный голос над головой.
– Да, конечно! – шиплю я.
Изворачиваюсь, достаю банковскую карточку и сую кому – то там наверху, кто так жаждет нас обилетить.
– А что вы там делаете? Потеряли чего?
Автобус медленно трогается с места.
Фух! Наконец – то!
Разгибаюсь и равнодушно смотрю на девушку – кондуктора.
– Ну, конечно, потеряли! Непонятно что ли?! – резко вытаскиваю из её рук свою карту и прячу в карман.
– Мамаша, а сынок ваш чего такой грязный? Он сиденье запачкает нам в автобусе! – парирует девушка.
Фыркаю.
Она тут «стюардесса», хочет, чтобы последнее слово было за ней.
Одариваю её вызывающим взглядом, явно не располагающим к дальнейшей беседе и демонстративно отворачиваюсь к пацану.
– Так как зовут? – настойчиво повторяю вопрос.
– Ваня, – еле слышно отзывается он.
– А я Вита…. Полина, – натягиваю улыбку.
Мальчишка смеётся.
Впервые, с тех пор, как я его встретила. В его не по-детски серьёзных, наполненных болью и отчаяньем глазах, мелькает что – то задорное и тут же гаснет.
– Полина, ты так напугалась этого бандита, что даже забыла, как тебя зовут?
Бравирует, а сам ещё совсем ребенок! Хмыкаю я.
– Есть немного! – улыбаюсь, желая подыграть.
– А лет тебе сколько? – продолжаю непринуждённый опрос – допрос.
У мальчишки загораются глаза.
– Скоро одиннадцать, – гордо сообщает Иван.
Ну, да! Совсем «большой». К тому же, ещё и щуплый такой.
– Мужик чего хотел? – вкрадчиво интересуюсь.
– Приобщить к воровскому делу, – глухо произносит пацан.
Растят себе смену гады!
– Не хочешь воровать? – настороженно интересуюсь.
– Нет! – качает головой. – Для них не хочу! Для себя иногда ворую, когда есть нечего, – по-деловому произносит он. У меня аж, мурашки по спине забегали. – Но это справедливо. С ближним надо делиться!
О-о!
У мальца уже собственная идеология формируется. Как далеко всё зашло!
– А чего дома не живешь?
– Дома нет, – буднично произносит Ваня. – Я – детдомовский. Меня в приёмную семью брали дважды. Один раз сдали обратно. В другой – сам сбежал…
– Понятно, – подвожу черту.
На самом деле, ничего непонятно и в голове роятся вопросы.
