Стою в растерянности, не зная, что и думать. Неужели меня и правда отпустили? Даже тот факт, что сейчас ночь, а у меня нет с собой ни копейки денег (как уж я не догадалась их прихватить с собой - загадка), не волнует. Если меня и впрямь отпустят - я пройду многие километры до дома, сбивая в кровь ноги, только бы вновь стать свободной, как птица.
Вот так живет человек, сетует на тяжелую жизнь, начальника-самодура, вторую половину, погодные условия и место проживания...на маленькую квартиру и такую же зарплату, на вредных соседей и бестолковых людей вокруг, и вообще на мир в целом и частном и тут на тебе... приходят какие-то люди и ни с того ни с сего забирают его свободу. И даже делать ничего дурного не нужно, оступаться, падать на дно, чтобы это вдруг случилось. Человек оказывается не властен над своей жизнью в одночастье, становится чьим-то рабом, чьей-то жертвой, волею судьбы брошенный на произвол.
Он больше не ощущает себя свободным, оказывается, что человек этот всего лишь песчинка в водовороте чужих страстей... и нет спасения, и нет спасителя.
Как вдруг... всего-то и нужно, что открыть одну дверь и вот он уже свободен. И нет ничего более важного, чем эта дверь. Нет ничего прекраснее этой полной луны и темной ночи и тишины...
И плевать на все проблемы мира и даже на всех начальников в этой и последующих жизнях. Хочется обнять весь мир и начать заново учиться жить и дышать обыкновенным воздухом.
А всего-то и надо было, чтобы на время отняли свободу...
Лысый выжидающе смотрит на мое удивлённое лицо и, кажется, начинает злиться. Что я так и стою как вкопанная, боясь, что все это может оказаться ошибкой.
— Ты долго будешь пялится, пигалица?
Подрываюсь с места и несусь в свою "свободную" ночь, где мигает фарами одинокая машина.
Кажется мне даже не придется сбивать ноги в кровь...
* * *
Осторожно сажусь в тачку, ожидая увидеть Илона. Но его там нет. Водитель, не оборачиваясь, трогается с места, и вскоре высаживает меня у подъезда моего родного дома.
Выскакиваю, словно раненая и, не говоря ни слова, несусь домой. Мне нужно поскорее что-нибудь съесть, так я проголодалась. До этого ни крошки не могла в себя впихнуть, а теперь словно прорвало.
Как назло, холодильник пуст, и у меня даже мелькает безумная мысль пойти будить соседа, выпрашивая чего-нибудь поесть.
С нервным смешком гоню глупую мысль, но вот голод никуда не отступает. В морозильной камере нахожу остатки вареников, всего четыре штуки и понимаю, что этим я точно не наемся. Хлеба нет, зато в шкафу находится мука и всё... больше ничего там не находится, ну да ладно. Лепешки обыкновенные на сковородке — быстро и сытно.
Пока готовлю стараюсь гнать от себя всякие мысли. Не хочу ни о чем сегодня думать. Вспоминаю Скарлет и решаю воспользоваться её советом - я подумаю обо всем завтра. А сегодня хочу есть и спать, потому что утро вечера мудренее.
* * *
Впервые за долгое время сплю с красочными снами, но не страшными кошмарами, а вполне безобидными и даже добрыми. И сны эти в кои-то веки не основаны на воспоминаниях из прошлого. Они вообще ни на чем не основаны и никак не ассоциируются со мной. Сны и сны.
Просыпаюсь поздно — на дворе уже белый день, часы показывают половину четвертого и мне вдруг хочется поскорее встать и пойти прогуляться. Не помню, когда в последний раз меня посещали подобные мысли, но думать об этом не интересно и поэтому я, наскоро выпив пустого чая, умываюсь, одеваюсь и спешу на улицу.
В киоске покупаю кофе, сдобренный пушистыми маршмелоу, и неспеша иду в парк по соседству, чтобы там присесть на пустую скамейку.
И почему-то даже не удивляюсь, когда ко мне, спустя какое-то время, присаживается сосед.
— Вот это встреча...
Мне даже посылать его не хочется, в кои-то веки.
Толя улыбается и прикрывает глаза. Погода прекрасная — дует легкий ветерок, из колонок парка аттракционов доносится музыка, слышится смех детей и пение птиц...
Толя необычно молчалив и мне это нравится. Не хочется и о чем разговаривать, а хочется просто так и сидеть на скамейке, наслаждаясь погожим летним днем.
Анатолий куда-то уходит, просит его дождаться, и я клятвенно обещаю никуда не уходить. Через десять минут возвращается, вижу, как несет белый моток сладкой ваты, пока я набираю знакомый номер.
Раз за разом набираю заветные цифры и раз за разом слушаю противный механический голос.
«Абонент не отвечает, или временно недоступен, оставьте ваше сообщение или перезвоните позднее...»
Лика вне зоны действия сети.
25
Сердце со скоростью света падает вниз, куда-то в район пяток и так там и остаётся. Видимо на моём лице отражается весь спектр моих эмоций, потому что подошедший к тому времени Толя выглядит растерянным и озабоченным. Кладет одну руку мне на плечо, второй держит две палки с сахарной ватой. Двух ватам тесно в одной руке, они трясутся от его движений и кажется, что вот-вот шлёпнутся на землю.
— Всё в порядке?
Заглядывает в глаза, будто пытается найти там ответ. А я даже не сразу понимаю, о чем это он спрашивает. Завороженно смотрю на трясущуюся вату, словно в ней скрыто что-то сокровенное, какая-то тайна.
— А?
— Я говорю вид у тебя такой, будто что-то случилось. Плохие новости?
Кивает на зажатый телефон в моей руке, и я поспешно убираю тот в карман.
— Нет, ничего такого. Извини, мне нужно идти.
— А как же, я же... вата вот... — голос соседа растерян, но я уже на бегу кричу ему что-то типа «я перезвоню», пребывая мыслями далеко-далеко отсюда.
Неужели они обманули? Неужели Лика... даже думать боюсь, что они с ней могли сделать. Почему она отключила телефон? Никогда не делает этого, даже когда мы ругались, она просто не брала трубку. А ведь мы не созванивались несколько дней. Что, если они давно ее убили? мамочки... нужно срочно что-то делать, куда-то звонить. Но куда?
Илон!
По пути впервые набираю его номер, но слышу лишь длинные гудки.
— Черт! Черт! Черт!
Позади остается милый солнечный парк с каруселями и колонками, из которых доносится веселая музыка. Под ногами мелькают выложенные цветным камнем дорожки и проносятся палатка с сахарной ватой и мороженным.
Или это я проношусь мимо них...
Гудок — длинный, протяжный, невыносимый...
Ну возьми же. Пожалуйста... и мне по фиг немой ты или еще что... просто возьми трубку, долбаный ты ублюдок!
Длинные гудки сменяются короткими, а потом и вовсе мне сообщают, что абонент теперь вне зоны доступа.
Ненавижу!
Верт, точно, вот кто мне нужен!
