– Ни при чем, – усмехнулась я его попытке сыграть в поддавки. – Так в старину у славян назывался плуг.
– Вот видишь. Хлеб, а не меч. Жизнь, а не смерть. Мы должны породниться, Василиса. Ваша ветвь, созданная драконидами, и наша. Это объединит лучшее в нас.
– Или аннигилирует. Разве мы совместимы?
– Конечно. В кланах браки с людьми не редкость. И совместные дети уже перестали быть ущербными. Но вернемся к нашим творцам. Для создания вас использовался тот же базовый генетический материал, что и для создания нас.
– Но я – обычный человек.
– Почти, – кивнул репти. – Вы – змееборцы. Самая древняя и самая трудноискоренимая их ветвь, остальные сгорели на кострах инквизиции. Но в вас, восточной ветви, дракониды постарались вшить такие свойства, загадку которых мы тысячелетиями не можем разгадать. Эта пресловутая «загадочная русская душа», эти ненормально стойкие и самоотверженные женщины, хуже валькирий. Драконидов уже не было на планете, но зло, посеянное ими, всходило.
– Откровенно… – прошептала я.
– Я обещал сказать тебе правду.
– Что будет, если я откажусь?
– Месяц забвения. Или больше.
– А если соглашусь? На помолвку, не на брак, – уточнила я, заметив, как вспыхнули его глаза.
Он отпустил мою плененную руку, медленно разжал пальцы. Взглянул на черно-золотой ободок, впечатавшийся в его ладонь.
– Вот это, как ни странно, дает нам надежду, Солнышко. Если мы заключим союз, что-то может измениться. Для всех нас.
– Или поглотит одно другое. Говорила же, я – Злолнышко! Ты и сам считаешь меня злом, Габриэль. – Опасаясь смотреть в синее пламя его глаз, я завороженно глядела на кольцо. Мне показалось, золотое пятно стало больше. – Я не могу так. Никогда не смогу. Никогда женщины моего рода не выходили замуж по расчету или договору. И я выйду только по любви.
Черный молчал и улыбался, разглядывая мое лицо с высоты своего богатырского роста.
– Это же замечательно, премудрая моя. Я тоже поклялся, что у меня не будет династического брака, а свою любимую я найду сам. И завоюю, если понадобится. Видишь, как совпадают наши желания? Это уже обнадеживает. Не хочешь принимать кольцо, не принимай. Но прошу тебя, пока носи его с собой. Не на пальце, но максимально близко к телу, для его действия хватит и этого. Если дядя тебя достанет, покажешь ему или его шавкам. Они не посмеют тебя тронуть.
Я покачала головой и спрятала руки за спину.
– Нет. Не возьму.
Репти помрачнел и убрал проклятое кольцо в карман.
– Что ж. У нас еще есть время. Так ты будешь кофе или допьешь свое ведьминское зелье?
– Ты обещал отвезти меня, куда я скажу.
– Обязательно. Но я еще не отдохнул! – репти нагло засунул себе в рот небольшой бутерброд с куском ветчины и, жуя, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Майка натянулась, обрисовав внушительные мышцы.
Наверное, со стороны наш пикник выглядел более чем неуместным. Посреди дикой, щебечущей и стрекочущей природы, на фоне живописных зеленых отрогов, под шелестящим каштаном черные пластиковые стол и стулья казались совсем чуждыми, как… как блестящая черная чешуя на породистом лице Габриэля. Она уже не казалась татуировкой, а выглядела именно кусочками шкуры, пробившейся сквозь гладкую смуглую кожу. Ужасное зрелище.
– Почему я все еще вижу твое лицо как человеческое? Ты говорил, кольцо разрушит иллюзию. Но ты почти не изменился.
– Оно и разрушило. Что, ожидала увидеть злобную крокодилью морду с клыками?
– Не настолько вытянутую, но да, ожидала. А у тебя только намек на роговой гребень и островки чешуи. Почему?
– Потому что теперь я без иллюзии выгляжу именно так.
Теперь.
– То есть, раньше выглядел иначе?
– Да, – Черный явно не хотел говорить на эту тему. – Василиса, нам пора собираться. Скоро за нами прилетят.
Черный поднялся, обошел стол и протянул мне руку, чтобы помочь встать. А потом вдруг рывком прижал к себе и коснулся носом волос, вдохнул.
– Золотая… Спасибо тебе, прекрасная моя, – хрипло прошептал он и тут же отстранился.
– За что?
Этот… загадочный… улыбнулся и преувеличенно деловито начал собирать контейнеры в сумку и складывать мебель. Я выплеснула остатки травяного чая и помыла котелок. Через минуту о неуместном пикнике напоминали только маленькие ямки в траве, оставшиеся от ножек стола и стульев.
А там и гости явились.
Я увидела машину только тогда, когда она, тихо урча, зависла почти над нашими головами. Она выглядела как… кусок неба. С белыми облаками, плывущими по летней синеве. И только звук работающей энергетической установки, смазанный овальный контур аэрокара и на секунды опаздывающее движение облаков внутри этого контура давало понять, что эта огромная прозрачная капля, стекающая с неба, – не мерещится.
А у нас в академии говорили только о перспективных моделях «невидимки» в стадии разработки. А эта разработка уже вполне себе летает!
Аппарат снял невидимость в полуметре над землей и оказался копией черного гравикара Габриэля Горуха. И прибыл в нем не гость, а гостья. Черненькая, мелкочешуйчатая и очень стройная и юркая репти с изящной мордочкой, похожей не на змеиную, а на кошачью. Одета она была в черный комбинезон с кучей молний и шипов. Не понять, где настоящие, принадлежавшие самой рептессе, а где – дань моде.
– Йехууу! Получилось! Я крута! – Она спрыгнула на траву с радостным воплем, распустив гребень, и повисла на шее Габриэля.
Вот он, удачный момент угнать гравикар! Дверцы открыты, ключ в замке, код я запомнила, когда Черный вводил его на пульте. Но я прекрасно осознавала, что это дохлый номер. Репти – настоящий гонщик, отлично знающий все возможности своей техники, в отличие от меня. На второй машине он быстро догонит. Вот если бы чуть раньше…
И я, с трудом удержав себя от глупости, сосредоточилась на рассматривании рептессы.
Гребень у нее роскошный, на вид – как хрустальный веер с блестящими черными прожилками. А по ним выложены алмазные кристаллики, сверкающие на солнце. И спускалась эта красота с затылка на спину, ныряя в глубокий вырез комбинезона уже едва заметными нежными лепестками между хрупких лопаток. Как клавиши на кларнете. Для полного счастья на голове рептессы от висков к гребешку вились узоры из более светлой чешуи, тоже с вкраплениями бриллиантов. Такие же узоры браслетами охватывали тонкие пятипалые руки с длинными пальцами и разукрашенными стразами острыми черными когтями. Дорогая и очень красивая штучка-рептучка.
– Правда же, правда? – тормошила она Черного. – Ну скажи, братище истуканистое! Или у тебя от гордости за меня язык отнялся?
– Ты крута, – тепло улыбнулся Габриэль, обнимая когтистое существо. – Я в тебе даже не сомневался, мое адское Адище.
