Но женщина кивает с пониманием.
— Вы похожи. Ты ведь сестра его?
Киваю растерянно.
— Слышала, он говорил про тебя. Даже фотографию показывал, когда только вселился.
Сердце с грохотом падает вниз да, кажется, так там и остаётся.
— Проходи, Катя. Сейчас чайник поставлю — поговорим.
Вхожу в уже знакомую прихожую. Темно, женщина включает свет, и я вижу, что никакие ей не шестьдесят, а гораздо меньше.
— Плохо выгляжу, да? — вновь угадывает она, и я удивляюсь ее проницательности, — Болею я. Болею... рак он такой, не сильно щадит. А уж тем более, когда рядом никого нет. А...
Она машет рукой в сторону и замолкает, разглядывая меня.
— Похожа, да. Мой руки, чайник ставь, а я присяду, если ты не против. Голова что-то кружит.
Начинаю суетится, помогаю новой знакомой усесться поудобнее и впрямь ставлю чайник.
— Чашки в шкафу, ложки тоже. Ну и все остальное — сахар там, кофе, мёд. Доставай.
Говорит с передышкой, тяжело дается каждое слово, между словами паузы, прерывистое дыхание и молчание.
— Я Наталья, хозяйка. Может говорил что тебе Валера про меня?
Молчу, не знаю, что ответить. По всему видно, надеется, что говорил. Только вот я не помню ни про какую Наталью.
— Мы встречались с твоим братом, — вдруг произносит она.
— В смысле виделись? — тихо переспрашиваю в ответ.
— В смысле спали. Встречались, говорю же... — по слогам выговаривает она и я с грохотом роняю кружку на пол.
Стою, уперев руки в стол и молчу. Наталья тоже молчит какое-то время, но потом слышу смешок и добродушное:
— Понимаю...
— Что вы понимаете? — я оборачиваюсь и пытаюсь понять хоть что-нибудь, но пока все происходящее больше похоже на сюр.
— Ну... брат твой красавчик, молодой и все дела.
— Был.
Она смущенно кашляет и отводит взгляд.
— Ну да. И я — больная старая развалина. Вот только полтора года назад я не так выглядела, вот, глянь.
Копается в телефоне и протягивает мне фото на экране смартфона, откуда на меня с улыбкой сморит симпатичная блондинка лет тридцати пяти. Смотрит лукаво и игриво, как смотрят только на любимого мужчину.
Перевожу взгляд на Наталью и вновь на экран. Два разных человека, хотя черты, конечно, угадываются. Вроде лицо то же. Но будто лет на двадцать старее.
— Да-да... я конечно и тогда чуть старше брата твоего выглядела, но все же... — усмехается и убирает телефон в карман.
Молчит.
— И что же...тогда произошло? Почему вы расстались? — через какое-то время спрашиваю я ее.
— Ну почему расстались? Мы особо-то и не встречались. Так... он когда сюда приехал, нас Миша познакомил, Панин. Ну тот, с кем он...
Она не договаривает, но я понимаю и так. Это в Мишиной машине они погибли.
13
Про этого парня нам в свое время рассказал следователь, когда мы пытались узнать, что же на самом деле случилось с Валерой.
Как, зачем и почему он сел к этому парню в старую легковушку? Дружили ли они? Куда ехали и почему врезались в то злополучное дерево? Как оказались у черта на куличках и отчего не смогли вывернуть в сторону чуть ли не в чистом поле? И самое главное — был ли брат жив, когда машина загорелась и взорвалась?
Я очень надеюсь, что нет. Больше всего молю богов, чтобы Валерка в тот момент был мертв и не чувствовал боли. Уповаю на это всей душой.
Панин Михаил, парень, чья машина стала последним пристанищем брата, работал с Валеркой грузчиком в крупном супермаркете.
То, что брат разгружал машины для нас стало настоящим откровением. Ведь отцу Валера все это время клялся и божился, что работает менеджером по продажам в крупной компании.
И тут он врал.
Интересно, какие еще сюрпризы готовит мне судьба?! Пока все, что касается брата очень неоднозначно и совсем не то, что я думала прежде.
Наташа еще эта...
— Валера в уши мне хорошо пел, — вздыхает хозяйка с тоской глядя в окно, — да что там... я и сама рада была ему верить. Он же неглупый, брат ваш. Был. Сразу понял, раз баба одинокая, да с квартирой, то можно ее в оборот и...
— Не надо и! — резко встаю, не хочу слушать это. Это все не про Валеру. Не про моего Валеру.
— Простите... — она качает головой и хватает меня за руку, тянет вниз, — Не хотела вас обидеть.
Порываюсь все же уйти, понимаю, что здесь мне мало воздуха, нет сил смотреть на обессиленную и обиженную женщину, думать о том, что мой брат совсем не ангел и не тот, кем я всегда его считала. Нет.
Вырываю руку и тут Наташа делает то, что совсем уж выводит меня из себя. Она начинает громко плакать и я, глядя на ее слёзы и сама стою и реву, размазываю слёзы по щекам. Запрещённый прием. Я хоть и не мужчина, но тоже не терплю чужих слез. Тем более больного человека. Тем более того, кто любил моего брата.
Успокаиваемся тоже вместе и как-то сразу. Наталья просит подождать, а сама уходит из комнаты, чтобы принести мне небольшой пакет.
— Это что?
Разглядываю простой белый пакет без каких-либо опознавательных знаков.
— Нашла недавно, тут его вещи кое-какие, мне они не к чему, вам нужнее. Да?
Смотрит так, будто реально ждет ответа. Что я могу сказать-то?
Беру пакет, руки жжет, так хочется взглянуть что внутри, но не решаюсь. Одна хочу, потом.
— Да ты не думай, я зла-то не держу на Валерку, любила его очень. Никто ж даже не знал, что мы с ним того... да и что там... Первое время еще часто было, а потом раз в месяц появлялся.
Смотрит как побитая собака на меня, и ждёт, все ждет чего-то. Жалости может?
— Я вот что думаю, Катя... где-то он в другом месте жил.
Напрягаюсь, и вся подаюсь вперед, будто ищейка беру след.
— Почему вы так думаете?
— Я же женщина... и к тому же хоть и не жила тут постоянно, вроде как об этом уговора у нас не было, но все его вещи выучила. Что, где и как лежит. Так вот по всему видно было, что он здесь редко бывает. Думаю, где-то он жил. И еще...
Она замолкает, и я понимаю, что говорить все труднее. Подбирает слова. А потом машет рукой в сторону.
— А... что уж тут ломаться-то, чай не дети. В общем был у него кто-то. Ну в смысле была.
— Женщина?
— Ну а кто еще-то? Эх, мужики... Ты, кстати, пьешь?
Киваю и Наталья достает из холодильника початую бутылку виски.
— Ого, — глазами ищу чем будем разбавлять, — К такому я не готовилась.
