Толя неугомонен и неистов в своем желании услышать мой голос, и я в конце концов сдаюсь. Спустя пару минут принимаю вызов.
— Привет! — его голос весел, впрочем, как всегда.
А умеет ли Толик грустить?
— Здравствуй.
— Как твои дела? Ооо... слышу шум колес, ты на улице?
— Да ты Ватсон, не иначе. Или нет, ты Шерлок! Точно!
Смеется, только мне совсем невесело. Как назло, Анатолий все время появляется в не самые простые периоды моей жизни. Хотя что я такое говорю? Вся моя жизнь последнее время один сплошной непростой период.
— Ну? Так что ты хотел? — я, как всегда, не слишком вежлива с ним, но только лишь потому, что этот парень никак не поймет, что мне совсем не хочется с ним общаться. Нехорошо, наверное. Он вроде бы не сделал мне ничего плохого, но очень уж навязчив.
— Ты, как всегда, сама любезность, но я не обижаюсь.
«Еще бы ты обижался», — думаю я про себя.
— А кстати... ты уже нашла себе кого-нибудь на отдыхе?
— Ты забываешься!
— Да ладно-ладно, просто вопрос. Глупое любопытство, не обращай внимания. Я в принципе просто так, хотел узнать когда вернешься?
«Никогда, Толя. Для тебя никогда!» - Вновь думаю про себя, но вслух отвечаю совсем другое:
— На днях, не раньше.
— Отлично! Тогда предлагаю совместный соседский ужин с пиццей, попкорном и киношкой?
Сразу же хочу отказаться, но что-то дергает меня согласиться. Хотя какая уж тут киношка, если высока вероятность остаться без головы?
Ладно, Толе об этом знать совершенно необязательно, поэтому пусть тешит себя напрасными надеждами пока я тут пытаюсь выжить.
Болтаю с Толей и не сразу понимаю, что путь мне преградил чёрный джип, а когда соображаю, становится слишком поздно. Все происходит словно дежавю, один в один как в прошлый раз, не успеваю я опомниться, и вот дверь открывается и меня оперативно затаскивают в салон. Я даже закричать не успеваю, как получаю по лицу... Кажется, на какое-то время вырубаюсь, но это не точно...
Очухиваюсь среди чужих ног, понимаю, что лежу лицом на полу машины, на этих самых ногах и тут же пытаюсь приподняться, за что получаю болезненный тычок по почкам. Охаю, слезы брызжут из глаз и мне ничего не остаётся, как лечь, словно побитая собака обратно, стараясь не дышать и не двигаться лишний раз, чтобы больше не получать затрещин.
* * *
Каждых ухаб и яма отдаются болью в теле, и я молюсь, чтобы мы уже поскорее куда-нибудь приехали. А еще лучше, чтобы за мной как в прошлый раз пришел Артем и черт с ним, с его обманом. Сейчас я готова все ему простить. Все и даже больше. Даже на будущее. Только бы он нашел меня и спас. Хотя умом понимаю, что это невозможно, что-то из области фантастики.
Спустя какое-то время, которое кажется мне вечностью, машина резко останавливается, и я пребольно влетаю носом в носок грубого ботинка. Ойкаю, чувствуя выступившую на лопнувшей от удара губе кровь. Выволакивают меня также молча, грубо и совсем, ну вообще не церемонятся, будто я мешок картошки. Отбиваю, кажется, все, что можно отбить, и становится так больно, что перехватывает дыхание. Плохо соображаю, словно нахожусь в тумане, и все кажется каким-то нереальным, будто дурной сон.
Пока меня куда-то ведут, никто не произносит ни слова — ни я не спрашиваю, что происходит, ни они никак не комментируют происходящее. Головой понимаю, что возможно это тот самый Бруно решил взять реванш и все-таки показать мне небо в алмазах. И, кажется, я угадываю.
В прошлый раз в машине мне не удалось его как следует рассмотреть, так как мы были знакомы слишком уж мало. Зато сейчас, когда меня бросают ему под ноги, и я, не успев сгруппироваться, падаю на колени, появляется сомнительный шанс узнать, что за дядька такой.
Если бы не мое положение, ей богу, посмеялась бы от души. Тщедушный, с жидкой бородкой и мелкими, близко посаженными глазами мужик неопределённого возраста смотрит насмешливо, понимая, кто здесь король вечеринки. Среднего роста, щеки впалые, белки глаз с желтоватым оттенком. Дяде явно не помешало бы проверить печень. Смотрит на меня как на вошь, постукивает тростью с набалдашником в виде черепа по кафельному полу. Понтовщик и позер.
— Не знаешь зачем мне тебя притащили, а?
Странный вопрос. Очевидно, что нет.
Качаю головой и трость упирается мне в подбородок. Давит так сильно, будто намерен сломать челюсть.
— Мне эти ваши игры ни к чему. Передай Глебу, что я в этот спектакль не поверил, и твои «якобы» поиски «якобы» ожившего трупа меня не задобрят. Но для начала я тебя своим мальчикам отдам, пускай они поиграют с девочкой. Они, уж поверь мне, еще не забыли то недоразумение на дороге. И не только тебе...
Нажимает на правую щеку, заставляя развернуться влево. Дверь распахивается и резкий вскрик вырывается из горла, потому что в этот момент в комнату вталкивают Артема...
21
Не могу смотреть на его окровавленное лицо, мне так страшно, что только высшие силы знают, каких усилий мне хватает, чтобы не упасть. Чтобы просто устоять на коленях.
— Ну что, Верт, будешь девочку свою спасать, а? Она такая сладкая... — обходит меня, втягивая ноздрями мой запах, словно хищник, вот-вот приготовившийся вкусно отобедать, — Такая нежная...
Клацает возле моей шеи зубами, и я от неожиданности дергаюсь словно от удара. Смеется и его хохот поддерживают остальные. Стадо...
Бруно медленно направляется к Артему, и я зажмуриваюсь, когда он замахивается на него тростью. Но не слышу ни удара, ни вскрика.
Открываю глаза, вижу, как морщится Артем и в груди все сжимается от дикой жалости к нему.
— Отпусти её, — говорит он с трудом, громко дышит, но голос тверд и даже угрожающ.
Мне кажется, что сейчас все вокруг рассмеются, но напротив, в комнате, в которую сквозь большие, почти панорамные окна льется нестерпимый яркий солнечный свет, наступает зловещая тишина.
Бруно неспеша разворачивается и вновь идет ко мне и молча наблюдает. Осмеливаюсь вновь взглянуть в его лицо, правда все же подняться не пытаюсь, не хочется лишний раз быть битой.
— Я не понимаю, что все от меня хотят, — как можно спокойнее начинаю я, уверенная, что сейчас меня заткнут, но на удивление, меня внимательно слушают, — Я правда не знаю ничего, в том числе и о брате. Я никогда не знала о его делах...
Замолкаю, понимая, что мои слова — пустое, но пока меня не перебивают все же осмелев, продолжаю:
— Я очень хочу знать, что с ним случилось, погиб ли он на самом деле. Хотя если честно у меня нет никаких сомнений на это счет, иначе...
Замолкаю и опускаю голову. Бруно не выдерживая, тростью поднимает мне подбородок и смотрит прямо в глаза:
