Первый пилот, управлявший челноком, повернул голову, и я оценила его взгляд, полный обожания и преклонения перед гением адмирала, чтоб они оба провалились.
Крутанувшись в кресле, Аррадор приблизил ко мне лицо и шепнул:
— Стань сильной, Василиса. Стань очень, очень сильной, если сможешь. Только тогда у тебя получится бежать. При прочих благоприятных условиях.
Далее мы летели в полном молчании.
Аррадор откинул голову на спинку и делал вид, что дремлет. Но иногда пальцы его расслабленно опущенной руки судорожно сжимались в кулак, и я понимала, что аль-тар не спит. Возможно, как он описывал, поддерживает мысленную и эмоциональную связь с кем-то из своих или со Стрелой, или со всей армадой, оставшейся за сотни световых лет от флагмана.
Мощь драконидов, к которой мне позволили прикоснуться, ужасала и деморализовала. Если они захотят, от человечества останется только пыль.
Но была и надежда, что даже дракониды не всесильны. И имя этой надежде было — репти. Или урргхи. Раса, однажды сбежавшая от звездных повелителей на край Галактики и сумевшая выжить.
Вот бы посмеялась моя прабабка, если бы могла заглянуть в мои мысли! Да и я сама могла ли представить еще полгода назад, что буду искренне восхищаться теми, кого ненавидела всей помраченной душой?
Украдкой я погладила безымянный палец левой руки, ощутила шероховатость невидимого кольца Судьбы и улыбнулась. Габриэль жив, должен быть жив. Обязан. Хотя бы затем, чтобы услышать извинения одной запутавшейся русской девчонки.
А может, и не только извинения…
23
Я проснулась от резкого толчка, и в кресле меня удержали только ремни безопасности. Аррадор всё так же сидел впереди, вот только его голова безвольно болталась, словно он был без сознания. Честно, я даже на миг обрадовалась, пока не бросила взгляд на первого пилота.
Он упал головой на приборную доску, а лоб перечеркивала стремительно набухающая кровавая полоса. Глаза драконида были закрыты, одна рука безвольно болталась, вторая цеплялась за какой-то рычаг, предназначение которого я, незнакомая с конфигурацией драконидских приборов и обозначений не могла знать даже приблизительно!
Я вскинула глаза на дисплей обзора и ужаснулась еще больше: на экране рассыпанной мозаикой чернели прямоугольники. Это означало, что часть видеокамер вышли из строя.
Но самое ужасное все же можно было разобрать на оставшихся клочках генерируемой картинки — поверхность какой-то планеты стремительно приближалась.
А челнок оказался неуправляем!
Сколько же я спала? Сутки? Или это другая планета, не та, к которой мы летели, не Детинец, точнее, Эрий?
Челнок снова тряхнуло.
Аррадор совсем сполз с кресла, но удержался — ремни выдержали. А вот пилота мотнуло по приборной доске и откинуло на пол. Он же так себе все кости переломает!
Дальнейшее я помнила как в тумане. Первое, что надо было сделать — остановить кровь и привести в сознание, но я уже не успевала, потому приоритеты сместились. Первое, что я сделала — отстегнулась и нашла кнопку на комбезе пилота, превращающую одежду в герметичный скафандр. Он не для глубокого космоса, разумеется, но это и не требуется, мы уже в атмосфере чужой планеты, и я понятия не имела, сколько секунд осталось до ее поверхности.
Второе — проделать те же манипуляции с комбезом Аррадора. Пришлось подавить страстное желание оставить всё как есть. Я с ним потом рассчитаюсь. Бросить его сейчас без помощи — это убийство. А мы пока временные союзники.
Почему я не начала с собственной безопасности? Потому что скафандр более громоздкий, чем комбез, и украл бы необходимые секунды.
И только потом я, пыхтя от тяжести, втащила пилота в кресло и пристегнула. Он пришел в себя на мгновение, что-то прошептал, но я как всегда забыла включить эту демонскую драконидскую связь и ничего не услышала. Пилот снова обмяк, потеряв сознание.
Новый толчок едва не вырубил меня, потому что я не успела сесть сама и пристегнуться, и меня швырнуло обо все выступающие углы кабины. Зато, когда я доползла до кресла, зашевелился Аррадор.
Я нащупала кнопку связи и сразу услышала хрип:
— … не жди. Катапультируйся.
— Как?
Он развернулся вместе с креслом и схватился за мой подлокотник. Его глаза разгорелись невыносимо ярко. Последнее, что я услышала по связи:
— Нас атаковали дикие драконы, челнок поврежден. Ты либо справишься, либо умрешь, моя аль-дэй. Выживи. Успехов!
И пол подо мной провалился.
Какого черта я как дура спасала этого мерзкого золотоглазого дьявола?
Спасибо десяткам часов тренировок на центрифуге и беспощадности полковника Ренски, гонявшего нас без жалости и снисхождения, вестибулярный аппарат у курсантов Космической академии — как у литой чугунной болванки, где нечему бултыхаться, в отличие от моего организма.
Но меня недолго кувыркало в воздухе чужой планеты. Я раскинула руки и ноги звездой, чтобы увеличить площадь сопротивления и прекратить бултыхание. Теперь выдержал бы скафандр огромную скорость и силу трения. К счастью, у драконидов и тут технологии оказались на высоте — я не чувствовала ни жара, ни холода. А материал шлема остался прозрачным и позволял оценить неземную красоту чужого ландшафта и огненный след от разваливающегося на куски челнока, точнее, того, что от него осталось. Половина аппарата, похоже, отвалилась еще раньше. И, как я ни вглядывалась, невозможно было выделить среди обломков две фигурки драконидов, если они успели катапультироваться.
Вглядывалась я недолго. Ко мне приближалась не только земля, но и с десяток огромных крылатых драконов самых разных оттенков, кроме белого, черного и золотого. Жаль, Стрела, что твоих потомков тут нет.
Вспомнив о Стреле, я вспомнила и ее слова: «И аль-тары всегда караулят этот момент, чтобы стать первым, кого почувствует и осознает инициированная аль-дэй. Первым, кто ее окликнет, позовет в новом мире, сформирует ее обучение так, как нужно ему. Первым, кому она доверит свою новую жизнь. Первым, кто ее возьмет, как мужчина, хотя это и не обязательно».
Похоже, я не оправдаю ее надежд, как и планов ненавистного аль-тара, потому что я или бездарно разобьюсь, или стану закуской для стаи диких ящеров.
24
Аль-тар рассчитал операцию до мгновения.
На его стороне были тысячелетние наблюдения ирритойских ученых за повадками крылатых зверей и знания особенностей атмосферных явлений на небольшой планете, где еще в древности имперцы специально оставили контрольную группу диких драконов, обладавших примитивным интеллектом животных. И, конечно, на его стороне были мощнейшая вычислительная техника звездной империи и его собственный разум.
Против него — любая непредвиденная случайность… и сама Василиса.
