Несмотря на угрозы надменного черноволосого нелюдя, перед которым остальные дракониды вытягивались и суровели как перед главным командиром, пока его никто не трогал. И даже саквояж с личными вещами досматривать не стали. А ведь мало ли что он мог с собой протащить? Лишь попросили самому загрузить все вещи в барокамеру для дезинфекции и принять душ.
— Надеюсь, вы вняли инструкциям и не взяли ничего такого, что может не выдержать обработки дезрастворами? — сказали ему.
— Ничего, — буркнул Ярослав.
Мобы вся группа оставила на Земле, как и книги, бумаги и даже документы, — вместо них им должны выдать принятые у драконидов идентификаторы.
Яр переживал только за черный медальон, висевший на груди под майкой, точнее, прилипший к коже так, что не отодрать, и за блокнот в черном кожаном переплете, который так и не было времени открыть. На глазах у посторонних он даже заглянуть внутрь не решился.
Блокнот пришлось загрузить вместе с вещами — спрятать где-то было нереально, слишком пристально за ним наблюдали дракониды. Конечно, Яр обернул бесценную вещь и в свои джинсы, и в непромокаемую ткань военной куртки, которую ему отдала сестра Гэба в последний момент, нагло сняв со своего охранника. Но приготовился к горькому разочарованию.
Когда он, полностью нагой, одетый только в цепочку с медальоном, встал под душ, в дезкамере раздался сухой металлический голос робота:
— Ярослав Пасный, медальон следует снять и положить в барокамеру для полной обработки.
«Следят даже здесь», — поморщился Яр.
— Не могу. Он не снимается. Это родовой амулет, — сказал он, уверенный, что его услышат, даже если он будет шептать.
Вода прекратила литься. Створки камеры раскрылись, и к землянину подошла фигуристая и мелкая, по плечо ему, драконидка в защитном костюме и маске. Ее цепкая рука в перчатке попыталась снять цепочку. Что ж, расстегнуть ее получилось, но диск медальона словно врос в кожу и держался намертво.
Девушка что-то чирикнула возмущенно, развернулась и торопливо убежала, потряхивая на бегу рукой так, словно ее ударило током. Странно. Яр ничего не почувствовал. Тут снова хлынула пахнущая едкой химией вода, потом сильная ничем не пахнущая струя смыла раствор. Обдало раскаленным воздухом, и Яру разрешили покинуть камеру и одеться.
Комбинезон был уже чужой, золотисто-белый, с биркой и какими-то иероглифами на груди. Такая же бирка украшала оба рукава на запястьях, штанины на коленях и спину. Это что, подстраховка для опознания трупа? — мелькнула мысль. Еще крутилась ассоциация с заключенным концлагеря, но молодой мужчина отмел эту мысль, как контрпродуктивную.
Поселили его в отдельной крохотной каюте. Соседями справа и слева оказались четверо ребят из группы Василисы, их каюты были побольше, но и жили они там по двое. Девочек расселили на другом ярусе.
— Дамы и господа добровольцы, — раздалось механическое оповещение, едва Яр осмотрел одиночную камеру, где ему предстояло провести неизвестно сколько времени. — Корабль вошел в режим разгона. У вас будет около двух недель для общения и изучения нашего языка, истории, культуры и этикета. Физическую форму рекомендуем поддерживать отдельно в общем спортзале. Питание — трижды в день в столовой. Схемы расположения вы найдете у люков комнат и на стендах в коридорах. Там же — расписание занятий. Активируется прикосновением.
Яр развернулся к выходу. Действительно, на белой пластине размером со стандартный тетрадный, проступали нечеткие штрихи.
— По желанию стенки ваших кают можно поднять и объединить их, — продолжил голос после легкой паузы. Значит, его действия контролируются, отметил ведьмак. — Сейчас каюты по умолчанию изолированы. Через две недели, перед прыжком, вам следует лечь в анабиозные камеры, иначе ваши организмы не выдержат перехода сверхсветового барьера. Вас предупредят заблаговременно. Сейчас отдыхайте. Для связи с командованием, кураторами или стюардами используйте идентификаторы, их вы найдете на прикроватных тумбах. Команда звездолета «Арцим», что означает «Тень», желает вам комфортного полета.
Пока жаловаться на комфорт не приходилось: древняя цивилизация драконидов знала толк в дальних путешествиях. А то, что их раса не только гуманоидная, но и в физиологических деталях мало чем отличалась от человеческой, чувствовалось во всем, от высоты койки и столешницы до удобств ватерклозета. Если бы не обилие золота, пусть не слепящего глаза в мягком рассеянном свете, исходившем от потолка, но все-таки давящего чрезмерностью. Понятно, что хозяин звездолета — Золотой дом, но это уже дурновкусие.
Ярослав поковырял напыление на стене, хмыкнул и, сев на койку, начал разбирать продизенфицированные вещи. Осталось ли что-нибудь от черной книжицы Габриэля?
Крепкий кожаный переплет перестал быть черным и напоминал заплесневелую корку, но это был весь ущерб. Тончайшие страницы из неизвестного золотистого сплава не пострадали, как и гравировка на них. Все время стремительного полета от острова Сахреш до космодрома Яр запоминал ключ к зашифрованным символам и сейчас с гулко бьющимся от волнения сердцем принялся за дешифровку последних напутствий своего врага. Бывшего, конечно. Волхв уже не мог относиться враждебно к парню, который пожертвовал абсолютно всем ради возвращения Василисы.
Конечно, славянин не был настолько наивным, чтобы не понимать, что репти никогда не преследуют одну цель, а всегда встраивают целую схему хитрых ходов, чтобы в любом случае найти выгоду, даже в случае кажущегося проигрыша. Эта характерная черта чешуйчатой расы всегда восхищала Ярослава, как и способность поставить всё на карту для последнего удара и сокрушить. Она была близка потомку волхвов.
Впрочем, Яр отвлекся.
«Помни, вибрация лежит в основе человеческой речи, — раскрывали перед ним тайну зашифрованные иероглифы. — В основе манипуляций с экспериментальным мини-кластером Мемориза тоже лежат вибрации…».
«Репти давно готовился, еще до моего согласия на эту авантюру», — понял Яр, пролистав блокнот до конца и оценив объем информации. Он запомнил первую пару бессмысленных «коэнов», лег на койку поверх покрывала, закрыл глаза и положил левую руку на медальон, а правую — на металлический лист раскрытой книжицы, и, почти не размыкая губ, начал шепотом проговаривать сущую абракадабру. Постепенно его охватывало странное ледяное оцепенение, и Яр провалился в глубокий сон.
— Наконец-то! Ну, здравствуй, человече, — приветствовал его Габриэль. Он сидел, скрестив ноги, прямо в воздухе, слегка светился и… просвечивал. — Извини, что в таком виде, но сам понимаешь, другого у меня еще долго не будет.
— Ты голограмма?
— Нет. То, как ты меня видишь, это твоя интерпретация. Твой мозг подгоняет нейросигналы под привычные ему видения. Пока мы можем общаться только во время твоего сна.
— И это хорошо. Тут все контролируется видеокамерами. Такое ощущение, что глаз не сводят.
— Это не видеокамеры, Ярослав. Это куда круче, насколько я успел ощутить, пока ты мылся и осматривался. Нечто невообразимое. Огромное. Разумное. И очень опасное. И нам нужно соблюдать крайнюю осторожность, чтобы этот монстр не почувствовал кое-кого неучтенного в списке землян-добровольцев. Потому сократим до минимума наше общение. Как ты понимаешь, свой план я не мог доверить даже зашифрованному блокноту. Слушай и запоминай…
