Страх тут же пронзил все естество. Это уже все? Чип во мне? Каждый шаг, слово, вдох будут контролироваться Стефаном?
Приборы у изголовья запищали, считывая мое состояние и привлекая внимание врача. Я же, скосив глаза на свою руку, увидела толстую иглу, торчавшую из вены, куда по прозрачной трубке поступала сиреневатая жидкость. Попыталась было выдернуть ее, но от слабости лишь едва заметно шевельнулась.
– Ася? Ты меня слышишь? Видишь? Посмотри на меня, – тут же прозвучал обеспокоенный голос, а в поле зрения показалось пусть и немного размытое, но все же узнаваемое лицо Рейна. – Ты помнишь меня?
Видимо, недоумение, вызванное его вопросом, отразилось на моем лице, когда я осторожно кивнула. Мужчина тут же облегченно выдохнул, а морщинка, залегшая между его бровей, разгладилась.
Я же почувствовала, как тугая пружина вины и отчаяния, последние дни закручивавшаяся все сильнее, резко разжалась, затапливая меня радостью и чем-то еще сладким-сладким, отчего стало легко, и неожиданно слезы потекли из глаз. Пожалуйста, пусть это будет не сон! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть это будет реальность, в которой дорогой мне человек жив, а я не нахожусь в плену у безумного садиста ученого.
– Болит? Можешь сказать где? Голова? – встревожился Рейн, бегло осматривая показания приборов и тщательно ощупывая мои виски по каким-то особым точкам. После направил луч света мне в глаза, видимо проверяя реакцию.
Я скривилась и едва заметно мотнула головой. Во всяком случае, попыталась. Но мужчине хватило этого жеста, чтобы расслабиться и вновь выдохнуть, улыбнувшись. Мне все еще сложно было фокусироваться на нем, зрение не торопилось приобретать былую четкость. Возможно, из-за слабости, а может, из-за все того же слепящего яркого света в медотсеке моего корабля. А жаль. Пусть я и помнила его лицо до мельчайших черточек, сейчас мне очень хотелось не упустить больше ни единой мимической морщинки, ни единой эмоции, отражавшейся в его глазах.
– Как? – только и смогла выдохнуть я, вкладывая в это короткое слово все мысли, которые шквалом возникли в голове. Но Рейн каким-то образом понял, что я хочу сказать.
– Как ты сюда попала? – уточнил он.
Едва заметно усмехнувшись в ответ на мой слабый кивок, мужчина покрутил колесико капельницы, прекращая подачу жидкости в мои вены.
– Тристан слепил какое-то устройство, перехватывающее сигналы. Защищенные каналы самого корабля ему одолеть пока не удалось, но сигнал твоего шаттла перехватил, – объяснил Рейн. По крайней мере, полагаю, он сам думал, что это может сойти за объяснение.
У меня же родилось лишь еще больше вопросов. Какого еще «самого» корабля? Корабля Стефана? Они совсем ополоумели, находиться в опасной близости от него? Чудо еще, что там не заметили слежку! Видимо, не зря мы раскошелились на антирадар в свое время. Но хрен с ним, какой еще прибор слепил Тристан? И зачем? Что они пытались поймать? В смысле – «пока не удалось»? Какого хрена здесь происходило, пока меня не было? И как Рейн выжил? И самый главный вопрос: только ли Рейн?
Мужчина же, посчитав, что краткой информации мне достаточно, замолчал. Пока мысли роились в моей голове, перебивая друг друга, он вставил в многозарядный шприц ампулу с какой-то незнакомой мне, слегка флуоресцирующей синей жидкостью и приблизил иглу к моей шее. Я невольно напряглась и опасливо покосилась на него. Столкнувшись со мной взглядом, Рейн поспешил объяснить.
– Это для снижения уровня… – начал он, но осекся. – А впрочем, вряд ли тебе интересно медицинское обозначение того, что происходит с твоим организмом и чего конкретно сейчас не хватает, а чего переизбыток. У тебя было сильное кровоизлияние в мозг. Такое чувство, будто кто-то прокрутил лезвие в твоей голове, а естественная регенерация почему-то значительно замедлилась. Пришлось одновременно разжижать кровь, чтобы избежать тромбообразования, ускорять твою регенерацию, а заодно напитывать…
Рейн говорил и говорил, пытаясь перевести на простой человеческий язык, в каком состоянии я была, когда попала сюда. Я же еще раз перевела все это для себя просто как «машхараза экта бар»! Как я вообще выжила? И как можно было справиться с последствиями за столь короткий срок? Кстати, какой?
– Сколько? – с усилием выдавила я из себя, позволив Рейну вколоть мне какой-то коктейль из веществ, необходимых сейчас содержимому моей черепной коробки.
В какой-то миг я даже почти испугалась, что что-то повредилось в мозгу и речь мне практически недоступна, раз каждое слово дается с таким трудом. И все же голос звучал уже громче и увереннее, чем когда я только попыталась заговорить, очнувшись.
– Утром достали из регенеративной капсулы. Или ты спрашиваешь, сколько там была? – Каким-то чудом и тут Рейн уловил ход моих мыслей. – Пять дней. Почти шесть. Не волнуйся, ты уверенно идешь на поправку. Видишь – уже в сознании и даже говоришь. Теперь все будет хорошо.
Он искренне улыбнулся и украдкой погладил меня по волосам самыми кончиками пальцев. Я бы даже не заметила, если бы сама не касалась так волос Тристана или Трикси. Что-то определенно было не так. Или это уже моя паранойя прогрессирует и готовность к худшему?
Но в данный момент меня больше шокировало другое: практически неделю без сознания? Астрид?! Да ее даже прямое попадание из доджа не убьет, все ранения излечиваются за пару часов! Я не уверена, была ли она хоть раз в регенеративной капсуле. А тут уйма медикаментов, шесть дней в капсуле, и все равно нет стопроцентного излечения?! Да что за дрянь Стефан установил в моих-ее мозгах?!
Но вслух я у Рейна спросила то, что волновало меня гораздо больше собственного состояния.
– Лу? Майло?
И замерла, с тревогой ожидая ответа. Если Рейн жив, может ли случиться так, что и им повезло? Или же надеяться на это слишком глупо?
– Лу на капитанском мостике, Майло готовит обед – сегодня его очередь, – спокойно пояснил Рейн, окончательно возвращая мне веру во Вселенную. Боги, они все-таки живы! – Я позову их попозже, сейчас тебе стоит больше отдыхать. Ты только очнулась, нельзя перенапрягаться.
И с этими словами он притушил свет, погружая медотсек в уютный полумрак, разбавляемый горящими экранами приборов и некоторыми люминесцентными препаратами. Я и сама ощущала, как с каждой секундой сонливость накатывала все больше, обещая мне обычный сон. То ли какое-то из введенных лекарств подействовало, то ли после такой долгой отключки даже столь малый срок бодрствования утомил.
Рейн, присев рядом со мной, поправил одеяло и осторожно вынул из моей руки катетер. Погладил пальцем вдоль вены, снимая неприятные ощущения.
– Вот и регенерация включилась, ранка затянулась, – тихо произнес он, когда я уже почти уснула, и поднялся. Но у меня оставался еще один вопрос. Важный настолько, что я даже нашла в себе силы на полноценную фразу.
– Почему… вы… вернулись… за мной? – выдохнула я едва слышно, борясь со сном.
Рейн замер. Дорого бы я отдала, чтобы сейчас рассмотреть его выражение лица, но сон уже практически увлек меня за собой. Рейн же…
